Из двух зол...

Тут откуда-то из-за дома выскочила Эльба. Мгновенно разобравшись в ситуации она буквально подхватила меня на руки (блин, стыд то какой! Не я девушек на руках ношу, а они меня), она накинулась на Малинку чуть ли не с матюками, за то что та позволила мне подниматься. Иришка вяло отругивалась, напирая на то, что удержать меня и сама Эльба бы не смогла.

В итоге меня вновь уложили на кровать. Напоили водой и я-таки смог перевести дух. Цыкнув слабым голосом на Эльбу, чтоб не скандалила, я потребовал у нее доклад по полной форме.

Она натурально растерялась. Что говорить? В какой последовательности? И сказать-то явно есть что, а не знает с чего начать.

– Число, время...
– подсказал я.

– Ну-у-у... Двадцать... Э-э-э... Двадцать шестое сегодня. Время - около пяти... Скоро темнеть начнет.

Так... Двадцать шестое. Вечер. То есть, я буквально уже два дня провалялся без сознания? Вчера вечером пришел в себя ненадолго, смог организовать операцию и снова на сутки вырубился? Мда... Невеселая картинка. Да и чувствую я себя препаршиво. И аппетита, кстати, нет совершенно. Хотя пища мне сейчас нужна как воздух. Организм на повышенных оборотах борется. Но не хочется совсем. Впрочем, это у меня всегда так. Любую болезнь норовлю во сне забороть. Дать организму шанс самому справиться. Неправильная тактика, конечно же. Но вот характер такой. Но таблетку закинуть надо. И поесть. Пусть через силу, но надо. Лишь бы не затошнило.

Озвучил свое пожелание и Малинка тут же засуетилась. Оказывается, куриный бульон давно наварен, ждет меня... (моя Школа. Я всех наших больных их учил именно куриным бульоном отпаивать. Запомнили, глядишь ты)

Пока я давился таблетками (кроме Ибупрофена, имеющего жаропонижающее и противовоспалительного действия, закинул так же таблетку антибиотика. При ранении надо. Полезно будет. По идее, вообще его колоть надо, но уж как есть) успокоившаяся Эльба продолжала свой доклад.

– Парни дежурят на въездах. Даня с обрезом под мостом, Рыжик у трассы. Настя сегодня дежурная в больничке... Кстати, обе старших девочек уже вполне пришли в себя. Нет ни температуры, ни слабости. И еще... Они хотят уйти. Ну туда... В СМП свое.

– Ну раз хотят– пусть идут. Мы что, силком их тут держать будем?

– Они боятся, похоже. Ну такая перестрелка... Потом пожар. Им еще рассказали, что вас чуть заживо не сожгли, так они конкретно перепугались. Боятся тут оставаться.

– Пусть идут, - повторил я.
– Ты сама после того как расскажешь все, сходишь и проводишь их до СМП. И не в их нору отпустишь, а к тому Толстому отведешь. Я его там старшим назначил, вот пусть он их и размещает. А ты еще проверь как там остальные живут. Где спят, что едят, как умыты. Поняла?

– Да. Они, кстати, вчера тут появлялись. Пришли, типа - «за водой»... Хотя, я думаю, они тоже слышали выстрелы и видели зарево. Вот и пришли позырить... «Любопытные».

– Увидели?

– Ну-у-у... Да. Как не пустить было? Пожарище видели. Сгоревший дом. Шушукались там что-то...

– Про меня что им сказали?

– Что ты ранен. И что ты один четверых завалил. Они же пришли как раз тогда когда Даня с Рыжиком трупы собирали чтобы их отвезти. Вот они им и порассказали. И показали.

– Меня не видели?

– Нет, конечно же. Ты уже тут был.

– Это хорошо. Короче: ты придешь с девками, проводишь их и проверишь как они там в СМП все живут. Я обещал контролировать. Решения принимай сама. И построже там с ними.

– Хорошо. Я всё поняла.

– Что там дальше? Настя в больнице дежурит. Остальные где?

– Ну-у-у... Таня, как всегда - в саду с мелкими. Помогает ей Аня сегодня.

– А этот? Новенький. Женя. Веденский. Которого я из СМП притащил.

Эльба откровенно смутилась. Переглянулась с Малинкой и нехотя призналась:

– Он еще вчера утром сбежал. Сразу как тут все закрутилось. Ну во время пожара был, помогал что-то там, а потом р-раз, и исчез. Никто и не увидел как и когда.

– Понятно..
– с горечью пробормотал я.

Ух, как все плохо-то. Одна единственная схватка отбросила нас назад просто катастрофически. Где жилье? Нет жилья. Приходится всем тесниться в маленьком домике Эльбы. Где сменная одежда? Нету. И взять ее негде! Сами собой новые шмотки не появятся. Патроны, опять же... Вместо двухсот выстрелов к ружью осталось двадцать два. Компьютерные дела... Диски, фильмы... Не меньше трети потеряно. Да и сам я... Вон Эльба с ружьем теперь ходит. Новый главный защитник. А сможет она выстрелить по настоящему-то? Ой, не знаю. Конечно, она лучший вариант из имеющихся, но все-таки не я...

И так во всем! Даже в притягательности нашей группы для окружающих! После этой атаки она сильно просела. Недаром и Женька сбежал, и эти вон девчонки домой стремятся. Не хотят оставаться. Показали бы им лучшую жизнь - они бы первыми решили тут остаться. А так боятся.

А если и в самом деле? Если еще одна такая атака? И пусть даже Эльба сумеет-таки отбиться. Пусть нас всех не перебьют, но вот с примерно тем же результатом всё окажется? Эльба ранена. Патронов почти не осталось. Ещё один дом сгорел... Сколько еще таких откатов мы сможем выдержать, пока не окажемся на уровне вот тех самых девчонок? В логове, сделанном из бани, проживая? Не моясь, не стираясь... Путь вниз прост и легок. А вот вверх, наоборот - тяжел и тернист.

Казалось бы, подобные размышления должны были бы вогнать меня в депрессию, но получилось наоборот. Я разозлился. Откат? Ну что ж, значит будем возвращать утраченное. Да еще с процентами. Нет жилья? Значит завтра же я съезжаю в больничку. Нечего мне своей кислой рожей портить людям вечера. И Малинка тоже. На втором этаже больнички вполне можно жить. Вот Малинка и будет нашим Главврачом. Вон единственная из всех кто не побоялась живого человека резать. Понятно что в обморок чуть от ужаса не упала, но смогла же! К тому же от Эльбы ее подальше уберем. Я уже не первый раз замечаю, что эти двое как-то трудно друг с другом уживаются. А завтра с утра начнем работать. Ну да, я сейчас ничего не могу сделать сам. Но я могу научить! И именно этим мне и нужно заниматься! Не пытаться всё делать самому, а научить всему, что знаю сам, окружающих детей! Чтоб если случись со мной что - они могли бы и без меня прожить.

Вот моя Главная задача!

Глава 3

Именно этим мы и занялись с утра. Ночью я спал плохо. (Видать сказалось почти двухсуточное бессознательное состояние.) Да и на душе было слишком уж хреново. Отчего? Мысли об убитых мной детишках одолевали. И, вроде, никаких угрызений совести. Я твердо знал, что всё сделал правильно. Что эти четверо заслуживали своей участи. И что, случись такая ситуация еще раз - без сомнения, поступлю точно так же... И все равно. На душе было погано. Примерять на себя ярлык "Детоубийца"... Неприятно.