Из рода Бурого Медведя. Том 2
Шрифт:
«Достойно жить и умереть — в этом есть смысл
Каждый, как может, строит свою жизнь
Из удач, неудач, попыток, ошибок,
Радости, грусти, стрессов, улыбок
Без чего тебе жить пусто, грустно?
Что важнее — творчество или чувства?
Дружба, работа или звонкие монеты?
У каждого в жизни свои приоритеты!
Не каждый находит именно то, что ищет
В стране забытых грёз унылый ветер свищет
Он рушит замки и стены из песка
Когда-то каждая мечта казалась так близка,
Душа поднималась в заоблачные дали,
А
Память о победах, поражениях и войнах
Жить и умереть надо суметь достойно!
Жить и умереть надо суметь достойно
За прожитые годы не должно быть больно
Тихо и спокойно пусть живут другие,
Пламенем в небе пылать — моя стихия!
...»
Там был ещё текст, но дальше я не помнил. Этот-то сплыл из глубин памяти каким-то чудом. Лишь припев, о том что «жить и умереть надо уметь достойно», я почему то помнил всегда…
— Неплохо, но это стихи под музыку, а не песня. Не слушал ещё такое. — сказал Стас доставая бутылку водки с рюмкой.
Я подумал, что когда ты начнёшь слышать «такое» с каждой колонки, тогда вашей империи придет конец.
— А слова твои? — спросил он.
— Нет, не мои, — признался я.
— Но как же фраза «Тихо и спокойно пусть живут другие,
Пламенем в небе пылать — моя стихия!...» это разве не отсылка к стихии огня, которой ты владеешь?
— Нет Стас, это не мои стихи, не про меня.
Это из того мира откуда я пришёл...
В тот раз я был близок, что бы всё им не рассказать.
— Я тебе говорил, — вдруг вспомнил я. — что Наставник выдал мне новое задние. Накрыть клан Лютого волка.
Стас так и замер с рюмкой водки и открытым ртом.
— Врёшь, — бахнул он полную рюмку на стол. — Врёшь!
— Не вру. Осталось меньше двух месяцев, что бы их накрыть.
Стас схватил резко рюмку, умудрившись не проронить и капли и опрокинул в рот.
— Ой …ть, вы меня за…ли, черти! И я конечно должен тебе помочь?!
— Да никто никому ничего не должен, — сказал я. — Но если поможешь, я не буду против.
Он налили ещё рюмку и опять выпил её залпом.
— У тебя есть деньги на наёмников? — спросил он.
— Хватит только на треть, на Альфу хватит я думаю…
— Нахер этого Альфу, очень мутный. «Жить и умереть надо уметь достойно», да? Как в песне. Только такими темпами достойно жить у нас не выйдет, только умереть.
Он опять хлопнул рюмку водки.
— Я тоже не в восторге, — сказал я. — Но раз Наставник сказал, ему видней…
— А нельзя с ним поговорить?
— Нельзя! — психанул я, повысив голос. — Я прошлый разговор еле пережил. Я его своей кровь оплатил, если ты забыл! Поэтому нельзя! Ты мне не доверяешь что ли?
Стас убрал водку и сказал:
— Доверяю ли я тебе? После того как ты обманом заставил нас убрать клан красного волка?
— Я не вру, — я положил руки на стол.
— Ладно, — сказал Стас. — Что ни будь придумаем вместе.
— Придумаем, — неуверенно подтвердил я.
Господи! Когда же это всё кончиться…
Глава 37. Второе испытание — волчий мир
Мы сидели в небольшой корчме с низкими потолками, душным воздухом, кучей галдящих
мужик и дешёвыми ценами на еду. Привёл нас туда Никита из-за отсутствия средств. Банда Чёрта забрала у него общак, в котором были все его деньги. Остались жалкие тысячи, которые он нещадно экономил. И пока отказывался от моей финансовой помощи, говоря о том что сам как ни будь заработает. Спустя пару дней он был всё ещё без руки. Отказавшись от моей помощи и тут, он сказал что она отрастёт сама при его посильном содействии. Такое он умел, но медленно.В корчме за столом мы тихо обсуждали что-то незначительное. К тому моменту я выяснил момент с наёмниками. Никита сказал что связи у него остались и если что он сможет их вызвать по новой. И вот в этот момент рядом сели какие-то работяги, то ли мастера-ремесленники. Неплохо одетые, все с бородами они принялись обсуждать… наверно можно это назвать политику. И делали это довольно громко.
— Ты посмотри как у них там всё в клане устроено. Всем даётся по справедливости, всё общее! А кто способней кто больше делает тому и больше достаётся богатств клана. Не то что у нас… Мы вкалываем обычные люди, а имеем нихрена! Нужен волчий порядок! Волчья власть!
— Эх не знаю, не знаю Василий. Говорят что их порядок и справедливость только для них, для волколюдов… шовинизм своего рода.
— Брешут! — отрезал Василий. — Специально… как это называется… специально пропагандируют что бы мы себе новых хозяев не нашли. Волки вернее будут чем бояре.
— А я с Василем Степановичем солидарен, — сказал третий молодой. — Работал я на них. Обидели меня как то, так они тем гадам быстро бошки посворачивали, не успел обернуться. И даже боярина не побоялись когда он начал меня ущемлять… я их человек, а значит они за меня горой! Так что Артемий Павлович не наводи тень на плетень.
Всегда таких не любил. Я не выдержал и вмешался, резко вскочив:
— Так, так! Кто это тут у нас, предатели?
— Чего-чего, — обернулся возмущённый Василий, мать его Степанович. — И кого ж мы предали?
— Человеческую расу, — пихнул я с силой его стул ногой. Тот качнулся. Я резко продолжил: — Лучше такого при мне не говорите! А не то…
— А не то что? — он резко встал, насупившись. Я увидел что на груди у него гордо висят несколько кристаллов.
На мне кристаллов не было, лишь шестопёр. Никита тоже начал вставать, с ним был короткий меч, спрятанный под столом.
— Бояре никак? — усмехнулся самый мерзкий из любителей волколюдов, с прищуром и толстой рожей. — Что ж вы забыли в таком месте? — спросил второй самый старший.
— А это наверно ихние слабачки неудачники, сейчас мы их проучим, — сказал третий. И лишь четвёртый, сомневающийся в волчьей справедливости, молчал.
Я попытался пихнуть того кто обещал нас проучить. Он схватил мою руку и начал со мной бороться. Да ещё как! Для обычного человека сила чувствовалась огромная, я едва cмог его одолеть, вырвавшись словно из тисков. Затем завязалась драка. Использовать магию против них было бы неправильно. Поэтому дрались в рукопашную, даже без холодняка. Несмотря на то что это вроде были обычнее люди, действовали они стремительно и били сильно. Пару раз мне попали по лицу, разбив губу, а Никита разок отлетел в сторону, опрокинув стол и стулья.