Из Индии с любовью

– Нет. Но попытка – не пытка. Только бы она его не догнала!

– Почему? – не понял Денис.

– Ну, ты и тормоз! – не удержалась от комментария сестрица. – Ты хоть представляешь, что он с ней сделает?! Мозги включи!

– Да что он сделает среди дня, на оживленной улице?

– Это не Петербург, дурень, кому какое дело до чужих разборок? – Но тут она была не права.

В Варанаси, как я выяснила, в отличие от моего родного города, на помощь рассчитывать все-таки вполне возможно.

– Так, сейчас я отправлю Раджа за картой города. Завтра с семи утра начнем поиски, нет, лучше с шести.

– А еще лучше – с пяти, – пробубнил себе под нос Денис.

– Правильно, – не уловил иронии Василий. – Приедем на то же место, для каждого определим маршрут и начнем прочесывать город.

– Зачем нам идти в разные стороны? Она ведь в одном направлении бежала? – недоумевающее пожала плечами Вероника. – К тому же, мы тоже можем потеряться.

– Чепуха. У вас есть деньги, мобильники, и вы знаете название отеля. А что касается направления поисков, они оба могли кружить вокруг того перекрестка. И все! Хватит спорить! Я уже зверею.

– Может, мы хоть выспимся для начала? – робко тявкнул Диня.

– Когда потеряешься ты, обещаю, раньше обеда мы искать не начнем, – зло рявкнул Василий. – У нас фото ее есть?

– Да, в фотике, сколько угодно.

– А на бумаге?

– Нет, распечатать надо.

– Так, Вероника, быстро к Раджу, пусть он немедленно этим займется.

– Так ведь ночь уже!

– Наплевать! Я сказал – немедленно! Завтра, в пять утра, вы должны стоять с Юлькиными фотографиями в руках на перекрестке. Ясно?

– Да, – дружно ответили мои детки и отправились исполнять Васины указания.

На следующее утро, выйдя из гостиницы в пятнадцать минут шестого, зябко ежась и зевая во весь рот, члены моего семейства изрядно удивились. Вся набережная была запружена людьми. Ступенчатые спуски к воде уже были заняты мальчишками, торговавшими цветочными гирляндами и светильниками. Тут же рыбаки отчаливали от берега за утренним уловом. Паломники и туристы загружались в катера и лодки, чтобы увидеть восход солнца над Гангом, светило еле-еле угадывалось за мутным маревом моросившего дождя.

В воде, зайдя в реку по пояс, стояли сотни молящихся, да нет – их были тысячи!

Женщины заходили в воду прямо в одежде, некоторые мужчины были в одних набедренных повязках, кто-то – полностью одет. Некоторые умывались, кто-то стирал белье, большинство совершало ритуальное омовение.

Торговцы раскрывали свои выцветшие зонтики, продавцы фруктов бережно раскладывали товар.

Вся эта масса людей непрерывно двигалась, жила, шумела, и сонливость с моих замерших от удивления родственников как рукой сняло.

– Ну вот! – бодро воскликнул Василий. – А вы – «рано, рано». В самый раз! Радж, рикшу!

И они направились искать меня.

Рикша не спеша тянул свою допотопную повозку по оживавшим улицам, когда навстречу этому маленькому поисковому отряду из-за угла вышла диковинная процессия, сопровождаемая полицейскими.

Сотни три абсолютно голых мужчин – если не считать цветочных гирлянд на их шеях – двигались в сторону реки. Полицейские бдительно охраняли это шествие.

– Кто это? – удивленно спросила Вероника.

– Это секта «Нага-садху». Они не признают ношения одежды, – заявил Денис. – Мне Радж о них рассказывал.

В это время кто-то бросил камень, и, к счастью, тот, никого не задев, упал в середине толпы обнаженных паломников.

– В чем дело? – забеспокоилась моя дочь.

– Понимаешь, в Индии обнаженное тело – табу. Даже муж и жена не должны видеть друг друга голыми, – пояснил Радж.

– А как же ваши храмы? На росписях в них такое можно увидеть! Жаль, Юльки нет, она бы сказала, как они называются, – встрял в их разговор Василий.

– Это другое. Это – божественное олицетворение жизни.

– А по-моему, если относительно росписей и скульптур такое позволено, то и прогулка голым по улице – тоже не преступление.

– Естественно, не преступление. Поэтому их и охраняют полицейские. Но своим видом они наносят оскорбление другим верующим. Конфликт интересов, – сказал Радж.

Вероника всерьез задумалась об особенностях семейной жизни большинства индусов.

Прибыв на уже знакомый им перекресток, Радж и мои дети получили на руки мои фотографии и маршруты, заранее разработанные Василием – сон его так и не посетил, всю ночь ему мерещились разнообразные кошмары: то меня насилует кучка оборванцев в темной подворотне, то я лежу убитая где-то на дне Ганга, или Стасов пытает меня, желая узнать местонахождение остальных членов нашего семейства…

После пяти часов такого психоза Василий стал очень нервным, осунувшимся и угрюмым.

– А если мы вдруг встретим Стасова? – поинтересовался Денис, доставая из кармана фото Аллы и Ани.

– Я что, не по-русски выразился?! – рявкнул добрый отчим. – Пока мы вашу мать не найдем, меня ничто больше не интересует! Ни Стасов, ни эти дурр-ры! Сами виноваты, что вляпались! А я – дурак, что вас всех с собой потащил! Отправил бы вас на Майами-Бич, и дело с концом. – Он горько вздохнул и обвел тяжелым взглядом моих деточек.

Радж, который явно хотел отправиться на поиски на пару с Вероникой, видя, в каком настроении пребывает босс, даже не заикнулся о смене своего маршрута.

…В двенадцать часов ночи, забрызганные грязью, уставшие и голодные члены поисковой группы собрались в отеле.

– Я больше не могу! Если мать завтра не найдется, я с ума сойду! С ней точно что-то случилось! – зарыдала от бессилия и усталости Вероника.

– Вася, пора подключать власти, это не шутки. Ее больше суток нет! – И Денис, отвернувшись к стене, размазал что-то такое кулаком по лицу. – Заплати им, пусть они прочешут город насквозь. Пожалуйста!

– Да что я, против? Лишь бы подействовало! Радж, есть шансы, что они ее найдут?

– За деньги – да. Но стоить это будет недешево.

– Плевать. Еще один день подобной неизвестности, и я с ума сойду!

– Я сейчас же отправлюсь в управление полиции. Хотя, нет. Сейчас это бессмысленно. Необходимые распоряжения может дать только начальник, а он уже давно спит. Придется подождать до завтра.

Вероника тихо ревела, сидя в кресле. Денис опустился на подлокотник и обнял сестру, спрятав лицо в ее волосах. Радж смотрел на них с глубоким сочувствием и просто не знал, куда кинуться, лишь бы им помочь.