Из-за нас

– Хм. Значит третий, не четвертый? – с сарказмом и еще более широкой улыбкой уточнил он.

Черт! В голове у меня пронеслось перекати-поле. Зачем я полезла с этим вопросом? Какая мне разница, как Адам относится к женщинам? Но я не могла позволить ему насмехаться надо мной.

– Э-э-э. Четвертый, я так и сказала.

Я была готова сожрать этот чертов лист и провалиться сквозь землю прямиком в ад.

Адам хмыкнул и продолжил делать упражнение.

– Отвечаю на твой третий вопрос: таким, как я, до сих пор не дали название. Мы просто дети, которых никогда не должно было существовать. По сути – ошибка природы. Но чаще всего нас называют побочными.

– Звучит печально. И много вас?

– По всему миру двадцать четыре единицы.

Так мало. И четверти сотни во всем мире не наберется. А скольких еще убили в детстве? Об этом даже думать не хотелось.

– И ты всех знаешь? – спросила я.

– Нет.

Я посмотрела на следующий вопрос и засомневалась, стоило ли его задавать. Но эта мысль пришла мне в голову еще вчера и не давала покоя. Я подняла глаза и поймала внимательный взгляд Адама. Пару мгновений мы просто молча смотрели друг на друга, но я нарушила эту неловкую тишину:

– Ты говорил, что у всех моров похожая внешность. Голубые глаза и белые волосы. А так как ты наполовину мор, наполовину человек, то у тебя голубые глаза, но волосы другого цвета. И у меня голубые глаза и волосы светлые, не белые, конечно, русые, но… может ли быть…

Но он не дал мне договорить:

– Ты человек.

Вроде мне и полегчало, но вроде бы и нет.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Мы чувствуем друг друга. А тебя я не чувствую.

Даже не буду спрашивать, каким образом он это чувствует или не чувствует.

– Отлично. Я человек. Это радует.

Это действительно радовало. Если бы мне сейчас сказали, что я пришелец, то, боюсь, я бы точно сошла с ума. Может, я уже сошла? Так как действительно верю в рассказы Адаму. И в то, что видела в мотеле.

– Еще вопросы? – поинтересовался он.

– Да. А как именно ты видел тот случай в мотеле?

– Это был сон.

– Сон?

– Необязательно переспрашивать. Да, сон.

– А как ты понял, что он не обычный? Что это видение?

Еще немного, и я поверила бы в магию и мистику, а не только в пришельцев, которые именуют себя морами.

– Очень просто. Сны мне не снятся. – Адам закончил упражнение, и тут его телефон завибрировал. Он посмотрел на экран и нахмурил брови. – Все, хватит вопросов.

– Но у меня есть еще парочка.

Адам развернулся и пошел прочь. Через секунду я уже следовала за ним. Мы поднялись на второй этаж, он остановился возле двери в свою спальню и обернулся ко мне.

– Сейчас я уеду, – сказал Адам.

– А я?

– А ты – нет.

– А вдруг меня убьют, пока тебя не будет? – серьезно спросила я и помахала перед собой листом. – И у меня еще остались вопросы.

Адам прикрыл глаза, и я поставила бы сто баксов на то, что он считал до десяти, чтобы не свернуть мне шею за чрезмерную назойливость. Я в жизни столько не разговаривала, но тут уж извините, не каждый день узнаешь, что человек – не единственное разумное существо на планете. Честно, сама не очень люблю людей, которые трещат без умолку, а тут, вуаля, я стала такой. Но кто бы на моем месте не интересовался? Адам открыл глаза, видимо закончил считать. Потом развернулся и зашел в комнату, а я пошла за ним.

– Я в душ, ты со мной? – не оборачиваясь, спросил он.

Признаться честно, после этого я просто сбежала из его комнаты и с бешено колотящимся сердцем заперлась в своей.

* * *

Больше неловких моментов, флирта и приглашений в душ не было. Но я никогда не забуду то, что он рассказал мне в следующий наш разговор. Мы сидели вечером на кухне и снова ели ресторанную еду, и я тогда спросила, почему Лорел не может уйти от Бенджамина. Мне казалось, что это все упростило бы, но ответ Адама поверг меня в уныние.

– По законам моров женщина – не полноправная личность, – напомнил он. – И так как много лет назад Бенджамин выбрал Лорел, она будет с ним до последнего своего вздоха. Если же она решит сбежать, то ее убьют, а имя ее рода надолго покроется позором. Женщины в том мире – рабы. Рабы, которые не имеют права на чувства и собственное мнение.

Я вспомнила изможденное худое лицо, и мне стало ее искренне жаль. Каково это, не иметь возможности распоряжаться своей жизнью? Следовать чужой воле, а не зову своего сердца?

– Она больна? – спросила я. – Она выглядела уставшей и нездоровой. Может, мы можем ей с этим помочь? Лекарства, врачи.

Адам отрицательно покачал головой:

– Моры не болеют, но Лорел не подпитывалась с момента, когда родила меня. Бенджамин не позволяет ей.

– И он имеет на это право? – спросила я, уже заранее зная ответ.

– И не только на это, – с неподдельной грустью сказал Адам.

– Что ты имеешь в виду?

– Это не важно.

Я поняла, что он не хочет разговаривать об этом, и замолчала. Никогда не любила давить на больные мозоли. У каждого из нас есть слабое место, которое мы прячем от мира, оберегаем и заботимся о том, чтобы никто не знал о его существовании.

Мы сидели за небольшим столом и вполне обыденно пили кофе. Со стороны мы выглядели как давние знакомые, которые обсуждали нечто важное для них двоих. Но мы знали друг друга всего несколько дней, а знакомство началось с прыжка из багажника. Это было в другой жизни, в той, где я не подозревала о существовании моров.

В каком-то смысле мне было комфортно с Адамом. Но когда я вспоминала о том, что он может просто убить меня после того, как я дам показания в Совете, то становилось тошно и страшно. Я старалась отгонять эти мысли, мне хотелось бы доверять ему на все сто процентов, но я не была столь наивна, и это меня раздражало. Как же легко жить, нося с собой в сумочке розовые очки. Видишь, что надвигается задница, достала очки, и вуаля, жизнь прекрасна.

Адам сидел и крутил кружку, я уже и не ждала, что он продолжит разговор. Но он все-таки заговорил:

– В особняке Бенджамина, как ты могла заметить, три этажа. На первом ты была. На втором находится его кабинет, спальня Тони и бывшая моя. На третьем – хозяйская спальня и куча других помещений. Но на третьем этаже нет дверей. Ни одной, кроме той, что блокирует лестницу на второй этаж. А на всех окнах третьего этажа установлены решетки из прочного сплава.

– Зачем?

Адам поднял взгляд от чашки и посмотрел на меня.