Из рода Бурого Медведя. Том 3

— А ты был неплох… хорошо фехтовал, умело парировал. А что будет дальше… с волками?

— Не знаю, — пожал я плечами.

— Не знает он, — сказала она осуждающе.

— Знаешь Маша, -сказал я. — А это даже хорошо что мы с тобой поссорились.

— Да? — удивилась она. — Чем же для тебя это хорошо? Мне казалось ты хотел помириться…

— Будь мы вместе, злые языки непременно бы сказали что ты что-то для меня значишь… а значит ты бы была под ударом. Ведь волки не знают границ в своей мести…

Она молчала. В глаза её я впервые увидел сожаление. Хотел прочитать эмоции через «инфо», но побоялся её вспугнуть она может почувствовать и обидеться по новой. Мы же были только вдвоём у окна, больше некому на неё воздействовать.

Но почему всё так происходит. Похоже она начал меня прощать. А я не могу теперь с ней общаться что бы не подвергать опасности. В холл вошли ребята, доедать свой обед, посмотрели на нас...

Я немного отстранился и сказал:

— Ну вот и всё, я с тобой попрощался. Прости что так вышло… не хотел обидеть. Если умру то знай: не хотел обидеть.

Тогда я опять увидел в её глаза жалось, сожаление. Так что это жалось или сожаление?

— Не говори глупости, — только и сказал она. Я вопросительно на неё посмотрел, но она лишь добавила: — Мне пора готовиться к лекции…

— Подожди! — воскликнул я и впервые взял её за руку. Впервые с момента нашей ссоры, но и до этого не позволял себе.

Она недовольно обернулась, но руку вырывать не стала, лишь сказала:

— Чего ты хочешь?

— Так ты простила меня?

— Не знаю, — вздохнула она. — Наверно… только не решила: быть ли нам вместе или нет. Но теперь это уже неважно. Обстоятельства не дают мне понять: простила я или мне просто тебя жалко. Неважно…

— Важно, — сказал я твёрдо. И попросил, сам не веря: — А теперь дай мне при всех по роже и скажи, что видеть меня не хочешь больше никогда.

Она удивлённо на меня посмотрела, а пока она думала я радостно трогал её за мягкую, тёплую ладошку. Он вырвал её из моих руку и со всего маху дала мне по роже, крикнув:

— Не трогай меня никогда, видеть тебя не могу больше!

— Прости, — тихо сказал я и пихнул с силой на землю. — Да не нужна ты мне больше! Я просил тебя о помощи, а ты мне отказала. Такую невесту, я в гробу видал. У меня проблемы… а она. Пусть все знают — предашь любого в трудный момент!

Я быстро развернулся и пошёл прочь. А затем решил не тянуть и покинуть задние универа. Осталось ещё одна пара, но я уже всё что мог сделал: и подрался и простился... Поэтому следовало идти дальше по делам. И следующие у меня были это адвокаты Фринкелии.

В три часа дня, я оказался на месте конторы «Фринкелли и компания». Захожу наверх, на третий этаж. Сообщаю имя и личный номер и требую что бы мне немедленно представили адвоката согласно договору.

Секретарша куда-то убегает. Через несколько минут выходит сам Серджио Фринкеллии. Оглядывая меня с ног до головы, он произносит:

— Вроде не богатырь… а два волчьих клана как-то убил.

— Господин Фринкелли, — говорю я. — Вы меня примете или как?

— Конечно примем, — говорит Фринкелли. — Уже сформирована рабочая группа из пять адвокатов. Сейчас вы мне расскажете… всё что можно рассказать.

— Сколько мне это буде стоить? — спрашиваю я.

— Десять тысяч сейчас и ещё десять, если дело выгорит и вас оправдают.

— Странно, — говорю я. — Подозрительно дёшево для такого дела....

— Ничего странного, с вами мы работаем на репутацию прежде всего. А если мы выиграем это дело многие влиятельные, богатые люди захотят с нами работать. Но имейте ввиду, — поднял он палец вверх. — Наши успехи в оправдании никак не повлияют на желание волколюдов рассчитаться с вами…

— Не сомневаюсь, — сказал я и мы прошли в кабинет, где нас уже ждали другие адвокаты…

Глава 58. Начало новой жизни

В понедельник я проснулся от того, что соседи снизу включил радио. Как так получилось, я не знал, но звукопроницаемость из комнаты, где оно стояло была такая что я вынужден был слушать радио вместе с ними, слыша всё довольно отчётливо. К слову сказать, другие звуки слышались не так отчетливо. Сперва я вспылил и хотел идти разбираться, но затем решил не скандалить. Решив, что с другой стороны это хорошо — не нужно покупать радио самому. Я всегда слышал, что по нему передают…

«На зарядку становись…», вещало радио. Но только песня была другая, не та советская, что я когда-то слышал в детстве. Ну на зарядку так на зарядку. Я быстро двадцать раз присел, столько же отжался. Теперь идти готовить. Я прошёл через всю комнату к столу, к кухонной плите на газу, которые стояли в уголке у входа — там, где была труба вытяжки. Рядом стоял холодильник — пришлось купить и эту махину, больше походившую на небольшой шкафчик. Одни траты, чёрт побери! Но я знал что яйца, молоко и мясо хранить лучше там…

Затрещало масло на сковородке. Туда упал репчатый лук, затем три яйца. Неплохой завтрак. Хлеб купил вечером. Сыр ещё на подовый хлеб. Чай закипел…

Я сел за стол в уголке, где мог поместится ещё максимум один человек. Вспомнил деда, бабушку, маму. Хоть и не совсем они мне родные, настоящие… но никого ближе не было. А теперь и их неизвестно когда увижу. Один. Совсем один. Ещё на работу надо было устраиваться в Трест. Наставник мне сказал что надо идти туда в одиннадцать часов. Желающих окажется немало. А мне зачем-то надо попасть в первую партию…

Но мне так не хотелось этого делать, словно предстояла сложная, тяжёлая работа, которую ещё неизвестно как выполнить и возможно ли вообще. Это по ощущениям. Умом-то я понимал, что смогу там устроиться. Я просто в принципе не из тех, кто прям так мечтал стать спецагентом под прикрытием в таких обстоятельствах и в таком месте как трест. Это постоянный напряг, что тебя раскроют, это делать то что не нравится, не хочется… Это быть не тем кем хочется… Это… короче много неприятного для меня. От этого тянуло внизу живота и я всё тянул, не одевался, ел с такой скоростью будто мне пять лет и смотрел в окно, где обычно виднелись шпили домов а сейчас тяжёлые шторы…

В принципе если подойти и посмотреть в окно налево, то там можно было увидеть широкую улицу — полноценный город. Но у нас я видел лишь крыши домов и закаты. Я подошёл к окну, раскрыл шторки и увидел что там всё ещё темно, а внизу горят фонари. Но люди уже спешили по своим делам, пока тонкий ручеек, одинокие невезучие личности, как правило бедно одетые мужики, вынужденные стоять как штык на работе до семи утра. Тем кому повезло больше начинали свой день с девяти, десяти утра.

И я так буду в тресте. «Давай Миша, ляжь костьми, а объект отбей, защити». Тьфу! Как собака у них буду на привязи. Это сперва они мне пару дней дадут в неделю или три дня? А потом запрягут по полной. Дважды тьфу!