Из-за денег (сборник)

«Торопится жить», — подумал детектив и вновь вспомнил плач ребенка в соседней квартире.

— Я хочу поговорить с тобой, — продолжил он вслух, — о том, что произошло в тот день, когда твой отчим умер. Твоя мать утверждает, что она находилась в универсаме и, вернувшись, застала его мертвым. Что ты скажешь?

— Это чепуха, — ответила она не задумываясь. — Не она, а я ходила за покупками. Как только я пришла из школы, она послала меня в универсам. Но я вернулась домой быстрее, чем она ожидала.

— И что же?

— Когда я вышла в холл из лифта, я услышала внезапный грохот в нашей квартире. Я открыла ключом дверь, и грохот повторился. Я вошла в коридор и увидела, что моя мать выходила из комнаты отчима. Она улыбалась. Вдруг она увидела меня, и ее лицо сразу же приняло выражение горя и ужаса. Она сказала, что случилось что-то ужасное, и немедленно стала звонить по телефону доктору Шеффилду. Моя мать хорошо играла свою роль. Она одурачила доктора Шеффилда.

— Почему ты ждала две недели, прежде чем придти к нам?

— Я не знала, что мне делать. — Внезапно вся ее серьезная сосредоточенность куда-то исчезла, и Левин увидел перед собой растерянного ребенка, чувствующего себя очень неуверенно в мире взрослых. — Мне казалось, что никто мне не поверит, и я боялась, что мать заподозрила меня. Боялась, что если я расскажу, она что-нибудь сделает и со мной. Но в понедельник на уроке обществоведения мисс Гаскелл говорила об обязанностях различных правительственных учреждений и их сотрудников — пожарников, полицейских и всех других, и она заявила, что долг полиции — расследовать любое преступление и проследить, чтобы виновные понесли наказание. Поэтому вчера я пришла в участок и сообщила вам об убийстве. Ведь не имеет значения, верите ли вы мне или нет. Ваш долг — произвести расследование моего сообщения.

Левин согласно вздохнул.

— Мы этим и занимаемся сейчас. Но нам нужно нечто больше, чем твои слова. Ты понимаешь? Нам нужны доказательства.

Она кивнула головой вновь с серьезным и сосредоточенным видом.

— В какой магазин ты ходила в тот день?

— В универсам. Тот, что на Седьмой улице.

— Ты знаешь кого-нибудь из продавцов в универсаме? Припомнит ли кто-нибудь из них тебя?

— Я не думаю. Ведь это очень большой универсам. Вряд ли продавцы там обращают внимание на покупателей.

— Ты не встретила кого-нибудь из знакомых, когда ходила за покупками, кто бы мог подтвердить, что именно ты, а не твоя мать, находилась вне дома, когда умер твой отчим?

Девочка задумалась, приложив палец к губам, и, спустя некоторое время, отрицательно покачала головой.

— Я не помню. Да и никого не знаю в нашей округе. Все мои знакомые — это друзья моих родителей, мои друзья по школе и одноклассники. Но они живут не там, где наш дом.

Типичная для Нью-Йорка ситуация. В маленьком городе его обитатели знают друг друга, соседей, знают все, что происходит вокруг. Но в Нью-Йорке даже ближайшие соседи остаются многие годы незнакомцами. По крайней мере, в многоквартирных домах и даже в старых, менее населенных жилых строениях, в одном из которых жил Левин.

Детектив решил, что пора завершать разговор с девочкой.

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал он. — Теперь о шуме, который ты упоминала. Как ты думаешь, чтобы это могло быть?

— Я не знаю. Точно не знаю, что это такое. Как будто кто-то ударил в гонг и что-то в этом роде.

— Может быть, ударили колотушкой по железному тазу?

— О, нет. Шум был громче, значительно громче.

— И у твоей матери ничего не было в руках, когда она вышла из спальни?

— Нет, у нее ничего не было.

— Хорошо. Посмотрим, что можно сделать. Ты можешь вернуться в класс.

— Благодарю вас. Благодарю за то, что вы мне помогаете.

Детектив улыбнулся.

— Это мой долг. Как правильно ты заметила.

— Вы бы все равно занялись этим делом, мистер Левин. Вы очень хороший человек. Как мой отчим.

Левин приложил к своей груди ладонь, накрыв сердце.

— Возможно. В некотором отношении… А теперь иди в класс. О, нет. Подожди. На всякий случай возьми вот это.

Девочка молча стояла, пока Левин вынул шариковую ручку, оторвал от лежащего на столе миссис Пиджеон блокнота чистую страницу и написал на листке два телефона — служебный и домашний. — Если ты почувствуешь, что находишься в любой опасности, я повторяю — в любой, позвони мне немедленно.

— Спасибо. — Она сложила листок вчетверо и спрятала его в карман юбки.

Без четверти четыре после полудня Левин и Кроули встретились снова в их служебном кабинете. Последний только что вернулся со встречи с доктором Шеффилдом. По мнению врача, Ами сочинила всю эту историю, необоснованно обвиняет мать, по-видимому, потому, что смерть отчима тяжело отразилась на нервной системе девочки. Совершенно определенно доктор Шеффилд заявил, что не верит в возможность совершения миссис Уолкер убийства ее мужа и не представляет, по какой причине она могла бы решиться на такой шаг.

Левин и Кроули пообедали в закусочной, что размещалась через улицу напротив их участка, и разошлись, каждый с намерением выявить кого-нибудь, кто видел девочку или ее мать в универсаме в день и во время смерти мистера Уолкера. Они решили, если найдется свидетельство, что кто-то из двоих — дочь или мать — лжет, это свидетельство и явится ключом к разгадке. Левин направился к универсаму, а Кроули — к многоквартирному дому, где жила Ами. До позднего вечера они опрашивали разных людей, задавали свои вопросы, но все безрезультатно.

Кроули уже находился в кабинете, когда Левин вошел, совершенно измотанный от усталости и последними усилиями, потребовавшимися от него, чтобы подняться на второй этаж. Он посмотрел на Кроули и отрицательно покачал головой.

— И у меня ничего. Ничего сколь-нибудь существенного, — ответил напарник.

Левин с трудом снял с себя пальто и повесил его на вешалку.

— Никто не помнит, не видел, не знает. Мы живем в городе незнакомцев, Джек.

— Прошло две недели. В подъезде сидит привратник, но и он не помнит так далеко. Он привык видеть одних и тех же жильцов, входящих и выходящих и, естественно, он не в состоянии даже сказать, кто именно выходил вчера и когда.

Левин посмотрел на стенные часы.

— Девочка должна уже вернуться домой из школы.

— Я хотел бы знать, что они сейчас говорят друг другу. Если бы могли подслушать, мы бы знали куда больше, чем сейчас.

Левин возразил.

— Нет. Виновна мать или нет, обе они говорят одно и то же. Смерть произошла две недели назад. Если миссис Уолкер действительно совершила убийство, она уже уверовала, что это сошло ей с рук. Она будет отрицать, что бы Ами ей не сказала. В тех же самых выражениях, если бы на самом деле была невиновна.