Из пушки на Луну

После этих ученых можно упомянуть о карте, немецкого астронома Юлиуса Шмидта, о замечательных опытах английского любителя Деларю и, наконец, о карте Лекутюрье и Шапюи, исполненной в 1860 году с удивительной точностью и отчетливостью. [36]

У Барбикена были две карты: Бэра и Мэдлера и Лекутюрье и Шапюи. Они должны были помогать ему во всевозможных наблюдениях и вычислениях.

Кроме того, в его распоряжении были отличные морские трубы, нарочно приспособленные к этому путешествию. Они увеличивали предметы во сто раз и, стало быть, могли на Земле приближать Луну до четырех тысяч километров. Но здесь, на расстоянии в несколько сот километров, и в среде, где воздух не мог иметь никакого влияния, — потому что его и не было, — эти инструменты должны были приблизить Луну до расстояния всего в несколько километров.

[36] В настоящее время астрономы располагают подробными фотографиями лунной поверхности.

ГЛАВА XI Фантазия и реализм

— Видели ли вы когда-нибудь Луну? — с иронией спросил некий профессор одного из своих студентов.

— Нет, — отвечал тот с еще большей иронией, — но должен сознаться, что кое-что слыхал о ней.

Не ошибаясь, можно сказать, что огромное большинство обитателей подлунного мира могло бы дать подобный же забавный ответ. И в самом деле, сколько нам приходится слышать о Луне, а видеть ее в зрительную трубу или телескоп редко кому удается. Редко кому из нас приходилось бросить взгляд даже на карту нашего спутника!

В лунной карте вас прежде всего поражает одна особенность. Материки Луны, в противоположность материкам на Земле и на Марсе, сгруппированы главным образом в южном полушарии. Очертания их не представляют тех определенных, резких линий, какими ограничены, например, Южная Америка, Африка и Индийский полуостров. Их угловатые и причудливо изрезанные берега имеют множество заливов и полуостровов. Они напоминают архипелаг Зондских островов, где земля дробится на нескончаемое число частей. И если существовало когда-нибудь море на Луне, то плавание по нему, можно сказать наверняка, было сопряжено с большими опасностями.

На северном полюсе Луны существует только небольшая группа земель, отделенных от прочих материков обширными морями; на юге почти все полушарие покрыто неровностями.

Всюду ясно различаются горные цепи, отдельные вершины и впадины. Весь лунный рельеф покрыт подобными неровностями, так что с виду он кажется какой-то громадной Швейцарией или бесконечной Норвегией. Эта поверхность, изрезанная столькими неровностями, явилась результатом последовательных сжатий лунной коры в период ее охлаждения.

Лунный диск представляет обширное поприще для изучения замечательнейших геологических явлений. Хотя образование лунной поверхности совершилось и в более древние эпохи, чем образование поверхности земного шара, но в некоторых отношениях она «моложе» последней. Здесь нет вод, способных изменить первобытное строение поверхности и своим постоянным действием подвести все под один общий уровень; нет и воздуха, выветривающие свойства которого способны изменить рельеф местности. Следы действия огненных сил остались здесь в своей первобытной чистоте.

После обзора обширных лунных материков взгляд устремляется на еще более обширные «моря». Не только очертания берегов, положение и наружный вид их напоминают земные океаны, но и здесь, так же как и на Земле, они занимают большую часть поверхности шара. Но еще раз заметим: это вовсе не вместилища, наполненные водой, а просто равнины, свойства которых путешественники наши надеялись в скором времени выяснить.

Интересно, что старинные астрономы украсили эти мнимые моря причудливыми названиями, которые, впрочем, сохранились в науке и по настоящее время.

«Море облаков» казалось путникам громадной впадиной, на которой возвышалось несколько крупных гор. «Океан бурь» — самая обширная равнина на всем лунном диске; посреди нее находятся восхитительные сверкающие горы «Кеплер» и «Аристарх».

Немного севернее расположено «Море дождей», имеющее почти круглую форму. По краям этого круга обрисовываются три залива довольно значительных размеров: «Знойный», «Залив росы» и «Залив радуги», — это небольшие равнины, стиснутые между высокими горными цепями.

Южное полушарие, еще более причудливое, заключает в себе большое количество морей, зато значительно меньших размеров. На севере — «Море холода»; оно примыкает к «Озеру смерти» и к «Озеру сновидений». Далее — «Море ясности», «Море кризисов», охваченное горной цепью. Ближе к экватору — «Море спокойствия»; оно на юге соединяется с «Морем нектара», а на востоке- с «Морем плодородия», самым обширным в южном полушарии.

Вот в каком виде представилась Николю и Барбикену поверхность земного спутника, простиравшаяся перед их глазами. Когда они подсчитали результаты своих измерений, оказалось, что, хотя поверхность лунного полушария в 13Ѕ раз меньше полушария земного, все же на ней имеется более 50 тысяч кратеров. Можно себе представить, до чего изрыта лунная поверхность. Барбикен, конечно, был прав, повторив здесь очень непоэтическую кличку «зеленый сыр», данную Луне англичанами. Ардан даже привскочил, услыхав от председателя Пушечного клуба такое нелестное название.

— Ну, признаюсь, — воскликнул Мишель, — хорошо именуют англосаксы XIX века красавицу Диану, златокудрую Фебу, очаровательную Изиду, великолепную царицу ночи Астарту, дщерь Латоны и Юпитера, юную сестру лучезарного Аполлона!…

ГЛАВА XII Горы Луны

Принятое снарядом направление, как мы уже заметили раньше, влекло его к северному полушарию Луны. Путешественники давно пролетели тот пункт, в котором снаряду следовало упасть, если бы линия его полета не потерпела отклонения.

Было уже за полночь. По мнению Барбикена, снаряд находился на расстоянии 1400 километров от Луны — расстояние, немного превышающее радиус Луны; оно должно было уменьшаться по мере приближения снаряда к северному полюсу.

Снаряд в это время пересекал десятую параллель северной широты; от этой широты и до самого полюса Барбикен и оба его товарища могли наблюдать Луну при самых благоприятных условиях.

И действительно, при наблюдении в зрительные трубы Луна казалась от них в расстоянии всего 14 километров. Телескоп Скалистых гор мог бы еще сильнее приблизить Луну, но земная атмосфера значительно ослабляла его оптические свойства.

Барбикен, усевшись с зрительной трубой в руках, успел уже заметить некоторые подробности, почти не доступные для земных наблюдателей.

— Друзья мои, — сказал председатель Пушечного клуба серьезным тоном, — не знаю, куда мы несемся, не знаю, удастся ли нам увидеть еще когда-нибудь наш земной шар… Тем не менее мы будем вести дело так, чтобы трудами нашими могли воспользоваться соотечественники. Оставим в стороне все, что нас может ожидать. Мы, прежде всего астрономы. Снаряд — это тот же кабинет Кембриджской обсерватории, только перенесенный в пространство. Примемся за наблюдения!