Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Практика боевых действий первого года Второй мировой войны показала, что такие ДОТы могут быть достаточно быстро выведены из строя артиллерией, танками и авиацией наступающих. Урок пошел впрок. Укрепрайоны вдоль новой границы СССР, строительство которых началось летом 1940 г., создавались на совершенно иной технической базе; ДОТы нового поколения были похожи на своих предшественников, как современный большегрузный автомобиль похож на деревенскую телегу. (Рис. 2.)

Рис. 2. Типовой ДОТ «линии Молотова»

Крупное, сложной формы сооружение с одним (иногда с двумя) подземными этажами. Стены и перекрытия толщиной в два и более метра высокопрочного железобетона выдерживали (и это было реально подтверждено в июне 41-го) единичные попадания бетонобойных снарядов 210-мм гаубицы. Т. н. «напольная» (обращенная к полю боя) стена глухая, без единого отверстия, амбразуры флангового огня находятся на боковых стенах ДОТа; они не видны наступающим и их невозможно разрушить дальним огнем артиллерии. В амбразуры вмурованы литые бронекороба, выдерживающие прямое попадание снаряда противотанковой пушки; внутри короба, в герметично закрытой шаровой установке 45-мм пушка, спаренная с пулеметом, или 76-мм танковая пушка. Как правило, в ДОТе была одна орудийная и две пулеметные установки (хотя были сооружения и с 5–6 амбразурами). Перископы, фильтро-вентиляционные установки, радио— и телефонная связь, подземные укрытия для гарнизона. Таким был полностью оборудованный ДОТ «линии Молотова», но даже и без большей части спецтехники, даже на этапе завершенного строительством бетонного бункера он обеспечивал гарнизону лучшую защиту, нежели типовой ДОТ «линии Маннергейма».

Теперь послушаем тех, кому эти крепости пришлось штурмовать. Вот как описывают немцы оборонительные сооружения южного сектора Перемышльского укрепрайона: «ДОТы очень выгодно размещены на местности и полностью доминируют над дорогой Салюж-Санок и низиной, что лежит перед ней до р. Сан… Бетонное покрытие достигает двух метров, стены приблизительно такой же толщины. ДОТы закрываются извне одними или несколькими решетчатыми дверями, таким образом удалось предохранить их от срывания взрывной волной. За ними есть еще несколько дверей из стали, которые ведут во внутренние помещения. Часть ДОТов вооружена двумя 76-мм орудиями, часть — несколькими станковыми пулеметами. Противотанковые орудия и скорострельные пулеметы размещены за толстыми стальными амбразурами, необычайно стойкими против артобстрелов. Наведение орудий осуществляется с помощью прицельного устройства, обеспечивающего безопасность наводчиков в случае артобстрела противника (речь идет об использовании перископов. — М.С. ).. . Перед пушками или пулеметными амбразурами есть огражденный бетонным забором ров в 1,5 метра, который делает невозможным заглушение или подрыв амбразуры, по крайней мере, сделать это очень трудно…» [42]

А вот воспоминания одного из тех, кто видел штурмующих Перемышльский УР немцев через прорезь прицела. Младший сержант Молчанов Иван Иванович рассказывает: «Это было мощное укрепление, на вооружении которого в 4 амбразурах было две 76-мм пушки и 2 пулемета Дегтярева станковые… На инструктаже нам было сказано командиром, что не просто должны занять его, а просидеть в обороне 6 месяцев, не выходя. Или пока нас не взорвут вместе с ДОТом, или на полгода должно было хватить продуктов питания и боеприпасов. ДОТ был двухэтажный, здоровый, железобетонные стены толщиной 3,5 метра (это, скорее всего, преувеличение. — М.С. ) . Пока мы его занимали, немец тем временем захватил нашу сторону Перемышля; тогда он открыл по ДОТу сильный огонь, но снаряды отлетали от ДОТа, как горох от стенки…»

Вопреки широко распространенному (т. е. усиленно распространяемому) заблуждению, ДОТы «линии Молотова» не ставились в двух шагах от границы, «в результате чего немцы смогли захватить их в первые же часы вторжения». Для начала напомним, что Замбрувский, Брестский, Владимир-Волынский, Струмиловский, часть Рава-Русского и Перемышльский укрепрайоны находились у берегов пограничных рек (Буг, Солокия, Сан), и «перешагнуть» эти реки, да еще и с пушками, огнеметами и зарядами взрывчатки, штурмовые группы вермахта не могли при всем желании. Во-вторых, в реальности между границей и узлами обороны УРов была оборудована т. н. «полоса предполья» глубиной в несколько километров. В своей хрестоматийно известной специалистам монографии Владимирский (на момент начала войны — заместитель начальника оперативного отдела штаба 5-й Армии ЮЗФ) без особых эмоций констатирует: «Во Владимир-Волынском УРе также была оборудована полоса обеспечения глубиной от 1 до 4 км, включавшая в себя десять батальонных районов полевого типа, построенных вдоль правого берега Буга. Готовность: 80–90 процентов» . [43]

Слово «также» относится тут к предшествующему описанию полосы предполья Ковельского укрепрайона [20], где, по сообщению того же Владимирского, «в каждом батальонном районе в полосах обеспечения укрепленных районов было построено по 130–135 оборонительных сооружений полевого типа, преимущественно ДЗОТов (дерево-земляная огневая точка. — М.С. ) и траншей, и по несколько ДОТов. В числе сооружений каждого [батальонного] района имелось: 3–4 железобетонных каземата для 45-мм пушек и станковых пулеметов, 6–9 ДЗОТов полукапониров для станковых пулеметов, 6 противоосколочных пулеметных гнезд, 12–15 скрывающихся огневых точек (СОТ), 6 противоосколочных окопов для 45-мм и 76-мм пушек…» Сущие мелочи. Ничего толком не построили…

Разумеется, все, что построили одни люди, могут сломать другие люди. Нет таких крепостей, которые нельзя взять штурмом или осадой. Никакой принципиально неразрешимой задачи ДОТы «линии Молотова» перед наступающими немцами не ставили, вопрос был лишь в затрате ресурсов, включая абсолютно невосполнимый ресурс — время. Вот ресурсов на уничтожение тысячи ДОТов предстояло потратить много. Для того, чтобы наполнить слово «много» конкретным содержанием, обратимся к истории прорыва Красной Армией несравненно более слабой «линии Маннергейма».

Общая хронология событий хорошо известна. 7–10 дней ушло на то, чтобы преодолеть 30–40 км «предполья» и выйти к главной линии укреплений, затем — две недели бесплодных и кровопролитных попыток прорыва. После этого — полтора месяца оперативной паузы. 11 февраля 1940 г. началось наступление, которое в первых числах марта закончилось окончательным прорывом финского укрепрайона и выходом Красной Армии к Выборгу.

Для достижения такого результата в состав войск Северо-Западного фронта, развернутого на Карельском перешейке, было включено 13 полков и 4 дивизиона артиллерии большой и особой мощности (это не эпитеты, а термины); к началу марта в составе фронта числилось 7 тыс. орудий и минометов, более 3 тыс. танков. Наступающая группировка израсходовала 46 тыс. выстрелов к 203-мм гаубице и 6 тыс. выстрелов к арт-системам особой мощности; всего же (т. е. не только на Карельском перешейке) за три месяца войны были израсходованы 79,7 килотонн (!) боеприпасов артиллерии. Разумеется, этого оказалось мало, и авиация добавила еще 22,6 килотонны бомб, в том числе 12 890 ФАБ-250 и 1677 ФАБ-500. [44]

Поработав калькулятором, мы выясним, что в среднем на один ДОТ «линии Маннергейма» было израсходовано 260 снарядов тяжелых гаубиц (калибра 203 мм и более). По самой скромной оценке (считая, что половина тяжелых фугасных авиабомб была израсходована на бомбардировку финских городов, что есть явное преувеличение) на каждый ДОТ было сброшено 36 бомб крупного калибра. На этом фоне про 104 тыс. авиабомб ФАБ-100, 1,8 миллиона снарядов к 122-мм и 152-мм гаубицам, а также 127 миллионов винтовочных патронов, израсходованных в ходе «зимней войны», можно и не вспоминать.

Вот при таком расходе материальных ресурсов прорыв «линии Маннергейма» занял месяц, а потери личного состава Северо-Западного фронта составили 40 тыс. убитых и 150 тыс. раненых (примерно половина общих потерь Красной Армии в финской войне). [45]

Северо-Западным фронтом командовал тогда командарм 1-го ранга (будущий маршал) С.К. Тимошенко. В мае 1940 г. он стал наркомом обороны СССР. Одной из двух армий Северо-Западного фронта командовал К.А. Мерецков, ставший после «зимней войны» генералом армии и начальником Генштаба Красной Армии. Именно эти два человека накануне Большой Войны отвечали за разработку самых главных, стратегических планов Красной Армии. И для них приведенные выше цифры не были значками на бумаге — это знание было дано им в самых отчетливых ощущениях. Своими глазами видели они груды трупов красноармейцев на подступах к финским ДОТам, собственными ушами слышали жуткий рев артиллерийской канонады. Стоит ли удивляться тому, что от несравненно более мощной «линии Молотова» они ожидали чего-то сопоставимого?

Танковые войска

Одними укрепрайонами, одной только обороной войну не выиграть. Устав Красной Армии формулировал эту мысль без тени сомнения: «Только решительное наступление на главном направлении, завершаемое окружением и неотступным преследованием, приводит к полному уничтожению сил и средств врага. Наступательный бой есть основной вид действий РККА» (ПУ-39, п. 10). Для сухопутных армий середины XX века основным инструментом ведения наступательного боя, преследования и окружения противника стали танковые войска.