Иволга и вольный Ветер

— Ну и как тебе мой театральный дебют в роли чувака при власти? — подмигнул я Вале, как только скрип шагов ее недо-отца затих вдали.

— Думаешь он и правда уедет? — спросила она, глядя на меня как-то совсем по-новому.

— Куда он денется. Так, я одеваться и тоже буду отчаливать. — Повернулся в к входной двери.

— Егор! — окликнула меня сразу Валентина. — Темнеет, куда ехать, вдруг опять застрянешь. Останься уж до утра, потерпи еще чуток нашу бытовую неустроенность.

Ах ты ж, птица моя зеленоглазая! Значит батька пусть валит пешком в ночь, а меня и при колесах оставляешь. Ну и не дурак ли я буду, если откажусь? Ванна, гостиничный траходром с прочими удобствами никуда не денутся, а вот шанса всю ночь тебя валять и по скрипучей древней кровати я не упущу. Авось к утру то и переманю тебя на свою темную вольную сторону. А нет, так хоть нахапаюсь сколько по здоровью потяну.

— Вряд ли я дам тебе спать, если останусь. — честно предупредил девушку, пусть и рисковал тем, что она передумает.

— Пожалуй, выспаться я успею. Все же в отпуске пока. — улыбнулась она так понимающе и откровенно даря разрешение на все, что и дальше стоять смысла не было.

Шагнул к моей певучей иволге навстречу, обнял, потянул за косу, запрокидывая ей голову и столкнул наши рты, сразу потребовав полного доступа и начал теснить ее в дом.

Глава 15

Валя

Ох уж эти мужчины, их обещания, громкие заявления и угрозы!

— Не дам тебе спа-а-ать… — тихонько фыркнула себе под нос, проскользнув за занавеску в большую комнату на цыпочках.

Само собой, Ветров опять провел меня через настоящую чувственную бурю, одарив массой новых переживаний и ощущений. Стоя, прямо у стены, такого у меня ещё не было. Хотя, тут не в позе дело, просто вообще ТАКОГО со мной не происходило, не переживалось мной. Лицом к лицу, взахлёб один на двоих раскалённый воздух, жгучий пьяный взгляд напротив, от которого сама как под дурманом. Широкие, такие по-настоящему мужские ладони, путешествующие по моему телу бесцеремонно, почти грубо, отчего то и дело рвались вздохи и всхлипы. Обнажение рывками, больше напоминающее яростное уничтожение любых преград, без единой мысли что потом. Поцелуи глубокие, едва ли не до паники от полной пустоты в легких и бешеным головокружением. Вторжения такие мощные, бьющие невыносимо точно, острыми импульсами сладкой боли навылет. В первый момент опять чрезмерно, рано, без моей полной готовности. Но уже мгновения спустя — именно так, по другому никак, уже недостаточно без этой нестерпимости.

Цеплялась за плечи, что как стена от всей реальности отрезали, ловила губы его своими, упивались пряной солью испарины на его коже, тонула в аромате силы и похоти любовника, что снова заставлял меня понять, что же это значит — быть женщиной которой овладевает мужчина. Заставляет ему отдаваться, полностью, не оставляя в этот момент в сознании места ни для чего, кроме острого удовольствия, что он черпает жадно, не скрываясь из тебя, еще щедрее отдаривая в ответ.

Взлетала-падала-взлетала-падала казалось бы вечность, взмыла до самой грани от того, что все внутри дрожит-звенит-натянулось на разрыв и все никак-никак. И вдруг ослепительный всполох, вверх-вверх-камнем в бездну жестокого наслаждения, что только чуть схлынув, отпустив немного, начинает ощущаться настоящей сладостью.

Но вот Егор отпускать еще был не намерен. Не помню как, я уже очутилась лицом к стене, а он опять во мне, входит по-другому, но все так же адски-сладко. Не понимала почему мои ноги все ещё меня держат, как не сломалась в невозможном изгибе моя спина, как я могу выдерживать новые глубокие атаки уже откровенно берущего свое мужчины. Берущего свое, но опять, не дав ещё вернуться на твердую землю, забравшего меня с собой в эйфорию. Финальные толчки, как контрольные выстрелы, я не видела его, но ощущала с беспощадной четкостью, как он в них вкладывался весь, уже изливаясь, врезался так мощно, будто разрушал все, любую преграду, что помешает волне его удовольствия перелиться в меня.

— Уффф! — я поежилась от воспоминания и от прохлады в остывающей избе и прошептала себе под нос. — Может это и не такая уж плохая идея, поехать с тобой, Ветров. Вот только как потом?

Тонкие щепки занялись моментально, и через десять минут дрова в печи уже весело потрескивали, возвращая дому тепло. Покосилась на занавес из одеял, за которым спал в кровати мой грозный любовник. Кстати, как мы там очутились я тоже как-то смутно припоминаю. По-моему, после второго оргазма я ходить была просто не в состоянии. Очнулась уже в кровати, в обнимку с безмятежно похрапывающим во сне и очень горячим Егором. Явно опять температура поднялась, что к ночи и логично.

Времени было уже полдевятого вечера и я поразилась — как так-то? Это же сколько мы каждый раз … если хоп и день промчался? Хотя и денек выдался тот еще. Я снова потрогала свой ушибленный подбородок. Странное дело, пока миловались с Ветровым вообще боли не ощущала ведь, а так ноет же еще как, зараза. Тут же вспомнились мамины разбитые губы и все те синяки, что на ее теле успела повидать. Ну вот и как она после такого могла хотеть продолжать в том же духе?

Покосилась на дверь, раздумывая, может стоит быстро сбегать в родительский дом и проверить там обстановку. Вот только уверена, что мать меня видеть не рада будет.

С улицы послышалось тихое поскрипывание снега, как если бы кто-то топтался во дворе и у меня все обмерло внутри. А ну как Яшка с подельниками не уехали с концами и только ночи ждали, чтобы вернуться? Кто их знает, может у них кроме ножей и что посерьезней есть, в наши времена у кого хочешь может пистолет за пазухой оказаться. Или вовсе двери подопрут, ставни закроют и подпалят избу!

Испугав себя такими мыслями, я схватила ухват в углу, подскочила к двери, прижалась ухом, готовая ее распахнуть и задать жару любому, кто попытается гадость сделать. Но мгновенья шли, а судя по звукам, к двери вплотную никто подходить не спешил, скорее уж было похоже, что под ближайшим окном кто-то мнется. Неужто местные алкаши-балбесы, Серега Мохов с сотоварищами подглядывать за нами с Егором решили? А если так, то сколько и чего подсмотреть успели? Вот же гады!

Окончательно разозлившись, я резко распахнула дверь и выпрыгнула на крыльцо с ухватом наперевес аки древняя охотница с копьем, намереваясь выписать таких трындюлей борзым наблюдателям, чтобы у них зенки бесстыжие на лоб повыскакивали. И тут же шарахнулась назад, чуть не шлепнувшись на задницу. А вот Севка, которого я напугала таким своим появлением все же не удержался и оказался в сугробе.

— Ты какого тут делаешь?! — закричала тоже с перепугу. Я же брату родному чуть сгоряча этой железякой рогатой в лицо и без того уже разбитое не ткнула.

— Валька, ты озверела чтоль! — раздалось почти в унисон с моим воплем.

Сделав пару вдохов, чтобы успокоиться, протянула Севке руку, помогая подняться и спросила снова.

— Ты чего здесь?

— А где? Мамка дома лютует совсем. То ревет белугой, то гонит меня за то, что мы с тобой отца родного из дому спровадили.

— И давно ты тут под окнами тусишь? — угу и что успел увидеть или услышать.

— Да минут десять как пришел. Ссыкотно просто было стучать, а ну твой мужик и на меня, как на пахана вызверится и пнет как кота шелудивого.

— Да с чего бы? И не мой он.

— Ну больно уж он лютым выглядел и конкретным. И как не твой? Вы же с ним…

— А так! — свой собственный он, вольный ветер. — Не в свое дело не лезь, не дорос еще. С мелкими что?

— Ну что… Сидят, ревут тоже, им мамку жалко. — понурившись, вздохнул брат.

— Чего ты их с собой-то не привел?

— А я знал, что можно? Может вы и меня бы на порог не пустили.

— Ну не дурак ли ты, Севка? — возмутилась я. — Да с какого перепугу я бы вас, своих сестер-братьев не пустила?