Из рода Бурого Медведя. Том 1

— Я конечно никому не скажу, — ответил я. — Но зачем вы мне тогда раскрылись.

Семён Павлович улыбнулся мне как ребёнку и сказал:

— Молод ты ещё Миша… а моё поведение, это особый знак доверия для тебя. Я надеюсь ты этого не забудешь…

Тогда я всё понял. Этот человек пытался строит отношения с будущим, как он предполагал, главой рода Буровых. И считал, что даже если он умрёт к тому времени, я перенесу своё хорошее к нему на отношение к его детям и внукам. Что ж, я не забуду. Про него я понял, что человек он хороший, сильный и надёжный. А таких забывать нельзя…

— Я не забуду, — сказал я.

— Тебе будет полезно, — добавил Семён Павлович. — Тяжёлые бои для тебя кончились, вдруг там тебе удастся себя проявить, обуздать Огненный клинок наконец. Больно трудно он тебе даётся...

Зачем и куда они собрались прорываться мне так и осталось непонятно. Но я подозревал, что они хотели пройти за кристаллами… на базу? Или есть тайник где-то в лесу? Я подумал про это когда спускался вниз по лестнице. Хотел вернутся, спросить. Но затем решил: какая разница. Всё равно идти в бой.

На анти диверсионную операцию мы поехали вместе с Никитой и… Збигневым с Геной. Ехали мы на лошадях.

— Поскорей бы разобраться с этими…, — начал Никита. — Ожидание нервирует.

— А кто это «эти»? — спросил я. — Ты не в курсе? Не Бойговы…

— Стихийники сказали, что залётная группа, — ответил Никита. — Есть подозрения, что через Бойговых… очень им не понравилось что мы потопили их корабль и убили восемь человек из их рода…

— Так они первые напали, убили моряков, нас чуть не пришибли… И в позапрошлом году тоже первые напали, корабль потопили и наверняка кого-то убили…

Лошадей мы оставили загодя за километр до предполагаемого места. Мы вышли на опушку леса испещренную мелкими холмиками, поросшую соснами ёлками. Это было десять часов вечера, когда солнце ещё в тех места не село. Но так было задумано, так как Семён Павлович не знал точно часа, когда они прибудут. Как он сказал это случиться где-то между двенадцатью и тремя часами ночи. На заданье выслали самых верных. Но как оказалось позже из всей компании только я знал, что Семён Павлович провидец. Остальные считали, что сведения получены со стороны…

Я лёг в траву и решил подремать.

— Давай Никита поспим что ли перед боев, по часику, — сказал я.

— Ну и горазд ты спать, — сказал Никита.

— Давай я посплю два часа вместо одного, а ты покарауль…, — тогда предложил я.

Никита задумался, а потом ответил:

— Давай лучше каждый по часу…

Проснулся я за полночь. Никита решил меня не будить и на часах показывало полпервого. Но никого не было. Мы сидели с ним молча в своём укрытии, замаскированном ветками.

— Неужели с помощью магии нельзя нас обнаружить…

— Я не умею, но есть такие умельцы, — прошептал Никита. — Но не будут же на каждом шагу использовать…

Они появились в час пятнадцать ночи. Я как раз посмотрел на часы. Когда поднял взгляд, то увидел вражеский отряд. Врагов оказалось вовсе не трое, как предполагалось… а тринадцать. Видение управляющего оставляло желать лучшего в плане точности. Первым залпом из всех магических орудий тяжёлой артиллерии удалось уничтожить троих и ранить ещё пятерых. Я выстрелил огненным шаром, в самой его убойной вариации, но его сбила ледяная глыба. Со вторым огненным шаром выпущенным Збигневым случилось тоже самое, лишь третий выпущенный огневиком с базы попал в цель. Троих не спасли даже магические щиты. Что ни говори, а убойность у огненного стихийника даже с мощью чуть выше среднего колоссальная.

После этого каждый из нас сошёлся с противником в смертельной битве. Мне достался чернобородый мужик, слегка опалённый огненным шаром, но всё еще довольно шустрый стихийник. Первым делом он поспешил сблизиться со мной, перехватив поудобней большой двуручный топор. Я же держал в руках широкий меч. Я почему то решил что этот стихийник земли узкой специализации.

Так и вышло. За те недели боёв я неплохо поднаторел во владении мечом. Мы сошлись в ожесточённой схватке. Метал на металл! Лезвие о лезвие! Искры противостояния! Он неплохо владел топором. Лезвие часто мелькало над моей головой. Я ткнул ему в живот. Мимо! Он рубанул меня по плечу. Тоже мимо! Я ударил наотмашь, слабо задев ему ногу. Бах! Мой меч отскочил как от камня твёрдых пород. Явно разновидность «каменной кожи», решил я.

Он применил трясучку у меня под ногами. Я с трудом устоял и разразился атакой огненных стрел. Сжав мысленно последнюю до состояния иглы и придав ей огромную скорость, я выстрели снова. На груди врага расплылось кровавое пятно, появилась дырка. Ноги стихийника дрогнули, но он устоял, вновь закатив под меня трясучку. Следующим движением он запечатал заклинанием рану на груди. Я же «заплясал» пуще прежнего. Меня стало подбрасывать над землёй! Более я не владел своим телом. Следовало что-то срочно предпринять

Ничего не оставалось кроме как вскипятить ему кровь. Собравшись силами, я представил как лопаются его капилляры, как рвётся изнутри тело от невыносимых температур… И направил всю мощь на него! Как ни странно заклинание почти сразу прошло защиту, за эти дни боёв я немного заматерел. Секунда, другая и Чернобородый вскричал. У него лопнули глаза и что-то внутри. Он упал и замер. Я же почувствовал слабость от такого напряжения… «Ещё не время!», — приказал я себе и бросился к следующему врагу…

Отыскав взглядом Збигнева я с огромным удовольствием обнаружил, что тот лежит на земле, с вытащенным огненным клинком. А сверху на нём кряжистый рыжий стихийник — тоже огневик. При мне Збигнев высыпал на последнего вагон и маленькую тележку заклинаний. Но его врага ничего не брало, видно он имел сильную магическую выносливость позволяющую держать долго щит, да ещё как огневик имел иммунитет к магии огня. Он навис над Збигневым с большим ножом и с каждой секундой расстояние от лица Збигнева до острия ножа сокращалось. Не знаю чем бы всё это кончилось для Збигнева, возможно он бы как-то выкрутился, но… я решил вмешаться.

Радостно подскочив к этой парочке, я срубил врагу голову, сделал это так что бы хлынувшая кровь затопила Збигнева с ног до головы. Так и случилось, кровь замазала ему лицо и грудь. Особенно лицо, попало даже в рот и нос…

Я замер. Отплёвываясь, Збигнев открыл глаза, и с отвращением посмотрел на меня.

— Не мог тебя не спасти, — сказал я как ни в чём не бывало.

— Главное что это не поможет тебе стать главой рода, — ответил спокойно Збигнев. — Так что следовало дать ему меня убить…