Июнь 41-го. Окончательный диагноз

На узких улицах Львова части 8-го мехкорпуса, уходящие на Буск, Броды, встретились лоб в лоб с боевыми машинами 32-й тд 4-го мехкорпуса, возвращавшимися после несостоявшегося боя у Каменка Бугская на яворовское шоссе. Все это безумие закончилось лишь к вечеру 25 июня, когда 8-й мехкорпус головами колонн танковых дивизий вышел к Бродам. Хотя расстояние от Стрый до Броды не превышает 140 км по прямой, танки 8-го мехкорпуса намотали на гусеницы порядка 350–400 км [80]. Для механизированных соединений того времени пройти за 5 дней 400 км — это великолепный результат. Спорным остается лишь вопрос о его цене.

В одной из своих статей, написанных через десятки лет после войны, генерал Рябышев обронил фразу: «Во время марша протяженностью почти 500 км корпус от ударов авиации противника и по техническим причинам потерял до половины танков устаревших конструкций». Это хорошая, «правильная», «нужная» фраза, и ей была суждена долгая жизнь. При переписывании и цитировании фразу многократно улучшили. Сначала отбросили за ненадобностью слова «устаревших конструкций» ; получилось, что 8 МК потерял на марше половину всех танков. Затем забыли про номер корпуса и, что гораздо важнее, про совершенно уникальный по протяженности марш, совершенный им до выхода в бой; теперь уже «мехкорпуса (мн. ч.) Юго-Западного фронта в первые дни войны потеряли на марше половину танков». В таком виде фраза устроила всех, ибо давала желанное «объективное объяснение» причин исчезновения многотысячной танковой орды — все поломалось, не танки, а «гробы», безнадежно устаревший хлам…

В документах обнаруживаются совершенно другие цифры. Журнал боевых действий 34-й тд содержит два упоминания об отставшей на марше технике: «24 июня. К моменту выступления дивизии из района леса Яворов, Грудек-Ягелонский отстало 45 колесных машин, 29 Т-26, 17 Т-35 и 6 БТ. До 18.00 в районе Буск, Красне, Козлув произведена заправка машин и подтягивались отставшие. В 18.00 дивизия продолжила движение… 26 июня. Отстало 10 Т-35, 15 Т-26, 18 колесных машин ». [214] Временно отстали на марше и «безвозвратно потеряны» — это совершенно разные понятия, но, даже забывая об этом, мы видим цифры «потерь» в одну шестую, а вовсе не в половину от общего числа танков.

Что касается «отставших навсегда», то подписанный 2 августа 1941 г. «Доклад о боевых действиях 34-й танковой дивизии» дает некоторое представление (едва ли после того, что произошло с этой дивизией, могла сохраниться доскональная отчетность) об их количестве: «Отстало 7 БТ, 3 Т-26, 2 БА-10 и 3 БА-20». [215] Всего 10 легких танков. Меньше 4 % от исходного количества. Правда, в это число не вошли 50-тонные Т-35. Эти чудища и не были созданы для форсированных маршей, а попытка гонять их, как мотоциклы, дала вполне ожидаемый результат: «Т-35 в составе 38 шт. за время движения из Грудек-Ягелонский на запад к Перемышль и оттуда на северо-восток к Дубно в основном отстали, причем до 10 танков отстало по причине проваливания на мостах, а остальные к району Дубно по техническим причинам не дотянули» [81].

Журнал боевых действий 12-й тд (судя по интонации и содержанию, составленный задним числом) в записи от 24 июня содержит следующую фразу: «Ввиду безостановочного движения отставшие машины догнать свои колонны не могли, и количество их все росло, за указанный период дивизия потеряла вследствие аварий и бомбежки: танков КВ — 2 ед., ХТ-133 (огнеметный вариант танка Т-26) — 2 ед., БТ-7 — 1, Т-34 — 3, грузовых машин до 20 шт». Итого — 8 танков. Цифра в пределах погрешности определения исходного количества танков в дивизии. В конце ЖБД, в разделе «Выводы», составитель снова возвращается к теме маршевых потерь: «За первый день войны вышло из строя до 12 КВ, не имея запасных частей и действующие без осмотров». [210]

Почему 2 превратилось в 12 и как это связано с тем, что «выводы» писались в августе, когда надо было объяснять огромные потери дивизии, — вопрос открытый. В любом случае, ничего даже отдаленно похожего на «потерю половины всех танков» в реальных документах нет.

Боевой приказ № 0015 командования ЮЗФ ставил задачу нанести из района Броды удар силами трех (4-й, 8-й и 15-й) мехкорпусов, разгромить прорвавшую фронт моторизованную группировку противника и выйти в район Войница, Милятин, Сокаль. [216] В переводе на язык географии это означает наступление в северо-западном направлении на глубину до 80–90 км. Наступление приказано было начать «ровно в 7.00 25 июня» , но, т. к. 4-й мехкорпус командующий 6-й Армией Музыченко «заныкал себе», 15-й мехкорпус продолжал метаться по лесу, из леса не выходя, а 8-й мехкорпус утром 25 июня находился на марше из Буск в Броды, то приказ выполнять стало некому.

Поздним вечером (в 22–30) 25 июня в штабе фронта был подписан приказ № 0016; задача была оставлена прежней, группировка противника по-прежнему называлась «радеховской» (хотя немецкая 11-я тд к тому времени уже заняла Дубно и готовилась к наступлению на Острог, Шепетовка), начало атаки было перенесено на 9 утра 26 июня. От 4-го мехкорпуса в контрударе должна была принять участие одна только 8-я танковая дивизия. [217] Эта дивизия на тот момент вела бой с немецкой пехотой в районе Яворов, Магеров и выдвижение к Бродам еще даже не начинала. 15-й мехкорпус выходить из леса упорно не желал. Таким образом, сокрушительный удар трех мехкорпусов превратился в наступление одного 8-го мехкорпуса.

В мехкорпусе три дивизии. Участие в наступлении приняли две (12-я и 34-я танковые). Что делала 26 июня дважды Краснознаменная, ордена Трудового Красного Знамени 7-я моторизованная дивизия имени М.В. Фрунзе — понять трудно. В докладе командира 8 МК написано дословно следующее: «7-я мотострелковая дивизия в 13 часов атаковала противника на участке Бордуляки, Станиславчик, Монастырек, но особых успехов в этом бою не имела и осталась на занимаемом рубеже до наступления темноты». [209] Бордуляки, Станиславчик, Монастырек — это н.п. у реки Стырь, на западном берегу которой металась 37-я танковая дивизия 15 МК. Кто там кого атаковал? На всякий случай рекомендую читателю перечитать и пересчитать количество радиостанций в танковых соединениях ЮЗФ, впрочем, для связи через р. Стырь в ее верхнем течении можно было перекликаться голосом или запускать бумажных «голубей» с записками…

Главное в этой загадочной истории то, что при наличии в районе г. Броды двух (7-й и 212-й) мотострелковых дивизий (а это суммарно 4 полка, 12 батальонов пехоты), танковые дивизии 8 МК начали форсирование заболоченной поймы речушек Слонувка и Сытенка без надлежащей поддержки пехоты (см. вкл. рис. 7). В разделе «Выводы» ЖБД 12-й тд вполне самокритично сказано:

«Применение танков в бою под Лешнев, Корсув, выс. 241, 0 считаю в корне неправильным, ибо перед дивизией в наличии была речка, которая должна быть взята пехотой, а затем можно было переправить танки. Второе. С начала применения танков был посажен один батальон (в собственном мотострелковом полку дивизии таких батальонов было три. — М.С. ) пехоты на танки, который попал при долгом стоянии у реки в связи с невозможностью переправы под огонь минометов и артиллерии; танки настолько густо стояли, что некоторые из них цеплялись гусеницами. Наконец, противника было настолько мало, что применение всей дивизии не встречало необходимости». [210]

Не часто можно встретить в военных документах такие слова («противника было настолько мало» ), но в данном случае они дважды справедливы. Во-первых, переправы у Лешнев прикрывал один усиленный пехотный батальон вермахта, танковая дивизия для его разгрома — это, действительно, слишком много. Во-вторых, в лесисто-болотистой местности, где на узких проселках развернуть массу танков в боевой порядок трудно (или вовсе невозможно), бессмысленно сгонять их в такую кучу, «что некоторые из них цеплялись гусеницами ». А в-третьих, и это самое главное, никакой «дивизии» против немецкого пехотного батальона применено не было; фактически, в бою 26 июня участвовала группа танков 12-й тд, численностью менее двух батальонов:

«26 июня. С утра началось наступление 12-й тд на противника, обороняющегося на рубеже р. Слонувка; к этому времени в обоих полках было не более 75 танков (??? см. приведенные выше цифры потерь на марше. — М.С. ) , но даже и это количество не могло быть полностью использовано вследствие болотистой местности. Боевые действия за овладение Лешнев, Корсув, высота 241,0 начались вполне успешно, и к 14.00 шесть танков вышли на гребень высоты 241 (4,5 км севернее Лешнев, холм этот на 30–40 м выше окружающей местности. — М.С. ) , а пехота форсировала реку и подошла к м. Лешнев, которое было подожжено нашей артиллерией… В районе наступления дивизии действовал 92-й пехотный полк противника, усиленный одним дивизионом ПТО, батареей тяжелых минометов и батареей артиллерии. За период боя наши части потеряли: танков КВ — 5 шт., Т-34 — 18 шт., БТ-7 — 10 шт.». [210] Сразу же отметим, что в докладе командира корпуса названы втрое (!) меньшие цифры потерь танков: «В этом бою 12-я тд понесла большие потери в личном составе и материальной части: 8 танков было подбито в бою, 2 танка загрузли (так в тексте. — М.С. ) в болоте». [209]