Из дневника 'Попаданца'. Необычный попаданец в 1941г.
Шрифт:
Товарищи младшие командиры, дело в том, что пехотных офицеров у нас нет, есть два летчика, поэтому помогите им с тактикой пехотных подразделений. Товарищи лейтенанты, вы теперь командиры пехоты РККА, и вам надо изучить у старослужащих и младших командиров методики действия взвода пехоты. И не переживать, не боги горшки обжигают, и не тока батьки мамок пихают.
Все товарищи пехотинцы свободны, исполнять.
Товарищи бойцы разведвзвода, треть идет на разведку, остальные в боевое охранение, подготовить секреты вокруг лагеря. Любые новости, срочно нарочный сюда в штаб, разведкой командует лейтенант Онищук, в боевое охранение командиром назначить надежного товарища.
— Предлагаю
— А чо, пацан нормальный, советский пацан, почему бы нет? Принимается, Онищук свободен, выполнять, Мамбеткулов ко мне. Мамбеткулов, проверь наличие у часовых патронов, исправность оружия, возьмите четыре ДП и соорудите замаскированные секреты. Пусть часовые, если заметят походящих к расположению немцев, сделают двойной выстрел, это значит боевая тревога. И ни одка сука с фатерланда не должна проползти, проскочить, просочиться? Ферштейн зи?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, разрешите исполнять, — Мамбеткулов, среднего роста парень с раскосыми глазами и чуть кривоватыми ногами (наверно с детства на лошади), браво отдает честь, поднеся руку к пилотке.
— Иди Мамбеткулов выполняй. Остальные отбой, все первый осознанный, но сумбурный день моего пребывания в 1941 закончился.
26 июня 1941 года где-то в Белоруссии
Проснулся, сижу, задумался и тихо охерел, блин, я ж курильщик, а у меня ни сигарет, ни тяги к ним, едрить мадрить, вылечился или как там, разохотилось. Зато видимо теперь я еще и бессмертный, как начинают меня убивать, я сразу начинаю день сурка, это круче чем, каунтер страйк. Я бессмертный, охренеть упасть и не вставать во веки веков.
Ну да ладно, я попаданец, я в 41 году, но я не Лисов, у меня нет АПЛ "Воронеж" и не Манзырев, я и не Леонов. Я нифига не смогу внятно объяснить, ни про АКМ, ни про танки современные и авиацию тоже. Абсолютно бесперспективный попадала, меня если к Сталину, Берии ну или на крайняк к Судоплатову фиг кто пустит, а и пустят если обратно или в дурдом или из жалости расстреляют.
Тут как чертик из табакерки, ну или ГАИшник из под кустов (в РФ ГИБДДшник, в Таджикистане БДАшник, в Узбекистана ДАНщик и т. д.) появляется Онищук, вот черт настырный опять чего-то надыбал. Пацан то беспокойный, еще тот альфа-самец.
— Товарищ старший лейтенант, там, окруженцы, человек десять, говорит Онищук.
— Петро веди их сюда, щас разберемся что к чему.
Пацаны наши ведут окруженцев. Главный из них розовощекий, чуть выше среднего роста, крепенький, и на голове полубокс цвета соломы, а еще с виду в крайней степени хитропопый (глазки бегают, у сцуки), докладывает:
— Товарищ старший лейтенант, сводный отряд окруженцев построен, докладывал младший сержант Ковалев.
— Ну, давай Ковалев, свисти, кто ты и так далее и тому подобное.
— Мы товарищ старший лейтенант, остатки н-ской дивизии западного фронта, 24 июня дивизия во время контрнаступления дивизия разбита, вот мы и пробираемся к своим.
— Ну, понятно, давайте документы, и пока всех в шалаш и поставить охрану Онищук, надо разобраться. Что за окруженцы такие?
Сижу и опять тыква в думки влетела, что ж делать, я в истории, конечно, маракую немного. Ну знаю что немчура шандарахнула по Красной Армии, и бедные предки потеряв до хрени танков, боеприпасов, авиации, да и личного состава, откатывались от вермахта как пропивший зряплату дядька от жены созданной в стиле "жесть". Но я не то, что некоторые ввихревременцы, ни фига не волоку в конкретике тех времен. Говорю ж меня там навечно забанили, сцуки махровские, видите ли, если я пишу на
русском, да сам нерусский, да еще и не с России, то я, как там было "провокатор и тролль" (а что еще предположить, я не знаю, причин-то, эти вонючки не написали, просто тупо в бан). Мумийтролль им в зад, вот и не судьба мне беседовать со Сталином, Берией, и Судоплатовыми. Потому что проку ни хера от моей беседы с ними, инфы от меня как от козла баксов. Да и ноутбука ни хера со мной нет, даж трусов скажем из 21 века, фигвам, у меня тело и то не свое.Подходит Онищук, и с ходу начинает умничать:
— Товарищ старший лейтенант…
— Слышь хватит, сам не затрахался каждый раз так долго меня обзывать? Давай просто без политесов, чай не на плацу, да и ситуация далека от устава РККА как жопа от бублика. Давай Онищук просто Фарход.
Разинутый рот, Онищука был похож на Атлантический окиян.
— Жопа? Бублик?
— Короче называй меня или Фарход или там Фар, а то пока ты меня по моему званию длинному как китайская стена обзываешь, я успеваю забыть кто ты. Понял?
— Хорошо товарищ старш… ой Фарход, ты зачем так с ребятами обошелся? Они и так помучились, повоевали, опять мучились в окружении шли, а ты?
— Послушай, вот ты знаешь такой слово как бдительность?
— Да расслабься Фар, свои они пацаны.
— Вообще-то можешь меня, если тебе легче Быковым обзывать, это персонаж один, из сериала, ну несколько книг о нем написано, врач он, практикантов учит, которые после мединститута. У него шашни еще с главлепилой по фамилии то ли Сисесрач, то ли Кисегач. Говорят мне у нас характеры схожи, и хер с тобой, так вот насчет бдительности, ты знаешь, у немцев есть такое подразделение "Бранденбург" причем целый полк.
— Ну и что? У них этих полков как у собаки блох.
— Так этот полк, полк диверсантов, это раз, и они говорят все по-русски, причем очень хорошо. Они из прибалтийских немцев, из прибалтов ну и всяких других жертв абортов, что знают русский язык. Так вот, одним из очень решающих факторов, почему немцы гонят нас как участковый торговок, это тот самый полк.
— И что если немчура болтает по нашему, хотя подожди, они что в нашей форме диверсанты эти сраные по тылам шухер наводят?
— Ну ты не совсем дуб! Правильно они мочат гонцов и посыльных, перерезают связь, начальство наше отстреливают и так далее. То есть нарушают целостность процесса руководства. Усек Васек, хотя нет ты Петр.
— И ты думаешь, что это они? А как их поймать, сук-то этих?
— Самый простой путь, дай свой документ, и давай сравним с документом Ковалева.
Открываем, и что? У Онищука скрепки чуть тронуты ржавчиной, а у Ковалева ни хера, как никелевые.
— Ну чуешь разницу?
— Охренеть у них в документах скрепки из нержавейки?
— Да, стой это точно Хренденбурги, тащи этого пидора Ковалева Петруха и побыстрей.
Тут стали, раздеваться выстрелы, вытаскиваю ствол, досылаю пульку в ствол и мы с Петрухой бежим, на звуки выстрелов. Подбегаем к шалашу, а брандерхрены завалили обоих раззяв часовых и бежали. Один часовой еще жив, командую Онищуку чтобы достали каждого засланца абвера, сам склоняюсь, к раненному:
— Они суки немцы, когда сидели в шалаше, один наступил другому на ногу, и тот матюкнулся по немецки. Сабуров хотел его вытащить и проверить лучше, но тот Сабурова ножом, и я стал стрелять, а у них пистоли, и в меня они стрельнули, — тут у солдатика ртом пошла кровь и он умер. И я побежал туда, где раздевались крики и выстрелы, вот я лох, нет что бы сразу эти ксивы проверить, ХВилософ гребанный, уже двое погибли.
— Петро ложись, эта сука, там, где-то засела, стреляет справа, вон Васильева убил.