Из Тьмы. Арка 2

— Ты всё равно меня оставишь, — уже более расслабленным тоном проговорила девушка, прижав мою ладонь к своему животу. — А я… я боюсь остаться одна. Боюсь, эти ужасные убийцы придут к брату. Мы с ним часто ругаемся, он дурак и постоянно строит из себя самоуверенного всезнайку, но после смерти мамы он — самый дорогой мне человек. Понимаешь?

— Понимаю, — произношу, с удовольствием вдыхая аромат духов и прекрасного тела любовницы. — У меня тоже есть сестра, мы в последнее время не ладим, но я её всё равно люблю. Обещаю, что никуда не уеду, пока всё не наладится, а если что, защищу и твоего брата, — вполне серьёзно посулил я. В конце концов, благополучие Диего и спокойная обстановка в городе мне выгодна и безотносительно личных мотивов.

— Но ты всё равно уйдёшь.

— Уйду. Я и так задержалась сильнее, чем рассчитывала, — Изабелла улыбнулась, приняв замечание на свой счёт. И, в принципе, правильно приняла. Мне не особо верилось, что придётся активно пользоваться связями с местной верхушкой. Возня с потенциальными источниками нестабильности в значительной степени объяснялась нежеланием оставлять после себя руины и заботой о любовнице и её семье. Ну и нытьём Счетовода о «возможностях, которые нельзя упускать».

Да, я оставил крючки на дальнейшую перспективу и через третьи руки поделился информацией о том, что вскоре Столице станет не до южного региона. Также упомянул о возможном расширении зоны влияния Революционной Армии и нежелательности окончательного разрыва отношений с мятежниками. В конце концов, не имея возможности победить, иногда стоит возглавить.

«Законная власть, разумеется, вернёт свои земли, но её тайные друзья при этом не пострадают и даже наоборот…» — что-то в таком духе говорил миньон. Само собой, за этими утверждениями ничего не стояло. Но если я смогу перевернуть ситуацию и раздавить мятеж, то и власти буду иметь достаточно для выполнения обещаний, данных через чужие уста. А если сгину, то мятежники победят и перешедшие на их сторону «тайные друзья Империи» так и останутся тайными.

Это если Изабелла с братом не решит перебраться в более спокойные края. Кстати, стоит прояснить этот вопрос.

— А почему сама не уедешь?

— Не могу: Диего никогда не бросит наши земли.

— А зачем ему твоё присутствие? Ты же сама говорила, что не слишком интересуешься делами рода?

— Политика, — кисло улыбнулась дворянка. — Мой отъезд воспримут как побег, а это ударит по престижу нашего рода и репутации брата, как правителя. Как говорит Диего: никто не верит вождю, который сам боится всё поставить на кон.

— Понятно, — кивнул я. — Хочешь, расскажу тебе заклинание от страха? Были времена, когда оно помогало мне успокоиться, — о том, что те времена были в прошлой жизни, уточнять не стал.

— Конечно, хочу! — заинтересовалась и даже как-то повеселела девушка, — сколько времени мы вместе, а ты для меня — до сих пор загадка.

— И поэтому до сих пор тебе интересна.

— Больше всего мне интересно, как ты, с таким аппетитом и любовью к сладкому, умудряешься не потолстеть, — с шутливыми нотками зависти проворчала Изабелла.

— Всё благодаря духовной силе и ускоренному метаболизму.

— И почему меня не отправили учиться в какой-нибудь Храм боя, — вздохнула аристократка, впрочем, не без некоторой доли притворства. К физическим упражнениям и тем более — необходимости самой с кем-то драться девушка относилась с заметным предубеждением. Вот посмотреть на сражение гладиаторов — это да. — Ну же, не томи меня, сладкая, дай прикоснуться к тайной мудрости своего Храма!

— А что мне за это будет?

Собеседница хитро стрельнула глазами из-под длинных ресниц и улыбнулась.

— Тебе понравится.

— Ну, раз ты обещаешь… — напускаю на себя серьёзно-сосредоточенный вид, и с выражением зачитываю — придуманное писателем из прошлого мира «заклинание»:

— Я не должна бояться.

Страх — убийца разума.

Страх — это малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.

Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.

Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.

И когда он уйдет, я обращу внутренний взор на его путь.

Там, где был страх, не останется ничего, кроме меня. [9]

— Это, что — настоящее заклинание? — удивлённо воззрилась Белла.

— Кто знает? — загадочно улыбаюсь её реакции.

На имперском языке слова слышались действительно весомо… куда весомее, чем помнилось Виктору. Или тут виновата толика духовной энергии, которую я, войдя в образ, транслировал вместе с голосом? Пусть заклинания в нашем мире не работали, но у меня и правда получилось что-то такое… магическое, почти как в песнях Эрис.

9

Литания против страха. Фрэнк Херберт «Дюна»/

Интересно, как там моя блондинка? Надеюсь — хорошо.

Мысленно пожелав добра одной своей знакомой, возвращаюсь к беседе со второй. Изабелла, будто поддавшись чарам (и очередному бокальчику вина), наконец, позабыла о своём беспокойстве и, окончательно повеселев, начала выспрашивать «таинственные секреты» Храмов боя. Я с удовольствием рассказывал любовнице байки разной степени завиральности, часть — пересказывая, часть — реконструируя из памяти древнего генерала, а часть — и вовсе выдумывая. До главного болтуна всея Отряда мне, конечно, далеко, но рядом с красивой девушкой истории разной степени забавности вспоминались и генерировались будто бы даже без участия разума.

Мы ели различные деликатесы, выпивали, шутили, смеялись. На время мы с Беллой забыли о тревоге, что неизвестностью грызла сердце одной, и беспокойстве, что терзало другую, но уже благодаря слишком хорошей информированности о грядущем.

Потом мы направились к Изабелле, начав целоваться прямо в карете.

Потом любили друг друга. Потом говорили — и снова предавались постельным утехам, стремясь подарить партнёрше частицу тепла и получить его в ответ. Нет, между нами так и не протянулась нить настоящих чувств — слишком много лжи и недоговорённости заложено в фундаменте отношений, слишком мала вероятность их продолжить, если этот фундамент разрушится. Но именно Белла помогла мне сохранить разум под натиском сущности тейгу, гложущей душу дыханием хлада, тлена и безумия, а я… что ж, я — защитил её от той тьмы Империи, правомочной частью которой была наша группа. И моей благодарности с увлечённостью аристократической красотки оказалось достаточно для вспышки прощальной нежной страсти, предвещающей скорое расставание.

А после… я оставил разметавшуюся на шёлковых простынях девушку.

И пошёл убивать.

* * *

Переступив порог пивной, могучий телом русоволосый мужчина повёл носом.

— Чем это у вас так пахнет? Как бы курится что-то?

— Да, генерал, — ответил ему такой же плечистый, но более коренастый собеседник с солидным животом под светло-коричневым фартуком. Хозяин, стуча по дереву пола резиновым протектором деревянной ноги, лично вышел, чтобы поприветствовать и обслужить уважаемого посетителя, по совместительству своего давнего старшего товарища. — Дочка на рынке благовонные палочки купила. Ничего так, успокаивает. Иль не нравится? Убрать?

— Пусть. Балуешь ты её, Коста, — сказал генерал Стоун, усевшись на своё любимое место. На столе будто по волшебству появились кружки с фирменным пивом и излюбленными заедками главы войскового гарнизона провинции. — Помнишь, как мы в семнадцать с варварами резались? А ей — рынок, тряпки и столичная мода. Честное слово, гляну, так жену бывшую вспоминаю.

— Одна она, егоза, у меня осталась. Был бы сын, я б его в юнкерское училище отдал. А с девки — какой спрос? Только внуков нарожать. Я уж и с роднёй мужа всё сговорил, через месяц свадьба. Будем душевно рады вас там увидеть, генерал.