Избави нас от лукавого

Не обращая внимания на горячечное, бессмысленное бормотанье одержимого, епископ воззвал:

– Скажи мне свое имя, дьявол!

Тони выкрикнул два абсолютно неразборчивых слога.

– Сколько вас? — спросил священник и, не получив ответа, окропил музыканта святой водой.

– Сдохни! — снова крикнул злой дух, и Тони разразился душераздирающими рыданиями.

Священник не дал себя отвлечь ни бранью, ни плачем. У демона множество уловок, чтобы остановить обряд экзорцизма. Быстро и четко Маккенна произносил слова молитвы, а молодой музыкант то выкрикивал самые непристойные ругательства, то плакал, как ребенок. Вдруг он повернулся ко мне со слезами, струящимися по щекам, и попросил дать ему в руку крест. Я не отвечаю одержимым во время ритуала, но епископ позволил ему взять распятие, за которое Тони ухватился, как утопающий за соломинку.

Могло показаться, что он избавился от демона, но не тут-то было. Мы видели, как Тони борется с нечистым, плача и сжимая крест в минуты просветления и отшатываясь от распятия с неистовым криком, когда дьявол брал верх. Поразительно было наблюдать эту борьбу, происходящую в человеке.

Прошло больше двух часов. Епископ в третий раз читал положенные молитвы. Крики и судорожные движения Тони стихли, но он по-прежнему находился в сетях Сатаны. Он прошептал, что ужасно болит спина, и я поднял ему рубашку, чтобы священник мог умастить одержимого священным елеем и приложить реликвии.

Приподняв рубашку Тони, я не поверил своим глазам: позвоночник оказался буквально втянут в тело! Казалось, у Тони вообще нет позвонков и лишь невидимая сила удерживает его тело в вертикальном положении. Требовались экстренные меры, и епископ решился на то, что редко делают при экзорцизме: он принес святые дары, которые на время ритуала обычно выносят из церкви, чтобы не осквернить.

Положив тело Христово в дарохранительницу и надежно покрыв ее парчовой тканью, экзорцист показал ее Тони, который неподвижно сидел и смотрел. Потом епископ начал прикладывать к спине одержимого одну реликвию за другой, и всякий раз Тони реагировал судорожным рывком.

Когда обряд закончился, я спросил у обессилевшего музыканта, как он, и молодой человек прошептал:

– Хорошо.

Однако от следующей фразы у меня по коже пробежал мороз.

– Я ощущаю угрозу.

Он по-прежнему был одержим. И все равно отказывался признать, что в нем сидит демон! Тони расценивал нечистого как часть собственного тела, не как врага и наглого захватчика.

Мы поняли, что обряд не удался. Вы можете спросить, почему даже после стольких испытаний Тони не смог распознать истинную природу демона. Позволю себе напомнить, что демоны — мастера притворства и искусно скрываются под чужими личинами. Фактически молодой музыкант сам удерживал в себе злого духа, не понимая, что это отдельная, чужеродная сущность. Я был разочарован. Конечно, все в руках Божиих, но проблема в том, что музыкант отказывался взглянуть правде в глаза. Я его не виню, но я, безусловно, огорчился. Я сказал Тони, что ему надо горячо молиться об избавлении, чтобы мы могли провести новый обряд. Он пообещал, но я не очень поверил. Мы долго говорили, и всякий раз, когда Тони готов был признать, что причина его бед — демон, я слышал от него прямо противоположное, вроде:

– Хоть убейте, не пойму, что со мной.

Поэтому я удивился, когда несколько дней спустя мне позвонил взбудораженный Тони. Накануне у него возникло сильное желание пойти в церковь, где проводится постоянное (круглосуточное) поклонение Святым Дарам. Там он два часа сидел перед Святыми Дарами, заклиная демона уйти именем Иисуса Христа, как делал епископ Маккенна.

Оказывается, после экзорцизма Тони постепенно понял, что злой дух, сидящий в нем, — злокозненная, чужеродная сущность, и начал искренне просить Господа об избавлении. Сидя перед Святыми Дарами, молодой человек чудесным образом ощутил исход мощной энергии из позвоночника, и с глаз его словно подняли вуаль.

В голову приходит единственное объяснение: в тонком мире, повторюсь, нет временных рамок, и ответ на молитвы приходит тоже в разное время. Экзорцизм все-таки оказался успешным, но эффект не ощущался, пока Тони не осознал истину и не сделал выбор. Демон не смог одолеть его волю в сочетании с силой Святых Даров и оставил свою жертву.

Хотя Тони не сомневался, что исцелен, я попросил его не затягивать со вторым экзорцизмом. Он заверил, что этого не нужно. Пришлось согласиться, не мог же я его силой тащить в церковь. Во время разговора я заметил перемену в его голосе — молодой человек уже не казался слабым и подавленным, — и в том, как Тони описывал злого духа: впервые он говорил о демоне в третьем лице. Тогда и я поверил, что Тони спасен.

Он горячо благодарил меня за помощь. Обрадованный новостью, я позвонил епископу Маккенне, который объявил это чудом. Однако удивления в его голосе я не услышал.

– Пути Господни неисповедимы, — сказал он. — Ты же это знаешь, Ральф.

Глава 8 Оборотень

Сообщение на моем автоответчике звучало искаженно и неразборчиво, удалось расслышать только: «Помогите мне!» Я сразу понял, что это не пустой розыгрыш: человек в реальной опасности, и, судя по всему, беда совсем близко. В тот день Уоррены были гостями дневного ток-шоу Ричарда Бэя и рассказывали об одержимости Билла Рэмси. Примечательная история Билла Рэмси рассказана в романе «Оборотень», написанном им совместно с Эдом и Лоррейн. Меня тоже приглашали принять участие в шоу, но я не смог отпроситься с дежурства. В конце программы на экране появились наши с Джо телефоны и имена с пояснением: контактные специалисты.

Не зная, с какой опасностью столкнулся мой таинственный абонент, я несколько раз прослушал сообщение, но так и не смог разобрать, кто звонил и какой номер надиктовал. Через пару часов позвонил Джо.

– Ральф, ты не поверишь, кто мне только что звонил! Мужик едет где-то по Лонг-Айлендской автомагистрали, говорил в полной панике. У него странные припадки, которых боится вся семья, и сейчас его скрутило прямо на шоссе! Говорит, едва машину не разбил, пока съехал на обочину. С его слов, все так плохо, что он не хочет жить дальше.

Джо удалось немного урезонить отчаявшегося — он предложил позвонить его жене, Люсинде. Джо уже набирал ее номер, когда она сама позвонила ему. Люсинда не знала о приступе, но не удивилась, услышав об этом.

– Я вам по этой причине и звоню, мистер Форрестер, — сказала она. — Мой Грег страдает такими припадками уже двадцать пять лет.

Как и моя мать, Люсинда Мортон была косметологом и подстригала знакомых на дому ради лишней пятерки. В тот день между клиентками у нее было «окно», и она включила телевизор, случайно попав на «Шоу Ричарда Бэя». Слушала с открытым ртом — случай Билла Рэмси, который обсуждали Уоррены, до мелочей походил на странный недуг ее мужа. Она немедленно позвонила Грегу на работу и дала ему наши с Джо телефоны, но потом не выдержала и позвонила моему напарнику сама.

– Наверное, вы скажете, что я преувеличиваю, — говорила она, — но мне кажется, Грег оборотень, как тот парень, о котором говорили по телевизору.

Помня, в каком отчаянии находился Грег, Джо договорился с Мортонами о встрече тем же вечером. Интересную деталь мы заметили сразу, как только приехали к ним на Лонг-Айленд: подъездная дорожка перед домом была относительно новой, но асфальт был в странных бороздах, будто его кто-то царапал граблями. Дом оказался очень нарядным — белый оштукатуренный особнячок в стиле Тюдор, на шпалере у входа цветущая плетистая красная роза.

Когда Люсинда Мортон, на вид лет пятидесяти, открыла дверь, держа на руках маленького тявкающего пуделя, мы увидели живое доказательство поговорки, что хозяева похожи на своих собак: пышные шапки черных кудряшек у обоих были почти одинаковы. Огромный, залитый лаком начес Люсинды походил на черную сахарную вату, на полных губах алел жирный слой глянцевой помады. Приняла нас хозяйка в бирюзовом брючном костюме, дополненном массивной бижутерией под золото. Мне Люсинда сразу понравилась: несмотря на угадывающееся волнение, она держалась очень дружелюбно и радушно и провела нас в светлую гостиную, украшенную цветочными орнаментами. В гостиной ждал ее муж.