Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Из первых рук
Шрифт:

—И все это знают, — сказал Фрэнки, побледнев и покрываясь потом от негодования. — Все, сволочи, знают это... И проклятые пасторы. И правительство, будь оно проклято! Все они участвуют в этой комедии. Лишь бы добиться успеха у публики.

—Верно, — сказал я. — Все они скачут, как блохи на бешеной собаке. Когда она слишком увлечена серенадой луне, чтобы как следует заняться своим туалетом.

Планти посмотрел на часы, затем на всех нас. С серьезным видом дернул усами, бровями, очками и сказал, что ему пора. Но никто не предложил составить ему компанию. Даже Оллиер. Планти каждый раз совершает одну и ту же ошибку. Зовет людей к себе в клуб.

Даже Оллиер, который так же скромен, как герои предпоследней войны, не пойдет к нему, если Планти его позовет. Он всегда там. Но плывет он туда под своим собственным флагом.

Планти снова взглянул на меня, затем подтянул брюки и выкатился на улицу. Было ясно, что он боится — вдруг никто не придет к нему.

—Бедный старый Плант, — сказал Берт. — Пошел надевать подтяжки, чтобы быстрей подняться над собой.

—Собрания. — сказал Фрэнклин. — К чему они? Вот все, что я спрашиваю. К чему они? Что они дают?

—Они дают то, что ты берешь, — сказал я. — Нужно же тому, кто что-то знает, где-то избавляться от своих знаний. Не то они прокиснут и у него голову вспучит.

Тут вдруг Альф подмигнул мне, и я заметил возле себя симпатичного парня в костюме из твида. Похож на студента. Только слишком выпирают бицепсы на руках. И взгляд не тот. Как наколка для бумаг. Он тронул меня за плечо и отступил на шаг.

—Привет, — сказал я. — Никак Билл Смит?

Но ноги почему-то ушли из-под меня. Только ветер гулял в штанинах. Подгоняемый этим ветром, я полетел вслед за твидом.

—Билл, дружище, — сказал я, — ну как дела в Ботническом заливе?

—Мистер Джимсон? — сказал он конфиденциально, словно беседовал через отдушину с узником из соседней камеры.

—Нет, — сказал я. — Джимсон — сын моего двоюродного брата. Он только что был здесь. Он художник, и у него вечно неприятности с полицией. Пойти позвать его?

И я вышел. Но парень двинулся следом за мной. И на улице взял меня за рукав.

Минутку, мистер Джимсон.

—Который Джимсон?

—Сегодня в шесть тридцать вечера вы произносили по телефону угрозы по адресу мистера Хиксона, проживающего на Портлэнд-плейс, девяносто восемь?

—Нет, я только сказал, что сожгу его дом и выпущу ему кишки.

—Вы знаете, что с вами будет, если вы не прекратите свои шуточки?

—А что со мной будет, если я их прекращу? Чем мне занять долгие вечера?

—Мистер Хиксон не хочет преследовать вас в судебном порядке. Но если вы не перестанете ему надоедать, он будет вынужден принять меры.

—Значит, он предпочитает, чтобы я выпустил ему кишки без предупреждения?

—Поставьте себя на его место, мистер Джимсон.

—С удовольствием бы, это очень уютное местечко.

—Что ж, вы слышали, что я сказал. Еще один звонок — и вы сядете за решетку.

—Спасибо за совет. Пойду позвоню.

Сальто — и я в «Трех перьях». Но тут передо мной оказалась вся троица: Оллиер, Своуп и Фрэнклин.

—В чем дело? — сказал Берт. — Что это за тип?

—Отдел уголовного розыска.

—А я думал...

—И он прямо на глазах переменил курс только потому, что я сказал ему правду.

—Что ему от вас нужно? — сказал Фрэнклин.

—Это больной вопрос, Фрэнки, — налог на сверхприбыль.

—Сдается, я его уже видел,— сказал Берт, — Школьный учитель, да, Джимми? Сидел в прошлом году за пьянство и...

—Семь часов, — сказал Оллиер, меняя тему. — Я в клуб.

—О чем будет лекция? — сказал Берт.

—Религия и человеколюбие.

—Хорошая тема, сынок, —

сказал Берт. — Стоит послушать.

—Кто хочет, пусть слушает.

Молодой Фрэнклин повернулся к нам спиной и быстро зашагал прочь. Обошел фонарный столб и вернулся. Они ходит почти на все лекции. От нечего делать. Я видел Берта в его белом пальто с кокеткой и еще четырех других старых моржей с Гринбэнк на лекции о золотом стандарте. Но это была лекция на открытом воздухе. Берт не пошел бы на золотой стандарт в помещении. Он любит, чтобы было к чему прицепиться: религия или торговля белыми рабами. Полон жизни в свои семьдесят пять. Но он холостяк. Один как перст. Присыпан пеплом, но все еще тлеет, как уголек в очаге.

Глава 15

У Планта две комнаты в полуподвале на Эллам-стрит. В первой — мастерская, во второй он живет. Мы прошли через мастерскую. Запах, словно в клетке со львами, — вакса. В задней комнате — старая кухонная плита, хороший стол красного дерева, мягкие кресла. Кровать в углу, застланная под диван. Книжный шкаф со стеклянными дверцами, набитый умными книгами. Энциклопедия Чемберса. Комментарий к Библии. Шестипенсовые философы.

Я забрался в темный угол у заднего окна, выходящего на помойку. Там стоял старый мягкий диван, где я мог вздремнуть. Или пофлиртовать, если появится настроение и подходящий объект. Грязная обивка, но хорошие пружины. Не успел я устроиться, как ко мне подбежал Планти.

—Вам удобно здесь, мистер Джимсон?

—Вполне.

—Вы знаете, как пройти в...

—Да, я знаю, как пройти в...

И он тут же испарился, чтобы поздороваться с преподобным, как бишь его, и мистером Таким-то. Он залучил четырех Божьих служителей, включая Нос Кочерыжкой. Великий день. Его так распирало, что он не мог удержаться. Я дважды видел, как он направлялся в... А затем, прыг-скок, он опять тут как тут.

—Вам удобно, мистер Джимсон?

—Вполне, мистер Плант.

—Прекрасно, мистер Джимсон. Вы знаете, как...

—Знаю, мистер Плант. В глубине двора.

—Смотрите, сколько народу набралось, мистер Джимсон.

—Целая куча.

—Да, двадцать два человека, не считая Уолтера и меня.

—А зачем сюда явилась эта старуха?

—Почему бы и нет?

—Женщины обычно находят занятие получше.

Но Планти снова исчез. В таких случаях он совершенно теряет рассудок, мечется как угорелый, словно сержант в день сражения, так что воротничок сзади совершенно вылезает наружу.

А люди все плыли и плыли в комнату. Как рыбы в аквариум с мутной, коричневой водой; рыбьи головы в трех измерениях, одна голова над другой. Тихо колышутся вверх-вниз, взад-вперед. Выпученные глаза, рты, как у трески. Висят посреди коричневой мути. Ждут червяка или просто так. В углу размахивает щупальцами старый осьминог с зеленым кумполом и черным клювом. Пытается, не поднимаясь со стула, снять пальто. Вдоль стены, боком, словно лангуста, пробирается красноносая старуха в черном платье, тряся перьями на шляпке и тыча в кресла ветхим коричневым зонтиком. У стены застыл молодой скат с пухлыми белыми веками и крошечным белым ртом. Как вкопанный. Можно подумать, его приклеили к стенке аквариума. Люди то и дело падали или садились на меня. Я занес стул в кладовку, чтобы не попадаться им под ноги, и закрыл дверь, чтобы мне не мешали. Я знал, что здесь под столом Планти держит бутылки с пивом.

Поделиться с друзьями: