Избави нас от зла

— Я не нахожу в этой рукописи знаков еврейского письма, так же как не понимаю, на каком языке вообще она написана.

— А вы приглядитесь повнимательнее, — угрожающим шепотом заговорил лорд Рочестер, — потому что, Ловелас, говорю вам без обиняков, ни в какую Прагу я не поеду. Мне не приходит в голову ни одного весомого довода в пользу такого путешествия, кроме ваших непонятных прихотей, ради которых вы хотите заставить нас блуждать среди болот и топей.

— Мы уже давно блуждаем среди них, милорд, так что недалек тот час, когда даже Паша не сможет вывести нас.

— Каким образом, сэр, что все это значит?

— Примите во внимание, милорд, что у этого таинства было продолжение. Вы не могли забыть, что тот злой дух, наш смертельный враг, с которым насмерть сражался и верил, что уничтожил его, Паша, был тем не менее каким-то образом спасен и возрожден. Как? Мы знаем только, что он был доставлен Тадеушем сюда, в Англию. Мы также можем не сомневаться, что его привезли в гробу как смертного человека по имени сэр Чарльз Уолвертон. Я сам видел, как плавилось лицо сэра Чарльза и как его кости обрастали плотью этого существа. Что все это значит? Посредством какой магии было совершено это чудо? Мы должны это выяснить, милорд, если намерены добиться успеха, которого не удалось достичь даже Паше, и уничтожить нашего врага раз и навсегда.

Роберт крепко сцепил пальцы, брезгливо сморщил рот и процедил сквозь зубы:

— Но здесь нам не найти ответов на наши вопросы. И я повторяю снова, что нас ждут в Праге.

Лорд Рочестер долго не отвечал, а потом с внезапной яростью выругался.

— Я не могу сейчас уехать, — заговорил он. — Мои дела не терпят ни малейшего отлагательства.

— Дела? — вкрадчиво переспросила Миледи.

— Я занят при дворе.

Миледи бросила на него презрительный взгляд.

— Редкое в нашей среде стремление, — заговорила она, внезапно расхохотавшись, — пресмыкаться и раболепствовать перед смертным королем.

— И все же, мадам, в конце концов не такая уж редкость — домогаться компании смертных и жаждать разделить с ними удовольствия.

Лорд Рочестер бросил взгляд на Роберта, потом снова обратился к Миледи.

— Чего я не хочу больше всего, так это уподобиться вам, прячась по углам и прижимая к груди свою единственную игрушку. Я страстно желаю более приятных и разнообразных наслаждений: самых шикарных балов, самых интересных визитов, самых страшных угроз — короче говоря, самой порочной жизни, какую только может дать город.

Он потянулся и рассмеялся, потом встал из-за стола.

— Должен наступить момент, когда этой городской жизни самой придется искать способ ублажить меня, как и положено принадлежащей мне шлюхе. Вот почему я просто обязан возобладать над ней целиком и полностью.

— И как любой другой волокита, вскоре стать импотентом, — холодно обронила Миледи.

Лорд Рочестер снова расхохотался.

— Какое милое моральное предостережение из уст глотающей кровь сучки, — игриво изрек он сквозь смех и презрительно махнул рукой в сторону Роберта. — А я думал, что пуританин у нас он.

— Он был им, — согласилась Миледи. — И возможно, по этой причине он мог бы оказаться для Паши полезнее вас.

— Какой позор! Он, похоже, не смог добиться его согласия.

— Да, — снова не стала возражать Миледи. — Действительно, это позор, если принять во внимание его цели.

Воцарилась тишина. Роберт смотрел на Миледи с удивлением. Она на мгновение встретилась с ним взглядом, потом отвернулась и поднялась на ноги.

— Я устала от вас обоих, — внезапно прошептала она и быстро вышла из комнаты.

Вскоре звук ее шагов замер, и настала полная тишина. Роберт взял в руки книгу и долго молча разглядывал ее.

— Какими делами вы заняты при дворе? — спросил он наконец.

— Незаконченными, — ответил лорд Рочестер. — Я все еще не обзавелся женой.

— Женой, милорд? Я полагал, что мисс Молит давно ваша.

— Я завладел ее сердцем, это верно, но мне не позволено удерживать ее. Прежде чем сделать ее своей и при этом оставить за собой место при дворе, я должен получить благословение короля.

Роберт понимающе кивнул.

— И мисс Молит вам действительно необходима? Вы не можете оставить ее в покое?

— Нет. Потому что, так же как Миледи, я жажду компании смертного, но в отличие от Миледи мне требуется любимая с наличностью.

Роберт снова понимающе кивнул.

— Вам не следует тревожиться, Ловелас, я доведу это дело до конца как можно быстрее. А вы тем временем займитесь изучением книги.

— От этого не будет никакого толку.

— Попытайтесь, — прошептал лорд Рочестер, — хотя бы просто попытайтесь.

— А если моя попытка будет безуспешной?

— Что ж, как только я заарканю наконец мисс Молит, мы вместе отправимся в Прагу.

— Вы клянетесь?

— Клянусь всем, что еще чего-то стоит.

Роберт слабо улыбнулся.

— Будем надеяться, что в скором времени вы станете женатым мужчиной.

«Книги — это не абсолютно мертвые вещи…»

Джон Мильтон. «Ареопагитика»

В течение нескольких следующих месяцев Роберт, следуя рекомендации лорда Рочестера, не преставал заниматься своими исследованиями, но его страхи оправдывались: в понимании текста книги он не продвинулся ни на йоту. Еще хуже было другое. Стоило ему достаточно пристально вглядеться в ее знаки, как начинало казаться, что сама книга читала его, впитывала его мысли, кормилась его разумом, высасывая мозги так, что ему хотелось кричать. Миледи иногда пыталась отвлечь его, дать ему отдохнуть, но, если она совсем недавно перед этим пила кровь, от ее присутствия боль становилась еще нестерпимее. Роберт стал остро чувствовать каждую ее недавнюю трапезу и все последующие ощущения блаженства. И это восприятие становилось все более сладостным, даже когда его начинала пронзать боль. На самом деле боль в животе теперь уже, казалось, не оставляла его и особенно сильно давала о себе знать, когда он изучал рукопись, словно сами знаки письма пробуждали каких-то острозубых паразитов, дремавших в его внутренностях, заставляя рвать его кишки, вгрызаться в них все глубже и глубже. Только это и заставило его отказаться от дальнейших занятий, отложить книгу и дожидаться известия о женитьбе лорда Рочестера.

Проходили месяцы, а письмо от лорда так и не приходило. Когда рези в животе становились сильнее, Роберт сам писал лорду Рочестеру. Он требовал ответа, хотя бы крохотной записки. Когда его терпение, казалось, окончательно растворялось в боли, он начинал ловить себя на мысли, что согласен с той колкостью, которую Миледи бросила в адрес лорда Рочестера, когда заявила, что Паша поступил бы лучше, выбрав его, Роберта. Теперь он дал бы согласие.

— Если еще не слишком поздно, — вслух подумал Роберт.