Из могилы с любовью
Шрифт:
Капитан достал пачку сигарет.
– Курите?
– Нет, спасибо.
Петухов сунул сигарету в угол губ.
– И дыма не переношу!
Пришлось оставить сигарету не зажженной.
– Правильно ли я понял, что вы не исключаете убийства на личной почве?
– Я этого не говорил. Просто эту сторону жизни своего компаньона я знал недостаточно, чтобы делать какие-либо выводы. Извините, но я предпочел бы закончить наш разговор. Я должен ехать на деловые переговоры, и мне не хотелось бы опаздывать.
– Конечно, конечно, дело прежде всего. Я тоже так считаю, – заверил Михаил Витальевич. – Тем более, что вопросы мои пока исчерпаны.
– Что значит "пока"?
–
– Это все?
– Все, будьте добры, ваш пропуск, Виктор Геннадьевич.
Петухов подписал пропуск, и посетитель ушел. Теперь можно было и прикурить.
– Не хочется мне его подозревать, – сказал капитан затягиваясь.
– А, по-моему, подходит.
– Ты его откуда знаешь, Дима?
– По выборам. Он пролетел на них.
– А в другой раз победит.
– Вы что, прочли его предвыборную листовку и поверили?! – удивился старший лейтенант.
– Да, из нее сразу видно, что мы имеем дело с большой сволочью. Такие обычно побеждают.
– Только сначала, – добавил идеалист Соколов.
Еще совсем недавно существовала традиция платить за опоздание на встречу. Время делового человека стоит дорого, даже такса была разработана. Обычай как-то не прижился, но опаздывать по-прежнему (и, что печально, для нашей безалаберной страны – навсегда) не рекомендуется. Виктор Геннадьевич всегда был человеком собранным, организованным и от необходимости всюду успевать не страдал.
Шофер притормозил "Вольво" у обочины ровно за десять минут до срока. Сиротин вышел из машины и нырнул в предупредительно распахнутые референтом стеклянные двери. Стекло и мрамор были слабостями Виктора Геннадьевича. Что нельзя было сделать из стекла, выкладывали мрамором. Кроме кое-какой мебели. Мраморный стул был бы жестковат, а стеклянный стол позволял бы читать бумаги, не подбирая ключа к замку ящика. Немало людей с удовольствием заглянут в стол бизнесмена. Хоть промышленный шпионаж только-только стал входить в моду.
Едва Сиротин занял кожаное кресло, референт доложил о прибытии гостей. Как радушный хозяин, Виктор Геннадьевич выбрался из-за стола, размером и зеленым сукном напоминающего большой бильярдный, и протянул руки навстречу Олегу Петровичу, вице-президенту банка "Интер". Такого милашку так и хочется задушить в объятиях. Сиротин не сомневался, что визави испытывает сходные чувства.
– Рад тебя видеть, дорогой Олег Петрович.
– Если гора не идет… Здравствуй, Виктор.
– Да какая там гора. Пригорок – не выше… Присаживайся, – пригласил хозяин офиса.
Партнеры заняли два заготовленных кресла – по сторонам газетного столика. Вышколенная секретарша (это видно не только из сухой, как у шефа, фигуры) принесла кофе, сливки и ванильное печенье. Олег Петрович всякий раз кривился, ненавидя ваниль с детства. Зная эту особенность, специально для его визитов у секретарши хранилась пара пачек. Виктору Геннадьевичу казалось, что с таким угощением дорогой гость делается чуточку сговорчивее, а его политика становится по-восточному изощренной.
Хозяин добавил в кофе сливок, гость предпочел черный.
– Пожалуй, новая схема движения денег меня устраивает. Трансферты менее привлекательны – они могут вызвать лишние разговоры.
– Сейчас не то что на разговоры, на прямой компромат никто особенно не реагирует, – успокаивающе заметил Олег Петрович.
– Во всяком случае, мы можем держать ситуацию под контролем. И, как я понимаю, это все дело недалекого, но будущего. Сегодняшняя схема не требует дополнительных согласований.
– У меня есть
одно предложение. Мне бы хотелось увеличить сумму договора в полтора раза, – сказал Сиротин.– Теперь ты можешь себе это позволить.
– Да, внезапная смерть Саши позволила мне задействовать дополнительные средства.
– Процент прибыли сохраняем?
– Безусловно.
– Я готов подписать договор прямо сейчас, – заметил Олег Петрович.
– Я не про…
Виктора Геннадьевича перебил зуммер его пейджера.
– Извините, – он снял прибор с пояса и глянул на экран. Прочел сообщение. Внимательно присмотрелся. Перечел, шевеля губами. Побледневший лоб обметало испариной, словно он сидел не в кресле, а на тренажере "Кетлер".
– Что, почерк неразборчивый? – хохотнул Олег Петрович, прихлебывая кофе.
– Батарейка села, – сказал Виктор Геннадьевич. – Плохо видно. – Он промокнул лоб платком. – Прошу меня извинить, Олег Петрович, но мне еще раз нужно обдумать ваше предложение.
– Что тут думать? – не понял гость. – Все осторожничаешь? Боишься, что обсчитают?
– Мне надо подумать, – заклинанием повторил Сиротин.
– Да какого черта! – банкир отшвырнул от себя чашку с блюдцем. Они чудом не свалились на колени партнера. Виктор Геннадьевич этого словно не заметил.
– Я вам позвоню в течение трех дней, – сказал коммерсант.
Вице-президент "Интера" пожал плечами.
– Как скажешь, Витя. Пока, – банкир пожал вялую ладонь и покинул комнату.
Виктор Геннадьевич этого, кажется, и не заметил. Он был похож на человека, внезапно оказавшегося в лабиринте. Нужно срочно искать выход, но в каком направлении?
7
Николай Иванович никогда не понимал, как можно проторчать весь вечер перед телевизором и при этом не считать его убитым наповал. Таких вечеров было в его жизни не больше десятка, потому что даже когда не было денег (не то, что "живых", но и тех, что можно было взять в долг), он все равно шел туда, где играют. Ему было необходимо потолкаться среди людей, вдохнуть аромат игры, почувствовать вкус азарта, солоноватый от прокушенной до крови губы, обменяться мнением с таким же профи, как он сам. Когда-то его даже звали Коля-шулер, но те времена давно прошли. Но теперь он – человек солидный, не мальчишка с выпученными от азарта и ужаса глазами, который и карту-то как следует передернуть не может.
…Николай Иванович спросил еще карту и погорел в Блэк Джек. Азарт и перебор – молочные братья, понятия разные, но имеющие глубокую внутреннюю связь. Николай Иванович сыграл пару раз еще и снова раз проиграл. А раз – выиграл. На этой оптимистической ноте он перешел на рулетку. Поставил на красное – выиграл. Еще раз – да, еще – да! Теперь теория вероятностей призывает к осторожности. Николай Иванович поставил половину выигрыша на черное и продул. Делая маленькие ставки, он вернул проигрыш, весь поставил его на кон и… Сегодня не его, наверное, день, но это неважно. Главное – играть, находиться в постоянном движении. Здесь он полностью придерживался "восточного" взгляда на мир: цель – ничто, приближение к ней – все. Другое дело, что занимается он не самосовершенствованием, а наоборот. Тем более, что со дня гибели брата (вернее со следующего, а в тот день он играть не пошел в знак скорби) во всех известных ему заведениях у Николая Ивановича появился беспроцентный и почти безграничный кредит. (Спасибо слухам о том, что он – наследный кронпринц). Но старый игрок благоразумно решил не вычерпывать его сразу, а действовать постепенно и последовательно. И только раз сорвался в серьезную игру, как и опытнейший пилот может рухнуть в "штопор".