Из Истории Феминизма В России: ?слово о полку Игореве?: Русскiй Богъ - враг Христа - и его Валькирия

Русскому богу Волосу, равному Христу, германский Вотан соответствовал - вплоть до этимологии имени ["Мифологема женщины-судьбы у кельтов и германцев", 2005, с.105]. А светский, деловой памятник "Хождение за три моря" сохранил указание на генетическую принадлежность русалок - волосынь, спутниц Волоса, на Космическое их происхождение (Волосожары - Плеяды). Выписанная с Украины перед Сочинскими Олимпийскими играми, для завоевания первенства в танцах, фигуристка - носит родовое прозвание, сохраняющее имя служительниц Верховного божества.

Волос христианскими повествователями числился лишь "скотьим богом", покровителем обогащения. То, что обогащение и "бог" слова однокоренные, известно само по себе, но огромные пространства компетенции Волоса христианами оказались пропущены, как несущественные, или замолчаны (как "дьявольские").

Имя Волоса и Волосынь - указует, наряду с прочим, на самую быстрорастущую - и, одновременно, самую насыщаемую половыми гормонами часть плоти. Не случайно, именно она оставляется в память о себе, любимыми, а также предками - потомкам: если не предвидя, то предчувствуя надежду на плотское воскресение в будущем. Воскресение - сулимое языческим божеством (кресать - значит высекать огонь, исходно присущий "плоти": ПЛАМЕНИ человеческого тела), было верным предвидением. Генетическая реанимация (в бульварной литературе "клонирование") - станет реальностью уже в следующие десятилетия [см. httpkaf-fiz-1586.narod.rukruzhokstem_cells.pdf]. Потому столь ненавистно оное таким манипуляторам профанными массами, как российские иудео-христианские госчиновники и попы: самозваные распорядители жизни "будущего века"!

Почему замалчивалось имя и деяния Волоса в прошлом? Можно думать, на православный взгляд, некоторые стороны деятельности Русского Бога - борцам за т.наз. "нравственность" представлялись настолько неприличными, что исключалось само их упоминание. На это наводит краткость справки Густынской летописи на него, названного 2-м (назвать 1-м, ничего не назвав по существу, было бы просто неприличным), но описанного минимально.

3.НИЗВЕРЖЕНИЕ "ДУХОВНЫХ СКРЕП"

Другая причина умолчаний имени Волоса христианами - это, в принципе, незначительная роль его, как божества, в медиаторстве земных деяний, - сравнительно с тварными исполнительницами его воли, на христианский взгляд, совершенно непристойными. Велес (Вълесъ) - это ведь просто (Въ)Леший: божество движущегося времени (Кронос) - ипостась Сварога (божества Солнца: источника энергии). Как Кронос, он лишен постоянного облика.

А природа вестниц Волоса - была изучена Михаилом Ивановичем Стеблиным-Каменским:

В образах героинь Эдды бросается в глаза прежде всего то, что они, как правило, раздваиваются: с одной стороны - женщина в трагической, но вполне реальной ситуации; с другой (параллельно, но не одновременно!) - существо сверхъестественное по своей природе, способное совершать то, что не под силу совершить людям, и обладающее знаниями и мудростью большими, чем те, которые доступны людям.

<...> Песни, в которых в основном идет речь о героине, а не о герое, потому, как правило, героические элегии (т.е. представляют собой рассказ о переживаниях), что искони, с тех пор как стали возникать героические сказания, героя в них характеризовало совершение подвигов требующих физической силы (то есть воинских побед), тогда как героиню характеризовали проявления силы духа и силы чувства. Что, в конечном счете, объясняется чисто физиологическими причинами, меньшей физической силой женщины и ее более трудной ролью в продолжении человеческого рода. Несомненно, именно это моральное превосходство героинь над героями и было тем, что искони заставляло находить в женщинах нечто священное (ср. известное высказывание Тацита: "Они думают, что в женщинах есть нечто священное и вещее, не отвергают с пренебрежением их советов и не оставляют без внимания их прорицания", "Германика", 8). Но в таком случае, очевидно, что раздвоение образа героини на человеческое и сверхчеловеческое, другими словами - выделение в нем сверхчеловеческого, представляло собой неосознанную попытку образно выразить то, что в женщинах искони представлялось сверхчеловеческим, священным, божественным [М.И.Стеблин-Каменский "Валькирии и герои"\ Известия АН СССР, сер.лит. и языка, т. 38, ?6, 1979, с.с. 435-437].

Эддическую космологию и антропологию - непривычную в местечковом великорусском иудео-христианстве, мы найдём, например, в "Повести о разорении Рязани", а также и в хрестоматийном "Слове о полку Игореве".

В поэтике православного автора последнего, вторая половина действия: измена Овлура, попойка стражи, бегство Игоря и помощь Природы (молчание птиц), сделавшая тщетной погоню, - мотивируются теми заклятиями (языческими, очень неточно названными "плачем"!), что изречены Осмомысловной, Игоревой княгиней, с валов Путивля.

Г.В.Сумаруков в книге "Кто есть кто в Слове о полку Игореве" анализирует, куда, в какой храм ДОЛЖЕН БЫЛ идти с благодарственной молитвой, успешно бежавший из плена, князь Игорь, но НЕ ПОШЕЛ, направившись в скромную Успенскую церковь иконы Богородицы Пирогощей (по Д.Н.Альшицу: Пирогорящей, Огнегорящей) на Подоле.

Родовая - соборная церковь Чернигова, главной вотчины Ольговичей, это собор Спаса. Вел.князем Киевским и всея Руси был Святослав Всеволодович, старший из Ольговичей, тайнозритель пророческого сна, ЦЕНТРАЛЬНОГО в поэме, композиционно (вместе с "Золотым словом") оппонирующего заклятьям Ярославны. Киевская резиденция Ольговичей включала Кирилловский монастырь и церковь св.Кирилла, здесь в 1194 г. Святослав будет погребен...

Центром политической жизни Киева был Софийский собор. Киевским уделом управлял Рюрик(Василий) Ростиславич - соправитель Святослава, а затем Ярослава и самого Игоря Черниговских. Им построена огромная Васильевская церковь...

Князь Игорь был окрещен Георгием, он чтил патрона, и в поход 23.04.1185 выступил в день Победоносца (день купания в утренней росе - той самой, которую трусил, бегущий в пойменных травах "босым волком", Овлур). Возле Золотых Ворот была церковь св.Георгия, вождя воинов и защитника пленных...

Северский хронист в Ипатьевской летописи цитирует речь Игоря перед пленением, как считал Б.А.Рыбаков, внесенную со слов самого князя, надиктовавшего писцу лично. Игорь поминает свои грехи пред переяславцами: "Помянух аз грехы своя пред Господом Богом моим, яко много убийство-кровопролите створих в земле кресьянстии, яко же бо аз не пощадих хрестьян, но взях на щит город Глебов у Переяслава...". Покаянная речь Игоря, вспоминавшего: "...прося души своея смерти, яко дабы не виделъ падения брата своего" [ПСРЛ, т. 2, с.643], - удостоверяется "Словом...": "...жаль бо ему мила брата Всеволода", - эти признания подлинные, наблюдавшиеся автором "Слова..."! Патроном Переяслава Русского (ныне Переяслав Хмельницкий) был арх.Михаил, он тоже водитель воинов. В Киеве было 3 его церкви, в т.ч. рядом с Пирогощей! Можно было ждать, князь посетит их, замаливая грехи...

Владимир Игоревич крещен Петром: казалось бы, отец должен вспомнить о сыне, придти в церковь Петра? Племянник Игоря Святослав носил крестильное имя Борис. О судьбе его после побега дяди ничего неизвестно, возможно, как заложник, он был казнен. Рядом с Пирогощей и Михайловской стояла церковь Бориса и Глеба: покровителей Русского княжеского дома, инициатива в прославлении которых принадлежала Ольговичам. Но Игорь ее миновал...

Храмов Девы Марии в Киеве было много, начиная с Благовещенского на Золотых Воротах - главном въезде в город. Это и грандиозный собор Печерской лавры, и помпезный храм Влахернской Богородицы в центре города, наконец, это Десятинная церковь - первый кафедральный собор и великокняжеская усыпальница. Он стоял в начале спуска по Боричеву. Но Игорь проехал мимо.

М.б., Игоря нечто связало с Мстиславом(Федором) Великим, строителем Пирогощей? Тогда он пошел бы в Федоровскую церковь (где Мстислав и похоронен). Более того! Визит в Пирогощую был нежелателен политически: Ольговичи и Мстиславичи враждовали ["Кто есть кто...", МГУ, 1983, с.с. 67-74]! Не скрываемое сочувствие автора Полоцким князьям - чьи сродники были предательски схвачены и сосланы в Византию Мстиславом, делает эту версию невероятной. Князь Игорь, однако, едет в невзрачный посадский храм. Автор загадал нам загадку, тем более весомую, что Христа он не упоминает ни разу, София им названа только как патронесса места называвшегося действия, Софийского собора. Игорь в "Слове..." нигде не молится Богородице, путь ему при обдумывании побега указал "Богъ", названный столь общо, что не видно даже, чтоб он был богом христианским.