Из жизни начальника разведки

Я задремать не могу. Я возбужден, меня одолевают угрюмые осенние мысли.

Впереди у Комитета государственной безопасности и его сотрудников тяжелые времена. Канва возможных событий была намечена два-три года назад в Восточной Европе. У нас они могут развертываться быстрее или медленнее, неизбежно русское своеобразие, но особых загадок в будущем не видно. Тысячи людей (почему нас так много?) будут выталкиваться в положение париев, уже начались поиски преступников, а, в отличие от поисков истины и справедливости, они всегда увенчиваются успехом Кому-то удастся пристроиться при прежней профессии, но уже под новыми вывесками, кто-то уйдет в бизнес, кто-то — в культуру и т. п. Обычная человеческая жатва смутных времен, и можно только уповать на то, что она не будет слишком обильной. Надежда на это есть. Механизм еще не набрал обороты, и его можно некоторым усилием остановить. Мне хочется сказать коллегам, которые занимаются расследованиями: «Не усердствуйте! Делайте свое дело, но не слишком рьяно, не раскручивайте маховик! Все, что было у нас раньше, — это результат не только злой воли верхов, но и усердия низов». Не говорю этого, так как присутствует еще и презумпция своекорыстия и страха за собственную шкуру

А можно ли верить Горбачеву, Ельцину, Бакатину? Где, когда и кто вновь предаст нас, служивых людей?

Скептический внутренний голос перебивает эти размышления: «Угомонись, старик! Ну что ты так разошелся? Не наплевать ли тебе, кто тобой командует? Были одни «фигуры», на смену им приходят другие. Деньги тебе платят — и ладно. Подумаешь, нашелся носитель мировой справедливости! Достоевский из Марьиной рощи! Брежневу ты мог служить, а Горбачеву с Бакатиным не можешь? Поумнел или стал слишком много о себе думать? Работай, помалкивай, делай вид, что начальство тебе нравится. Достукаешься, вылетишь без пенсии. Ведь у тебя ни родового поместья, ни счета в банке нет Чем жить-то будешь?» — «Заткнись, сволочь! Тебе бы только была жратва, да машина, да дача, да чтобы тебя не трогали! Совесть-то у меня есть? Предел унижению есть? Да, я солдат разбитой, отступающей армии, но я не позволю, чтобы меня съела вошь!»

Спор бесконечен, извечный спор Дон-Кихота и Санчо Пансы. Его не решит логика. Где-то невидимая рука взметнет ввысь со звоном старинный пятак: орел или решка? Случай предрешит твой выбор…

С кольцевой дороги великолепно виден весь комплекс Первого главного управления. Огромное поле, окаймленное осенним лесом, над лесом вздымается раскрытой книгой белый небоскреб, еще одно здание, тоже белое, но пониже, выглядывает из-за березовых вершин последний этаж длинного серовато-синего сооружения. Разведка перебралась в Ясенево весной 1972 года. Тогда не было небоскребов, и в целях конспирации основное здание было построено в шесть этажей, дабы его нельзя было увидеть с дороги. Архитекторы просчитались, лес не прикрывал штаб-квартиру разведки, и уже летом того же года фотографии нового здания ПГУ появились в западных журналах. Тем не менее конспирация соблюдалась жестко. Для того чтобы умерить любопытство окрестных жителей, а их с годами стало появляться все больше, был пущен слух, что на объекте ведутся опасные для жизни работы и лучше к нему не приближаться.

Вновь на своем месте. Рабочий день продолжается, на столе ждут бумаги, в эти дни их стало совсем не много. Отвечаю на звонки из отделов. Все рутинные мелкие дела. Часть из них действительно требует внимания начальника разведки, другие ему можно было бы и не докладывать.

Чувствую, что руководителям управлений и отделов иногда просто хочется показать, что они есть, работают и не теряют бодрости духа.

Мы переживаем серьезный момент. Именно в эти дни определяется судьба КГБ и разведки. Совершенно очевидно, что комитет не может быть сохранен в прежнем виде. Его демонтаж уже идет. Выделяются в отдельное ведомство службы шифрования, дешифрования и правительственной связи, получают самостоятельность пограничники, войска КГБ возвращаются Министерству обороны. Честно говоря, КГБ мне не жалко. Вобрав в себя немыслимое число подразделений, продолжая разбухать, как тесто, судорожно цепляясь за случайные задания, комитет утратил эффективность. Это закономерно: когда расползалась власть, неизбежно хирели ее органы. Судьба комитета не кажется предрешенной. Если общество будет действительно развиваться по демократическому пути, прежняя система госбезопасности окажется дорогостоящим анахронизмом и будет медленно и мучительно отмирать. Если же очередная попытка демократизировать Россию завершится по нашей исторической традиции диктатурой, разорванные части структуры госбезопасности в мгновение ока сольются в единый организм. Это будет гораздо проще, чем создавать госбезопасность на пустом месте, как это было в 17-м году.

Реформирование КГБ идет полным ходом, перетряхивается верхний кадровый эшелон, появляются начальники с демократическими наклонностями. Это привычно: совсем недавно свои лучшие кадры направляла на укрепление органов КПСС. Сейчас то же самое делают победившие политические силы. Преимущество отдается тем, кто сумел зафиксировать свое присутствие у Белого дома 19–21 августа. Кое-кто успел сделать это в последнюю минуту, в середине дня 21-го. Все равно считается!

В комитетскую верхушку выдвигаются ранее малоприметные люди из второго и третьего руководящих эшелонов, они тянут за собой других, преданных им людей. «Демократия» действует подозрительно схожим образом с однопартийной системой. Клянутся, правда, преданностью не КПСС, а «демократии».

Предпринимаются вылазки и в отношении ПГУ. Новый первый заместитель председателя КГБ А. А. Олейников выдвигает на должность первого заместителя начальника разведки своего протеже. Все обговорено, утрясено, обстряпано, сам председатель побеседовал с кандидатом и остался доволен, так что остается только подписать документ и завтра же в руководстве разведки появится новый ценный кадр! Его, оказывается, без ведома ПГУ уже вызвали в Москву из Берлина, где он занимает скромную должность в представительстве КГБ.

Можно, разумеется, сделать вид, что не обратил внимания на бестактность, молча подписать документы и приступить к обучению нового первого зама азам разведывательного ремесла. Можно, ничего страшного не произойдет. Последуют новые назначения, о которых начальник разведки будет узнавать задним числом, придут протеже других свежеиспеченных комитетских руководителей, кого-то будет рекомендовать Бакатину его главный тайный советник Калугин. У руля комитета временные люди с психологией временщиков. Урвать как можно больше, как можно скорее, немедленно, сейчас. Разведку они попытаются обратить в кормушку для верноподданных.

Нет, этот вариант не для меня!

Разведку необходимо выделить из комитета. Будущее определит ее место в структурах госбезопасности или вне их. Первое главное управление надо спасать от некомпетентных, залихватских, недоброжелательных действий Бакатина и его команды.

Мне известно, что комитет по вопросам обороны и государственной безопасности российского парламента разделяет эту точку зрения. Однако парламентский комитет еще не власть. Бакатин напрямую выходит на Ельцина и отдельно на Горбачева, давит парламентариев авторитетом сразу двух президентов.

Готовлю аргументацию к выступлению на комиссии: разведка должна быть самостоятельным ведомством, подчиняющимся непосредственно президенту. Естественно, говорить о тех сомнениях, которые вызывают у меня личность Бакатина и стоящая за ним фигура Горбачева, я не смогу и не собираюсь, так что формулируются доводы политические, исторические, подбираются зарубежные аналоги. Так уж устроены наши головы: зарубежный пример неотразимо привлекателен. Мы с удовольствием воспринимаем любую ерунду, лишь бы она была импортной.

Что касается замысла Горбачева и его окружения противостоять России, опираясь на американцев и глав новых независимых государств, то эта тема тоже не для выступления на комиссии. О ней надо говорить с глазу на глаз с теми, кому дорога Россия, а не власть. Такие люди есть среди депутатов, журналистов, ученых. Они прислушаются к моим словам.

Обязательно надо сказать комиссии, что в переходный период, до тех пор, пока не принято официальное решение об отделении разведки, руководство КГБ должно воздерживаться от структурных изменений и кадровых перемещений в Первом главном управлении. Это последняя линия обороны…

Набросок выступления готов. Зачитывать его перед комиссией я не собираюсь, бумага просто помогает привести в порядок мысли.

В здании и за окнами тихо, сотрудники разъехались по домам, на местах остаются многочисленные дежурные, заместители начальника разведки да никогда не складывающие перьев информаторы.

Последние годы у меня появилась привычка записывать случайные мысли. Они появляются чаще всего на совещаниях, когда наступают моменты тугой скуки, под влиянием прочитанного или услышанного, как отзвук воспоминаний. Фразы записываются на любом подвернувшемся клочке бумаги, и время от времени Ирина Николаевна перепечатывает их на плотные квадратики. Мне немного неудобно перед ней: все мысли начальника должны быть строгими и правильными.