Из дальних странствий

От когда-то великолепного города остались одни руины, по которым сейчас шастают многочисленные туристы, да шмыгают юркие ящерицы.

Здесь все носит на себе отпечаток древности. И когда мы уезжали на своем микроавтобусе с комплекса развалин Саламиса, дорогу нам шустро перебежал весь какой-то линялый и худой заяц.

– Похоже, что древнегреческий, – меланхолично заметил я, погруженный в далеко не светлые думы после всего увиденного. Народ прыснул.

Затем мы вновь вернулись в Фамагусту, и автобус завез нас на чрезвычайно интересную территорию – район города Варош, больше известный как Город-призрак.

После оккупации северной части Кипра турки стали заселять брошенные сбежавшими на юг острова греками города и поселки. И оказалось, что народу у них мало, чтобы занять все оставленные поселения. И тогда турецкие власти стали завозить сюда бедных соотечественников с материка, суля им всякие блага и на деле одаривая землями, захваченным жильем, добром .

Так была заселена и практически вся Фамагуста, бывшая к моменту оккупации самым фешенебельным городом-курортом на Кипре. Но турки заняли не весь город – в районе Варош было целое скопище отелей (несколько десятков), очень современных по тем временам, роскошных и комфортабельных отелей, которые были выстроены не греками-кипритотами, а многими иностранными инвесторами из влиятельных стран. Тут даже песок для пляжа завезен издалека – говорят, что из Египта!

Османы не рискнули захватывать этот курортный квартал, так как это было чревато многими международными скандалами, судами. Им хватало и того осуждения, которое обрушилось на их головы после оккупации Кипра (удивительно, но когда наш гид, рассказывая об истории южной части Кипра, периодически употребляла это слово – оккупация, сопровождающая нас турчанка ни разу не среагировала на него. Значит, и сами турки признают незаконным захват ими части острова?)

Турки отнесли этот район протяженностью в несколько километров к зоне отчуждения, обнесли его забором, выставили охрану и никого туда больше не пускают вот уже более 30 лет. И строения начинают постепенно рушиться – из-за отсутствия ухода и временного фактора.

Зияющий пустыми глазницами многоэтажных, постепенно разрушающихся зданий, с буйствующей одичавшей зеленью на улицах и в скверах, район Варош (внутри, говорят все же весь разграбленный турками – они кораблями вывозили всю обстановку, оснащение отелей, включая выдранные с корнем унитазы) представляет собой жутковатое зрелище, его можно сравнить с городом Припять (Чернобыль).

А мы перед тем, как воспользоваться тремя часами, обещанными нам на «разграбление» Фамагусты, совершили еще и беглую экскурсию по древней крепости, построенной в средние века для защиты города венецианцами. Эта крепость знаменита тем, что якобы даже легендарный Леонардо да Винча приложил свою руку (а вернее сказать – давал свои советы) к укреплению данного бастиона.

А одна из башен носит название «Отелло» – существует еще одно предание, что великий Шекспир написал свою трагедию, основываясь на событиях, произошедших в Фамагусе. Во всяком случае – на Кипре точно, ведь это здесь ревнивый губернатор острова задушил свою красавицу-жену Дездемону.

Стены крепости достигают высоты 17 метров и имеют протяженность свыше трех километров. Они, эти стены, сослужили свою службу, отражая набеги многих врагов, но пали под натиском турок в 16-м веке, когда те после десятидневной осады своей артиллерией и подземными минами разрушили стены во многих местах и перебили фактически весь гарнизон (до 90 % личного состава).

Вняв посулам турок о сохранении жизни, остаток гарнизона сдался на милость завоевателям. А те, разъяренные упорным сопротивлением генуэзцев, почти всех их тут же перебили, а с коменданта живьем содрали кожу…

Вот под впечатлением такого красочного рассказа доброго гида Марины наша группа разбрелась затем по Фамагусте – ее кварталы начинались в десятке метров от крепостной стены. Я устал и никуда больше не пошел, жара к тому же стояла несусветная. И уселся поджидать Светлану в тенистом сквере, наблюдая за турецкой жизнью Фамагусты.

Ничего в ней особенного не было, разве что интересно было видеть, как два молодых турка, ехавшие друг другу навстречу, тут же бросили машины на проезжей части и бросились обнимать друг друга и хлопать друг друга по плечам. Другие участники движения при этом почтительно объезжали их. Восток – дело тонкое…

Светлана вернулась где-то через полчаса, и мы зашли перекусить в ближайшую турецкую кофейню. За столиками вперемешку сидели местные жители и туристы. Мы выбрали столик прямо у работающего фонтана с небольшим бассейном, в котором плавали крупные рыбы, похожие на карпов, и черепахи.

Официант, рослый турок в феске, принес нам огромные книги меню. Мы выбирали-выбирали, и я, в конце концов, ткнул во что-то, на вид вкусное (все названия блюд, на английском и турецком, были снабжены еще и рисунками) и усыпанное зеленью.

Булькала вода в фонтане, осторожно плескались плавающие в бассейне рыбы, играла отнюдь не восточная музыка, люди вокруг питались, а мы все ждали. Захотелось пить. Я помахал рукой время от времени пробегающему мимо нас одному из двоих официантов. Он подошел, учтиво склонил черноволосую голову.

– Принесите две бутылки холодной воды, – попросил я его вежливо. Официант выжидательно продолжал смотреть на меня. «А, он же не понимает по-русски! Вот блин, какие ленивые эти принимающие стороны, не учат русского языка, – с досадой подумалось мне. – Что на Крите, что на Кипре, что здесь – английский знают, а нашим могучим упорно не хотят владеть. И это при том, что русских туристов становится все больше и больше. А что, если…»

И неожиданно для себя сказал по –татарски, чтобы он принес мне холодной воды. Скажу честно, родной язык я основательно подзабыл за многие годы жизни среди русских. Но турок улыбнулся, кивнул головой, и через несколько минут поставил нам на стол пару запотевших бутылок с ледяной водой. Он меня понял!

Светка уважительно сказала:

– Слушай, так с тобой теперь можно ехать и в Турцию!

Между тем нам принесли, наконец, и заказ. Это оказались огромные порции лапши по-турецки, в сырном соусе и с грибами, посыпанные зеленью. А как же я разглядел на рисунке совсем другое? Впрочем, лапша оказалась очень вкусной, и я с удовольствием умял всю тарелку. Светка тоже почти все съела.

Одну бутылку воды мы выпили за обедом, а вторую прихватили с собой. Счет и сундучок для оплаты (именно сундучок, в который и надо было класть деньги) нам принес тот официант, с которым я перед этим так душевно пообщался насчет воды попить по татарско-турецки.

А на выходе, уже на улице, нас нагнал первый официант, который был в феске, и что-то стал взволнованно лопотать по-английски, время от времени указывая на зажатую в руке Светланы бутылку воды.

– А, он спрашивает, оплатили ли мы воду! – наконец догадался я. – Светка, ты же учила английский (я учил немецкий). Впрочем, догадываюсь, что Светка учила английский так же, как я немецкий, так как ни фига не смогла объяснить настырному и жадному турку, что вода была включена в общий счет. Он нас не понимал и явно не желал отпускать.