Из неопубликованного
Шрифт:
— Входите, — тихо отвечала старуха. Она стояла перед ним в валенках среди лета, кофта цвета горчицы на локтях продрана, на плечах обвисла старая шаль с выцветшими петухами и подсолнухами.
— Уважаемая Галина Михайловна. Я инженер, дорожный работник, вы сами когда-то на железной работали? А я вот — на каменной. Но тоже надо, Галина Михайловна! Здесь будет широкая улица, жить станет веселей, машины не будут собираться в кучу и душить своим дымом народ. Можно, конечно, пройти стороной с заворотом, но, согласитесь, это большая трата народных денег. Если же вы согласитесь переехать в новую
Старуха молчала.
— Вы согласны?
— Я никуда отсюда не уеду, — ответила еле слышно Галина Михайловна. — Я сына дождусь.
— Я знаю, знаю, — закивал головой начальник. — Такое горе. Сколько ещё ему сидеть?
— Семь лет. Обещали раньше, да он гордый… ни за что, говорит, посадили, прошение писать не буду.
— Напрасно. Хотите, мы посодействуем? — Инженер достал записную книжку и ручку, что-то черкнул. — Обратимся в надлежащие структуры…
— Обращайтесь, — без особой веры ответила хозяйка избы. — Но покуда он не вернётся, никуда я не съеду.
Через пару дней инженер вновь явился, лицо весёлое.
— Галина Михайловна, у нас маленькая радость для вас. Нам пообещали. Мы объяснили генералу, женщина, говорим, одинокая… страдает… просим срочно рассмотреть вопрос.
Старуха молчала.
— Так что давайте переезжать. — Инженер кивнул за окно. — У нас техника стоит. Люди стоят. Войдите в положение, Галина Михайловна!
— Вот сына дождусь, там, как он решит.
— Что значит, он решит?
— Может, и согласится. Дело молодое. Инженер нахмурился, поправил бордовый галстук.
— Сколько ему сейчас лет?
— Тридцать три.
— Конечно, он согласится! — Важный гость нетерпеливо посмотрел на часы на своей руке. — Давайте прямо сейчас письмо ему напишем. И если он ответит «да», вы переедете. Хорошо?
Старуха молчала, ухватившись от слабости за узкую спинку обветшалого стула.
— Галина Михайловна, тут сыро… гул стоит от соседства с дорогой. электропроводка, вижу, старая. Не дай бог искра — и сгорите…
Никонова, молча, смотрела на него.
— Так мы напишем ему?
— Напишите, — отвечала старуха. И тот ушёл.
Наверное, приходивший человек очень где-то хлопотал, попросил своё ли, чужое ли начальство, но явился через три дня с ответом из колонии. Старуха надела очки в толстой роговой оправе, с одной дужкой, и внимательно прочитала письмо, написанное на бумаге в клеточку.
«Мама, — писал сын. — Конечно, переезжай, чего уж там. Только собери по углам все мои вещи. Поняла? Фотографию Татьяны найди, хоть ты её не любила. Обнимаю. Твой Саня».
Прочитав и перечитав ещё раз, Галина Михайловна отвернулась от гостя и долго стояла у окошечка с подоконником не выше её колен, с горшком расцветшей красной герани.
— Ну? — спросил участливо начальник.
— Нет, — ответила старуха. — Как он меня потом найдёт? Где я буду?
Инженер раздражённо сжал и разжал кулаки.
— Да мы можем прямо сейчас сказать ваш будущий адрес! И ему написать!
Старуха сложила письмо и вздохнула.
— Я должна посмотреть сама.
— Да ради бога!.. идёмте, садитесь в машину! Вот же, «Чероки» стоит, бьёт копытом!
И дорожный начальник повёз хмуро молчащую старуху
на другую окраину города, и привёз под заводские трубы. Вот и улица Щорса, вполне хорошие бетонные дома. Даже тоненькие деревца у подъездов посажены.— Это ваш дом, видите? Совсем новенький! Ну как? — спросил инженер, ослабив узел галстука. Ему было душно, ему было некогда.
— Я сюда не поеду, — ответила Галина Михайловна.
— Почему?
— Тут заводы всякие. У сына моего лёгкие больные. он с детства кашлял.
— Кашлял!.. А сам человека убил!.. — уже злясь, пробормотал инженер. — Здесь вполне чистый воздух! Люди же живут! Видите вон, идут, смеются! У вас будет двухкомнатная! Две комнаты с балконом. да ещё кухня!
— Нет, — отвечала Галина Михайловна. — Отвезите меня домой, я дорогу не найду.
И начальник, резко газуя и тормозя на перекрёстках, отвёз упрямую старуху в её избу, а на следующий день вновь явился к ней.
Но явился уже не один — с ним приехал толстый, важный руководитель с масляными губами, чернобровый.
Он был в украинской расшитой рубашке в синий крестик, в распахнутом пиджаке, в штанах, висевших на помочах.
Он, топоча, как медведь, вошёл и расхохотался:
— Люблю я русский наш народ! Упрямый! Смелый! Галина Михайловна, меня зовут Николай Васильевич. Я сам из простого народа. Давайте честно — в какой район вы бы хотели переехать?
— На кладбище, — отвечала старуха, — вот как только сын вернётся.
— Да ну уж, на кладбище! — ещё пуще заржал начальник, оглядываясь и подмигивая инженеру. — Кроме шуток. Хотите, в Октябрьский район, там возле леса новый дом сдают… куда уж лучше!
Хозяйка избы медленно покачала головой.
— Что?! — удивился, даже попятился толстяк.
— Не поеду. Сон видела — сын говорит: дождись на старом месте.
— Что значит сон? Вы же письмо читали? Читали.
— А может, это и не он написал.
— Как же не он? — Толстяк начал сердиться. — Что это вы такое говорите? Почерк видели? Там и про фотографию Татьяны.
Старуха пристально на него посмотрела.
— А ты, что ли, тоже читал? Откуда знаешь? Начальник смутился, утёр лицо просторным платочком.
— Вы уж извините, в тюрьме без конвертов… мы уж сами в конверт вложили… ну, глянули. Чтобы только узнать, согласен ли он.
— Вот он мне и говорит — не съезжай. Толстяк скрипнул зубами. Но улыбнулся.
— Так это во сне! А в письме-то.
— Какая разница, — тихо отвечала старуха, ухватясь жилистой рукой за косяк двери. — Вы уж извините меня, никуда я не поеду. Тут мой огород. смородина. картошка.
— Да мы дадим вам огород. за городом. на хорошей земле!
— Нет, милый человек. Тут всё моё. Начальник побледнел от злости.
— Слушайте, гражданка Никанорова. то есть, Никонова! Вы понимаете, что ваше упрямство обойдётся Облдорстрою в семь миллионов рублей?!. — И, не дождавшись ответа, он продолжал. — Ну, что, что вы хотите? Сына мы освободить сами не можем. обращались к начальству, но они говорят, что он ведёт себя там вызывающе, прошение о помиловании на имя президента отказался подписать… и выйдет ещё не скоро. Что же, нам тут так и держать технику, людей, лишив половину города удобной развязки?