Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

— Какая ночь! — восхитился Дэйв. — Мы в правильную сторону домой идем?

— Думаю, да, — успокоил его Бони. — Как мы войдем в контору?

— Через чертову дверь, конечно. Черным ходом… Нет, черным н-нельзя, жену разбудим. П-подожди. — Почтмейстер долго рылся в кармане и наконец сунул Бони в свободную руку ключ. — Вот. Передняя дверь. Вперед. Лампа на столе.

Дойдя до почты, Бони отпер дверь, чиркнул спичкой и нашел керосиновую лампу. Дэйв уцепился за прилавок, а Бони вернулся и закрыл входную дверь. Почтмейстер покосился на Бони и нырнул под стойку, за которой находилась большая часть помещения конторы с сортировочными столами, стеллажами для корреспонденции и телеграфными аппаратами.

— Все в-ваше, иншпектор, — прошепелявил Бандред, делая широкий жест рукой. — Берите что хотите. Только часы не надо. Не ходят.

— Сам ты не ходишь, пьяная грязная свинья, — раздался голос разъяренной женщины, остановившейся в дверях смежной комнаты. — Ну-ка марш в постель, быстро!

— Знакомьтесь, инспектор, моя жена.

— Я уже знаком с миссис Бандред, — откликнулся Бони. — Ладно, идите спать. Миссис Бандред сама отдаст мне почту для Эльверстона и Бринов.

18 Неэтичный поступок

В полицейском участке, развалясь, сидел за столом констебль Клиффорд с сигаретой в зубах. Рядом с ним стоял пустой стакан, а на кипе бумаг — бутылка виски, присланная Бони. Веселье только начинало спадать. В участке было тихо, однако на улице ночное безмолвие то и дело нарушали возбужденные мужские голоса. Вошел Ирвин, и Клиффорд, немного завидуя ему, спросил:

— Бони еще на ногах?

— Само собой. Повел домой почтмейстера. Фу, от этого пива и свинью стошнит.

— Выпей лучше виски.

— Спасибо. Чего только не вытерпишь ради дела! А, вот и он.

Оба посмотрели на дверь и увидели входящего Бони. За спиной у него был мешок с почтой. С глухим стуком сбросив его на пол, инспектор поблескивающими глазами оглядел подчиненных, сел на стул и налил себе содовой.

— Приятно провели вечер? — любезно спросил он Ирвина.

— Очень. А вы?

— Местами. Как улов?

— Вы велели мне заняться Линтоном, обратив особое внимание на ниточку, связывающую Бандреда со Стенхаузом, — напомнил Ирвин. — Тут опять всплывают старые дела. Два года назад на пути из Лагуны Эйгара в Брум пропал мешок с заказной почтой. Проверка показала, что здесь его погрузили в самолет, однако по прибытии в Брум мешка в нем не оказалось. Стенхауз начал следствие, а Линтон, который сидит в Бруме, прилетел сюда подсобить. Однако мешка они так и не нашли. Впоследствии не удалось обнаружить ни одного из находившихся в нем отправлений. Соответственно не было установлено, что произошло с мешком — украли или еще что.

Бони перевел взгляд с Ирвина на Клиффорда.

— Мы в Бруме тоже занимались этим делом, — сказал Клиффорд. — Существовала возможность, что мешок похитили по дороге от почтового отделения до аэродрома или же прямо из самолета в одном из мест, где он делал посадки на пути из Лагуны в Брум. Как сказал Ирвин, проверка производилась на обоих конечных пунктах. Со стороны Лагуны Стенхауз ничего не обнаружил.

Ирвин продолжил свой рассказ:

— По словам Линтона, еще до исчезновения мешка Бандред несколько раз получал выговоры за халатное отношение к своим обязанностям, а именно пьянку в рабочее время, в результате чего корреспонденцию приходилось обрабатывать его жене. Линтон говорит, что нарушения инструкции не были серьезными, но ловкий вор вполне мог ими воспользоваться, чтобы украсть мешок с почтой. Однако в конкретном случае пропажи мешка Линтон не нашел никаких должностных нарушений.

— Вы сказали, что Стенхауз проводил это расследование вместе с Линтоном, — заметил Бони. — Вы читали его доклад инспектору Уолтерсу, Клиффорд?

— Там говорилось, что Бандред был допрошен и оказал следствию все возможное содействие. Указывалось также, сколько времени Бандред проработал в Лагуне Эйгара, что у него неплохой послужной список и хорошая репутация. Положительная характеристика была также дана человеку, который занимался перевозкой почты и пассажиров между Лагуной Эйгара и аэропортом.

— М-да. Хотите что-нибудь добавить, Ирвин?

— Ну, Линтон убежден, что Бандред человек, в общем-то, честный — солидный стаж и прочее — и что развинтился он лишь в последнее время. Если бы не трудности в подыскании людей для работы в Лагуне Эйгара, Линтон давно бы порекомендовал перевести его в какое-нибудь южное отделение, где у него будет меньше ответственности.

— Я думаю, перевести его стоило бы, — заметил Бони. — Как полагаете, могли бы мы быстро получить перечень пропавшей корреспонденции?

— Я спросил об этом Линтона, и он сказал, что пришлет копию списка из дела, которое хранится в его ведомстве в Бруме.

— Отлично! Он сказал, когда возвращается?

— Послезавтра.

— Пусть пришлет список… Но только обычным, а не заказным, письмом.

— А как ваши успехи? — поинтересовался Ирвин.

— Как говорят дети, уже горячо. За мной не числится ни одного незаконченного расследования, и я обязательно раскрою убийство Стенхауза и Джеки Масгрейва. Почему я так уверен? Да потому, что не питаю уважения ко всякого рода правилам и предписаниям и, охотясь за убийцей, отбрасываю в сторону щепетильность и этику.

— Мне этого можете не говорить, — проворчал Ирвин.

— Я просто напоминаю, — учтиво сказал Бони. — Вы еще не устали от наших скитаний, Ирвин?

— Нет, мне даже нравится.

— Тогда с утра пораньше снова в путь. Нам понадобится изрядное количество продуктов и снаряжения, ибо мы отправляемся кочевать — как наш приятель Плутон и его пресловутое племя. Вы где ночуете, Клиффорд?

— Здесь, в участке. В комнате, где жил Стенхауз.

— Тогда присмотрите за этим мешком с почтой и завтра верните его почтмейстеру. Скажите, что мне пришлось изменить планы и я не смогу доставить почту по назначению. И проследите за тем, чтобы моя расписка в ее получении была аннулирована.

Бони перевернул мешок, высыпал содержимое на стол и принялся разбирать корреспонденцию. Ирвин и Клиффорд молча наблюдали, как он просматривал конверты с письмами, а потом, разложив их на две кучки, взялся за посылки и бандероли. В конце концов он сложил все обратно в мешок, за исключением одного пакета, адресованного Эзре Брину.

— Я был счастлив узнать, что многие молодые люди, обитающие на необозримых северо-западных просторах, стремятся к возвышению ума посредством изучения серьезной литературы. Должен со стыдом признаться, что в пору моей юности мы транжирили время на чтение романов и комиксов, — усмехнулся Бони. Клиффорд пожирал его глазами, как ребенок фокусника, в ожидании, когда тот вытащит из шляпы кролика. — Вот Эзра Брин, например, — продолжал Бони, — просиживает ночи над учебниками по медицине и антропологии в целях улучшения качества поставляемой его фермой говядины.

— Что вы делаете? — вскричал Ирвин.

— Хочу бросить взгляд на последнее приобретение Эзры.

— Но это же запрещено! Вы не имеете права вскрывать чужую почту. К тому же заказную!

Возившийся с узлами бечевки Бони оторвал глаза от пакета и взглянул на Ирвина.

— Но ведь я никому не делаю вреда, старина, — невинно промолвил инспектор. — Просто хочу посмотреть. Книги всегда были моей слабостью, особенно хорошие книги. Я люблю запах свежей типографской краски, люблю прикасаться к их гладкой тонкой бумаге. Только краешком глаза загляну и снова упакую, никто и не заметит.