Из Тьмы, Арка 5

В любом случае стыдиться мне нечего, ибо отношение к событиям я имею весьма косвенное. Просто воспользовалась удачной оказией. Да и Натал не сказать, что высказывает мне претензии — скорее, наоборот, беспокоится... за мой моральный облик Но я не из тех людей, которым это приятно, скорее подобное раздражает. Однако выплёскивать раздражение на близкого человека, которому и так сейчас плохо, станет весьма некрасивым и глупым поступком с моей стороны.

Да и не сказать, что беспокойство напрасно. Не только я обладаю развитой интуицией, другим сильным воителям она тоже характерна. Кто знает? Вдруг Юрэй и Натал чуют те проблемы, которые доставляет мне влияние заточённого в Яцу архидемона? Стоит потерпеть и объяснить, что всё в порядке. Заодно отвлеку друга от мрачных мыслей об Эрис.

— Нет, не через моих людей. Повторяю: я вообще не замешана в похождениях того извращенца, я и узнала-то о них едва неделю назад. На этого типа мы вышли через списки Кровавой Розы. Один из фигурировавших там постоянных клиентов, расспрошенный с помощью Яцу — сам он ничего собой не представлял, обычный декадентствующий аристократ, прожигающий деньги предков, отброс, считающий себя элитарием — сдал своих дружков по увлечениям. Мы их проверили, к некоторым приставили хвост. Агенту удалось заметить доставленных в дом детей, похожих на пропавших. После допроса одного из доверенных слуг удалось подтвердить их личность. Дальше с немёртвым слугой, на глазах его хозяина — чтобы не было сомнений в причинах смерти — произошёл «несчастный случай». Ну, а я начала действовать.

Сделав глоток из фляжки, отправляю в рот очередную сладость.

— То есть при желании меня можно обвинить в смерти этих мальчика и девочки. Я не стала их спасать, хотя могла бы — наоборот, использовала в своих целях. Что сказать? Убийца, офицер не самого безгрешного подразделения не самого чистоплотного ведомства, ещё и заговорщица к тому же. Впрочем, как и все мы. Однако я давно залита кровью по горло и выше. Как и ты, Натал, или как ты, Юрэй. Не понимаю этой вспышки. Невинных каждый из нас тоже убивал. Много, регулярно и зачастую без всякого толка. Если не считать хотелок вышестоящих, конечно. Откуда недовольство конкретно этим случаем? Да, меня не слишком волнует, что приходится использовать сомнительные методы. Однако я понимаю их сомнительность и стараюсь не творить зло без необходимости.

Новая вкусняшка отправляется в рот. Но она маленькая и на дикции практически не сказывается:

— Да и вообще, две жизни, ставшие разменной монетой — это ничто на общем фоне, который они должны сделать чуть лучше. И даже случись у меня приступ вышедшего из комы родительского инстинкта, плюнь я на все планы и спаси тех детей... что ж, скажу прямо: благодарности от них, их отца или матери заслужить бы не удалось. Только подозрения и попытки использовать в своих схемах. Там тот ещё прожжённый политикан и род у него такой же, пусть и с крепкими внутрисемейными связями. И да: они точно такие же наши враги, как Досэн и остальные. Непримиримые, из «красного списка» подлежащих уничтожению, как организованная сила. Одни потери от такого милосердия, короче говоря. И для меня, и для нашей общей цели.

— Разведка любит способствовать преступлениям или организовывать их, а потом уничтожать «виновников», — ответил немёртвый, судя по эмоциям, вспоминающий не самые приятные моменты из своей долгой жизни. — А использование в своих целях безвинных детей и вовсе противоречит духу воина. Знаю, ты не боишься запачкать руки. Но я рад, что ты лишь воспользовалась ситуацией, а не создала её, госпожа. Этот старик знает, что ступить на наклонную тропу легко, но вот остановиться — сложно. И с каждым шагом всё сложнее. Будь осторожна, девочка: путь благих целей очень скользок, — пыхнув трубкой, закончил он под согласный кивок Натала.

С индифферентным видом пожимаю плечами. Про себя же я не могла не согласиться со старым Мастером. Осторожность на, как он сказал, «скользком пути добра» мне не помешает, интуиция не обманула соратников. Но это не значит, что нужно признавать их слова полностью справедливыми. Только сильнее беспокоиться начнут.

— Не могу сказать, что никогда так не поступлю. Поступлю. И вы поступите. Но только если будет обоснованная нужда замарать руки. Я тоже не жажду в один прекрасный момент докатиться до того, что станет противно смотреться в зеркало. — И уже мысленно: «Или не станет, но отражаться в том зеркале буду уже не я». — Обоснованные причины — это причины, важные для сохранения страны, нашей организации, жизней моих близких или большого количества простых людей, — продолжаю вслух. — Надеюсь, вы не станете мне мешать, а, наоборот, поможете.

Мужчины ответили согласием, попросив, впрочем, не привлекать к такому без сильной нужды. Особенно Натал, которому, видите ли, всегда больше нравилось выступать в роли защитника, а не убийцы. У-у, чистоплюи! Хотя ладно, совсем уж в чернуху лезть действительно не стоит. Разве что не будет иного выхода.

Хотя кажется мне, что понятия «чернухи» у одной некроманси и некоторых её соратников отличаются.

Сильно.

В качестве доказательства своей позиции, я привела пример наших действий в южном городе Кукута и на северо-востоке. Кровь лилась ручьями, в том числе и невинная — Куда без неё? Это война, пусть и скрытая от широкой общественности, — но достигнутая цель многократно перевешивала эти жертвы. Чего стоят сотни случайных жертв перед десятками и сотнями тысяч пострадавших в настоящем военном конфликте? Да и для глобальных задач, где речь идёт уже о многих десятках миллионов затронутых, негласно перешедшие под нашу руку провинции юга Империи и почти все относящиеся к северо-востоку — обязательно сыграют свою роль. Надеюсь, что хорошую.

— Я тебя понял, госпожа, — погладил бороду старый Мастер. — Искусство полководца состоит в том, чтобы разменивать жизни своих солдат на жизни врага по выгодному курсу. Иногда приходится включать в размен и гражданских. А иногда действовать на манер таких бесчестных выродков, как Сайкю или Онест. Если на кону стоит существование нашей страны, я готов принять и поддержать любые решения. Но когда так поступают ради денег или толики влияния…

— А, вот ты о чём! — восклицаю, наконец, поняв всю подоплёку.

Всё-таки эмпатия — это не телепатия, даже применительно к немёртвым, которых я действительно способна читать… довольно подробно. Это «довольно подробно», применительно к тому же Генсэю, отнюдь не означает понимание мотивации человека, который вырос в иных условиях и мыслит иными категориями. То, что я воспринимаю Синдикат, а также прямо или косвенно принадлежащие ему (легальные и не очень) промышленные, торговые и оказывающие услуги (да, рэкет это тоже отчасти услуга) структуры как полезный, но инструмент, совершенно не значит, что бывший высший генерал или даже Натал, видят и понимают то же.

Если смотреть со стороны, то может показаться, будто хвост стал вилять собакой и не Синдикат преследует мои цели, а я работаю на благо Синдиката. Да и действия — как мои, так и моих людей — могут предстать в более неприглядном виде, чем есть на самом деле.

Но ладно старик, мы с ним знакомы не так давно, но Натал-то чего? Неужели наслушался чьих-то россказней?

— Пройдитесь по улицам, которые контролируют наши люди, посмотрите, как там живут, и сравните с теми, где Синдиката и его дочек нет. Это раз, — произношу, оттопырив указательный палец вверх. — Я, как уже упоминала, не стремлюсь к богатству и власти. Если говорить о личных потребностях, мне хватало и зарплаты лейтенанта, даже содержания рядовой убийцы Отряда. О нынешнем майорском звании и вовсе можно не вспоминать. Это два, — к указательному присоединился средний палец. — Исследования потребляют намного больше средств, но и их результаты я не собираюсь держать у себя или распространять в узкой группе. Когда мы победим, многие из работ станут общим достоянием, а результаты некоторых войдут в учебники для бесплатных школ. Это три, — теперь вместе с двумя соседями поднялся вверх и безымянный. — Власть? Я даже с теми, кто, по идее, должен являться бессловесными марионетками Яцуфусы, пытаюсь договариваться! И это четыре! Нужно ещё или хватит? — помахивая в воздухе ладонью, спросила я.

Миньон криво усмехнулся и кивнул.

— Хватит. И я обязательно пройдусь по тем улицам.

— А я даже не думал тебя обвинять, — скрестив ладони перед грудью, будто бы отмахнулся от подозрений Натал. — Просто мы говорили с Ао, коснулись Синдиката и твоих предприятий. Он, конечно, не знает, что они твои или что они связаны с Синдикатом, но даже так отзывался о них не очень хорошо. Взятки, подставы, заигрывание с революционерами, попытки набиться в этот концерн Онеста…

— Хм, а про революционеров он откуда знает? Или он это про те слухи, что злопыхатели распространяют про наши предприятия? В любом случае твой старший приятель не владеет всей полнотой информации и не имеет возможности её получить. В отличие от тебя и иных членов моего ближнего круга, кстати. Поэтому Ао строит свои представления, исходя из неполных, частично искажённых вводных. И, соответственно, получает ещё более искажённые результаты, иногда противоположные действительности. С твоей стороны было бы правильней аккуратно поправлять и успокаивать знающего меньше товарища. А ты, почему-то, наоборот, подхватил его невежество и чуть ли не начал подозревать меня. Странно, не правда ли? Может, ты ешь мало сладкого? Оно хорошо влияет на мозг. На вот, съешь печеньку...