Из глубины

— Ядовитые?

— А? Нет, конечно! В небольших дозах точно нет. Будь они ядовитыми, мы бы с тобой сейчас не разговаривали! Слушай, Титус, я заплатил бы десятикратную цену, если бы ты смог...

— Даже и не думай об этом! — отрезал Кроу.

Потом он смягчился:

— Послушай, Тэйлор, тебе чертовски повезло, что этого зелья больше нет, поверь мне. Думаю, что этот рецепт уходит корнями в самые черные дни человеческой истории. Я уверен, что если бы ты узнал, что это за секретные ингредиенты, то счел бы их ужасными! В любом случае спасибо за то, что помог.

И, не обращая внимания на возражения собеседника, повесил трубку.

Теперь, еще раз оглядывая сумрачную и зловонную комнату, Кроу наткнулся взглядом на настольный календарь. Каждый день, включая сегодняшний, был перечеркнут жирной черной линией. Однако первое февраля, канун праздника Факелов, был обведен в двойной кружок. Канун праздника Факелов, до которого оставалось еще восемь дней...

Кроу нахмурился. Было что-то такое, что он должен помнить об этой дате, что-то, не связанное с ее религиозным смыслом. В его мозгу медленно зашевелились воспоминания. Канун праздника Факелов... назначенная дата... Кроу сильно вздрогнул.

Назначенная дата? Назначенная для чего? Откуда взялась эта мысль? Но мысль ускользнула, снова нырнув в глубины подсознания.

Теперь он проверил ящики стола. Все они оказались заперты, и нигде не было видно никакого намека на ключи. Внезапно у Кроу появилось ощущение, что на него кто-то смотрит! Он обернулся с бешено колотящимся сердцем... и оказался лицом к лицу с портретом Карстерза на стене. В полумгле этой душной комнаты его глаза, казалось, горели злым огнем...

* * *

Остаток дня прошел без происшествий. Кроу снова навестил створчатое подвальное окно с задней стороны дома и еще немного поковырялся там, сдирая толстые слои старой краски, но, казалось, это не производило практически никакого результата. Остальное время он провел, по большей части отдыхая и еще примерно с час занимаясь книгами Карстерза — выполняя «работу», на которую его наняли, но не более того.

Примерно в 16:30 он услышал шум подъезжающей машины и, подойдя к окнам, увидел, как Карстерз идет по аллее. Затем, быстро потерев глаза и усевшись за рабочий стол, он принял угнетенную позу. Карстерз немедленно поднялся в библиотеку, постучался и вошел.

— А, мистер Кроу! Как всегда усердны, я вижу?

— Не совсем, — хрипло ответил Кроу, оторвавшись от своего блокнота. — Похоже, мне не хватает энергии. Или, возможно, я просто немного выдохся. Пройдет.

Карстерз, казалось, так и засветился от радости:

— Конечно пройдет. Мистер Кроу, давайте поедим. У меня разыгрался аппетит. Вы составите мне компанию?

Не видя никакой возможности уклониться, Кроу последовал за Карстерзом в столовую. Но, оказавшись там, он сразу же вспомнил про обнаруженного на кухне червя и не мог даже и думать о еде.

— Я вовсе не голоден, — пробормотал он.

— Да? — поднял бровь Карстерз. — Значит, я поем попозже. Но я уверен, что вы не откажетесь от стаканчика-другого вина?

Кроу как раз собирался сделать именно это, но тут же вспомнил, что не может отказаться. Он должен быть не в состоянии отказаться! Карстерз принес из кладовой бутылку, вытащил пробку и разлил вино в два бокала.

— За вас, мистер Кроу, — объявил он. — Нет — за нас!

И, не видя никакого выхода, Кроу был вынужден поднять бокал и выпить...

Глава 9

Но Карстерз этим не удовольствовался. За первым бокалом последовал второй, третий и так далее, пока голова у Титуса Кроу не начала очень сильно кружиться. Только тогда он смог, извинившись, уйти, и то не раньше, чем Карстерз впихнул ему в руку то, что осталось от бутылки, мягко уговаривая прихватить ее с собой, чтобы насладиться вином перед сном.

Кроу вместо этого, разумеется выплеснул остатки вина в сад, а потом пробрался в ванную, где выпил столько воды и так быстро, что его тут же вырвало. Затем, стараясь как можно меньше шуметь, он вернулся в библиотеку и заперся в ней.

Он не думал, что у него в желудке могло остаться много вина, но его личным лекарством от любого рода излишеств был кофе. Кроу выпил целую кружку этого напитка, затем вернулся в ванну и вымылся, после чего долго обливался холодной водой. Только тогда он счел, что сделал все, чтобы противодействовать эффекту вина Карстерза.

Все это, однако, изрядно его вымотало, так что к восьми вечера он уже снова почувствовал себя вялым и сонным. Кроу решил, что пораньше ляжет, и ушел в свою нишу с «De Vermis Mysteriis». Через двадцать минут он уже клевал носом, а мысли у него начали путаться. Все же та малая часть вина, которая осталась у него в желудке, подействовала, пусть и частично, и теперь его единственная надежда была на то, что сон поможет вывести яд из организма.

Уже в полусне вернув тяжелую книгу на полку, он доковылял обратно до кровати и рухнул на нее. В таком положении, раскинувшись и лежа лицом вниз, он заснул и проспал так следующие четыре часа.

* * *

Кроу приходил в себя медленно. Постепенно в нем крепла уверенность, что к нему кто-то обращается. К тому же он страшно замерз. Потом он вспомнил, что случилось накануне, и голова заработала немного быстрее. Он чуть приоткрыл глаза, вглядываясь во мрак, и разглядел там две темные фигуры, стоящие у его кровати. Какой-то инстинкт подсказал ему, что с другой стороны должен стоять еще один заговорщик, и лишь огромным усилием воли ему удалось удержаться от того, чтобы не вскочить на ноги.

Раздался голос Карстерза, взывавший на этот раз не к Кроу, а к тем, кто стоял вокруг его кровати:

— Я боялся, что эффект вина ослабевает, но, очевидно, ошибся. Ну что ж, друзья мои, сегодня вы собрались здесь затем, чтобы засвидетельствовать мою власть над душой и телом Титуса Кроу. Разумеется, ему нельзя позволить уехать отсюда в эти выходные, ибо близится время обряда. Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— И мы все тоже не хотим, Мастер, — раздался голос, который Кроу сразу узнал. — Ибо...

— Ибо тогда мне понадобится другой, да, Даррелл? Я знаю, почему ты хочешь, чтобы все прошло без сучка без задоринки. Но ты в безопасности, Даррелл! Ты — неподходящее вместилище.

— Мастер, я просто... — стал оправдываться тот.

— Тихо! — зашипел Карстерз. — Смотрите. — А потом он снова обратился к Кроу, и голос его стал низким и гулким: — Титус Кроу, ты спишь, только спишь. Тебе нечего бояться, совершенно нечего. Это всего лишь сон. Повернись на спину, Титус Кроу.