Из рода Бурого Медведя. Том 2

Вернувшись утром к усадьбе. Он обнаружил лишь дымящиеся руины замка, да несколько живых детенышей бегающих неподалёку. Детей заберут другие кланы, или Бутас Сволков. Фактически он единственный кто остался жив из Клана Красного Волка. Где-то здесь лежало сгоревшее тело дяди… он не испытывал сильной горечи, лишь сожаление, что та старая жизнь ушла и больше не вернётся. Словно отрезали что-то для него важное. Не сидеть ему больше с братьями за одним столом, не испытывать радости общего праздника... Мать и отца он потерял уже давно в меж клановых разборках, поэтому острую горечь утраты познал ещё тогда. Сейчас лишь было тупое ноющее сожаление. Всё таки он волк, он должен…

Набрав воздуха, Алют вдруг громко завыл. Потом ещё и ещё. Волки не плачут, вместо слёз они воют. Но Алют был странный волк, поэтому когда он выл глаза немного намокли. Не до слёз, а стали влажными. Он был рад что тогда никто не видел его горя…Не к месту ему вспомнились те моменты когда он узнал о смерти отца и матери. И он завыл ещё громче.

…Пройдя вглубь территории он нашёл невредимым гараж, где стояла исправная машина. Поймав детёнышей, он посадил их в машину, и поехал к Бутасу Сволкову…

Пока он ехал, ему встречались люди на каретах, на машинах, пешком и в каждом он первое время видел палача убийцу своего рода. Руки, вся его волчья суть рвались в бой, но сознание держало контроль разума. Да и тело ещё не восстановилось, особенно внутренние органы повреждённые магией. Силой воли приходилось держать рану на животе открытой, что бы выходила кровь, во время восстановления органов. Он мог регенерировать раньше, но так как был сильно голоден старался не спешить. Иначе восстановление пойдёт за счет сверхестественных сил, которые бояре называли магическими. А их он всегда берёг на крайний случай.

* * *

Зал, где обитала имперская боярская дума, был огромен. Кресла стояли полукругом, опускаясь к центру и поднимаясь к краю. Четыреста кресел — четыреста голосов. Люди заседавшие в боярской думе выглядели по разному, не считая специфической формы: чёрного камзола и золочёного амулета на шее в виде двуглавого орла — символа власти. Самому старшему думцу было восемьдесят три, самому младшему сорок. Да, дума считалась местом не для молодёжи. Дума была для умудрённых возрастом пожилых бояр. Пятьдесят шестьдесят лет — вот кто там заседал. Вот кто там «правил». Абсолютное число голосов-кресел принадлежали боярам; самые слабые из них, наименее влиятельные и немногочисленные представляли ещё и тресты промышленников. Примерно шестая часть — а именно шестьдесят голосов, имели волколюды. Крысиные кланы представителей в думе не имели, впрочем как и витязи.

Бутас Сволков, ещё раз, смело оглядел боярскую думу и с трибуны произнёс:

— Мыслимо ли это, что уничтожают целый волчий клан, численностью в четыреста особей и никто ничего не знает! Полиция не знает, охранка не знает… никто ничего не знает! За что убили, почему убили? Неужели вам нечего мне сказать?

Думцы возмущённо загалдели, затем председатель думы ударил несколько раз молотком, призывая к тишине:

— Тише господа, тише!

Слово взял один и депутатов, толстенький рыжий Митрофан Кабанов.

— А что вы от нас хотите? Да, не нашли, не знаем! Но разве это такая уж редкость? Разве не волки ли три года назад уничтожили подчистую… повторюсь: подчистую, клан, насчитывающий почти две тысячи членов. Убили даже детей! Всех убили…

— Здесь нет ничего странного, — возразил Бутас глядя на Кабанова. — Всем известно, что вражда велась между двумя кланами в открытую, и один решил уничтожить другой. Известно кто именно это сделал, известно заинтересованное лицо, известны интересы за которые они враждовали… Здесь же, абсолютно непонятно кто и за что это сделал. Поэтому у нас есть подозрение, что сделали это по причине ненависти к волколюдам как к виду. То есть убили клан только из-за тог что это волколюды!

С задних рядом встали представители волколюдов, все шестьдесят особей. Встав, они резко вскинули правую руку сжатую в кулак и громко прокричали, прорычали:

— Поддерживаю, поддерживаю, поддерживаю…!

— Ясно что вы поддерживаете! — крикнул Кабанов. — Вам палец в рот не клади. Если непонятно кто убил, значит непременно только за то что вы волки! И сделали это непременно бояре…

— Единственный свидетель говорит о том что это были одарённые: стихийники и витязи! И у меня нет причин ему не доверять! — заявил Бутас, благоразумно упустив слово «бояре» в обвинении. Впрочем все знали, что стихийников небояр не существует.

— Бутас хватит нагнетать…, — попытался его урезонить Кабанов.

— Я требую расследования! — Бутас ударил рукой по столу. — Требую расследования с привлечением лучших специалистов уголовного розыска, следователей. С привлечением лучших провидцев империи!

— Если они захотят! — выкрикнул усмехнувшись Кабанов.

— Лучше пусть они захотят, иначе мы будем считать, что это убийство ничто иное как покушение на всё волколюдово племя!

— И?! — грозно привстал Кабанов. Он был сильным стихийником огня, волколюдов не любил, но вслух не говорил. Впрочем волколюды были в курсе и отвечали ему тем же.

Бутас Сволков враждебно посмотрел на Кабанова и сказал:

— Твой род хочет войны с моим кланом?

Кабанов рассмеялся и ответил:

— Если ты Бутас думаешь, что никто не знает о ваших делах с кланом Красного волка, то ты ошибаешься! На твоё счастье он уничтожен и доказать что ты подчинил этот клан уже невозможно. На твоё счастье!

— Я не отрицаю что был знаком с Завенем Красноволковым и мы были почти как братья…

— Ты был для него почти как господин! — бросил Кабанов и тут же получил поддержку других депутатов враждебно настроенных к волколюдам, в виде улюлюканья и слов осуждения. Но было их немного. Многие делали вид, что вовсе не против волколюдов, хотя и не любили их.

— Это не имеет отношения к делу! — вновь ударил кулаком по трибуне Бутас. — Я требую расследования!…

— Бутас, не надо так переживать. Мы во всём разберёмся. — Взял слово председатель думы. — Господа, давайте проголосуем. Тема вопроса: спец-расследование по делу о смерти клана Красного волка. Поднимите карточку те кто «за»…

«За», проголосовало большинство. Довольный Бутас вышел из зала боярской думы и последовал к машине. Единственное что его огорчало, так это то, что его клан не имел представителей в думе, ни одного депутата! А ведь даже формально его клан числился одним из самых больших, а уж неформально… но несмотря на всю волчью сплоченность, никто не спешил отказываться от депутатского мандата. Волчья сплочённость она такая… и клан на клан может пойти, если надо. И императору могут доносить друг на дружку, если надо… и полиции сдавать находятся такие. Но всё это считал Бутас из-за того что бояре их поставили в рамки, ограничили их во многих правах. Хоть в той же рождаемости. Сами же бояре делали все эти порочные вещи типа стукачества друг на друга, всё это без всякой острой нужды, не ограниченные почти ничем, имеющие свободу во всём. За это Бутас их презирал…

В машине сидело трое волков. Ещё одна машина стояла в стороне и следовала всегда позади. В принципе он мог бы ограничиться и одной машиной так как сам был очень сильным бойцом. Но его статус не позволяя ездить на одной машине. Подобрав длинное серое пальто из шерсти и льна, Бутас сел на заднее сиденье.

— Куда едем? — спросил водитель. Человек его клана. Вроде даже четвеюродный племянник. Бутас уже толком не помнил кто ему и кем приходиться, максимум до двоюродных. Голова забита совсем другими вопросами.