Из Ро?ссии с любовью

— Мария Павловна, может, водички? — стакан с водой у лица.

Киваю с благодарностью. Пью. Даже зубы о край не стучат. Заодно и вопрос дельный в голову пришёл.

— Как вы меня нашли?

— Когда меня на место крушения вызвали, я по списку опознал всех соотечественников. А вас ни среди живых, ни среди погибших не было. Пришлось поисковое заклинание на ваш маячок настраивать. Вот и нашёл.

Маг-целитель, заклинание поиска… Наверное, я сильно головой приложилась. Но паниковать пока не буду. Может, это просто сон такой интересный. Вот сейчас принц на белом коне появится с коробкой новых сапог дорогущих… Пусть хотя бы во сне такое чудо случится.

— Месье Ружинский, умоляю! Давайте договор подпишем. Время уходит, — взмолился Дюбуа.

— Не возражаю. Но так случилась, что барышня Вежинская теперь под моим покровительством. Поэтому я хочу услышать историю с самого начала и узнать условия договора, — официальным тоном ответил мужчина, только что объявивший себя моим покровителем. — Мария Павловна, вы не против?

Покачала головой: не против. Мне тоже очень сильно хочется услышать эту историю.

Граф Абсолон де Венессен обожал свою жену. Встретились они в Париже, когда папенька юной княжны Екатерины Воронецкой вывез единственную дочь на модную оперу. Граф, не особо жаловавший шумные сборища, но вынужденный посещать мероприятия, на которых присутствует Его Величество, собрался уже было сбежать из театра, когда услышал:

— А вот это, Катенька, мой старинный приятель, который, отчего-то не хочет поприветствовать нас.

Поприветствовал. Тонкие розовые, почти прозрачные пальчики даже не губами — дыханием коснулся и утонул в тёмных очах. Любви все возрасты покорны, вот и тридцатидевятилетний франкский граф влюбился в шестнадцатилетнюю росскую барышню. Да как влюбился! После свадьбы уволок своё сокровище в замок, которой ещё в пятом веке далёкий предок начал строить. Чисто дракон, — посмеивались в обществе.

Графинюшка не возражала. Не осталась любовь безответной. Став хозяйкой огромного поместья и замка и получив «добро» на любую переделку — только стены не ломай, душа моя! — Катенька была счастлива.

Скоро и детки пошли. Первым, как водится, на свет появился наследник. Нарекли мальчика Гильомом в честь одного из первых графов Венессен. Через три года родилась Инес, ещё через пять лет — Авелин.

Казалось, нет счастливее семьи во всём Франкском королевстве. Детки росли здоровыми и умными. Были у них и кормилицы, и няньки, и учителей из Парижа для Гильома выписали, но Екатерина всегда утверждала — ничто не сможет заменить детям любви родительской. Много времени проводила графиня в учебном классе и детских комнатах. Очень уж хотелось ей привить детям любовь к России. Граф, души не чаявший в жене, не возражал. Он и сам до вступления в наследство не один год провёл на родине супруги. Служил, изыскивал торговых партнёров, путешествовал. Тогда-то и познакомились они с князем.

Графство процветало, налоги в королевскую казну отправлялись вовремя. Всякому делу пригляд нужен, и не следует полагаться только на управляющих. Осел граф, и земли плодородием радовать стали, море с большей охотой богатствами своими делиться, шахты…

— Уважаемый мэтр, я уже понял, что всё было лучше лучшего. Только не понял, почему Мария Павловна должна договор до захода солнца подписать? — прервал неспешное повествование Ружинский.

Глава 2. Шопинг и нетипичное поведение мужчины во время оного

«Не в деньгах счастье, а в покупках», — сказала Мэрилин Монро. Ну так и шопилась бы чаще, а не антидепрессанты пила.

— Немного рассказывать осталось. Потерпите, молодой человек, — ответил Дюбуа, поправил папку так, чтобы её срез был идеально параллелен краю стола, ручку, лежавшую в углублении простого письменного набора, переложил пёрышком в другую сторону, вздохнул и продолжил: — В прошлом году случилось несчастье. Графиня умерла. За неделю сгорела голубка наша. Маги-целители только руками разводили, не в силах помочь бедняжке. Граф затосковал. Он любил своих детей, но жена для него была частью души. Сначала несчастный вдовец метался по графству, не находя себе места, а недавно велел снарядить корабль и отбыл в неизвестном направлении. Может быть, он поступил необдуманно, но кто вправе его судить? Конечно же, обширными владениями управляют надёжные, проверенные годами и ответственными постами люди… В замке живёт вдовая матушка графа. Но всё стало как-то не так, что ли…

— Дорогой мэтр, госпожа Вежинская здесь каким краем? — нетерпеливо повторил вопрос Иван Фёдорович.

— Ах, да! Перед смертью графиня наказала, чтобы в течение года со дня её смерти детям нашли гувернантку из России и заключили с ней договор. Сегодня ровно в семь часов пополудни исполнится год, как почила прекрасная Екатерина, — и Дюбуа вновь вздохнул.

— Кажется, я понял, — хлопнул себя по коленке мой покровитель. — Вы же не единственный маклер в графстве. Должно быть, граф пообещал неплохую премию тому, кто сможет выполнить условие завещания покойной. Я прав?

— Прав, — не стал запираться хозяин бюро. — И если мадемуазель Вежинская подпишет договор до указанного часа, то я готов поделиться с ней гонораром. Скажем… эээ… десять франков.

— Сто! — последовало безапелляционное заявление.

— Месье, помилуйте, вы режете меня без ножа! Мне останется меньше половины, — вскочил из кресла мэтр.

— Хорошо. Семьдесят пять, и ни сантимом меньше. Только на этих условиях Мария Павловна подпишет договор сегодня, а не завтра утром.

Вытаскивая из ящика стола два одинаковых кожаных кисета и отсчитывая из одного двадцать пять монет, месье Дюбуа вид имел такой, словно ему без анестезии удалили разом все зубы.

Пока мэтр считал деньги, Ружинский изучал договор, время от времени то кивая, то удивлённо вскидывая брови. Я сидела как на иголках. Мне тоже не терпелось узнать условия моего трудоустройства.

— Мария Павловна, вы читали этот документ? — наконец-то спросил он меня.

— Пока не успела.

— Давайте я вам вкратце изложу основные моменты. Проживание, питание — это стандартное… — начал было торговый представитель, но я его перебила.

— Уважаемый Иван Фёдорович, я не знаю, что значит стандартное. Можно подробнее?

— Проживание: отдельная меблированная комната с камином. Зимой камин топят утром и вечером, весной и осенью по вечерам. Постельные принадлежности, горячая вода, мыло и прочее предоставляются по запросу. Та-а-ак… что тут ещё? Столоваться вы будете вместе с детьми. Если их приглашают за общий стол, значит, и вы обязаны там быть. Одежда… хм… Форменное платье желательно, но не обязательно. То есть на ваше усмотрение и вкус. — Мужчина пробегал глазами строки, отмечая основное. — Вот! Главное. С детьми вы обязаны разговаривать только на росском. С прочими обитателями дома — как пожелаете. Хоть на синском. Оплата… вполне. За каждого ребёнка в месяц вам положено пятьдесят франков. Если дети не будут болеть, то жалованье увеличивается на пятьдесят процентов. Опять же, за каждого. Этот пункт какой-то непонятный… Дети всегда болеют. То сопли, то кашель.

— Пусть останется, как есть, — не желая вступать в спор, отмахнулась я. И так на всём готовом жить буду, а ежемесячные сто пятьдесят франков кажутся вполне приличной оплатой.

Правда, цен я не знаю, но не думаю, что мэтр Дюбуа стал бы за ничтожную сумму торговаться.

— Договор действителен сроком на пять лет. Далее, если ничего не изменится, Гильом вступит в возраст первого совершеннолетия и сможет решать, продлевать ли договор, если вы сами, конечно, того захотите. — Ружинский ещё раз пробежал глазами текст, перевернул лист, убедился, что на обороте ничего не написано. После этого положил документ передо мной. — Будете подписывать?