Избранная грешником

Мама придвигается ближе.

— Обними меня, прежде чем мы начнем вечеринку.

Я обнимаю ее, и целую минуту мы просто держим друг друга, прежде чем она шепчет:

— С днем рождения, милая.

— Спасибо, Mami¹. — Поскольку папа русский, а мама колумбийка, я в детстве немного выучила русский и испанский. В основном это были ласковые и ругательные слова.

Когда мама отстраняется, я слышу движение позади себя. Прежде чем я успеваю оглянуться через плечо, сильные руки обвиваются вокруг меня, и поднимают.

— Виктор! — Я визжу, смех срывается с моих губ.

— С днем рождения, сестренка, — говорит Виктор, прежде чем поцеловать меня в щеку. — Ты стареешь.

Отстраняясь от него, я бросаю на него игривый хмурый взгляд.

— Я не такая старая, как ты.

— Верно, — вздыхает он, как будто он не на два, а на двадцать лет старше меня.

Официант с подносом, уставленным едой, привлекает его внимание, он берет закуску из лосося и отправляет ее в рот.

Дядя Дмитрий и тетя Ариана тоже поздравляют меня с днем рождения, а потом расходятся между гостями, чтобы пообщаться.

Я смотрю, как папа кладет руку маме на поясницу, не выпуская ее из объятий, когда они приветствуют мистера и миссис Котрони. При виде родителей Луки мой взгляд ищет мужчину, который вчера ошеломил меня до безумия, после того как я наткнулась на его обнаженную грудь в коридоре.

Боже, эти мышцы пресса. Твердые как скала и совершенные.

Мужчина выглядел чертовски сексуально, что заставило меня развернуться и уйти, потому что я не знала, как справиться с ситуацией.

Мое внимание привлекает Виктор, когда он спрашивает:

— Во сколько ты хочешь уехать?

Я запланировала поездку на выходные с друзьями. Обычно мы отправляемся куда-нибудь в экзотическое место, но Виктор слишком занят, поэтому, чтобы угодить ему, мы едем в Вегас.

— Через два часа, — бормочу я, мои глаза снова сканируют гостей в поисках каких-либо признаков присутствия Луки.

Тяжело испытывать влечение к мужчине, которого презираешь больше всего на свете. Он всегда заставляет меня чувствовать, что я ничтожество и не достойна его времени.

Ладно, может быть, презирать – неправильное слово. Меня это больше раздражает, потому что я всегда получаю то, что хочу, за исключением Луки Котрони.

Да. Это отстой.

Я смотрю направо, когда от интенсивного присутствия у меня на затылке встают дыбом крошечные волоски. Мое сердце колотится в бешеном ритме, дыхание перехватывает в горле.

Он здесь.

— Дела улажены? — Я слышу, как Виктор спрашивает.

— Да. — Единственное слово прозвучало отрывисто, неся в себе опасность летящей пули, направленной прямо в мое сердце.

Боже правый. Успокойся, Мария.

Ради своей гордости я изображаю безразличие, когда обращаю свое внимание на Луку, чьи глаза холодно смотрят на меня.

Мой желудок сжимается от нервов. Эффект, который производит на меня этот мужчина, временами просто пугает.

— Мария, — бормочет он и, взяв меня за руку, наклоняется ко мне. От его прикосновения по моей коже пробегают мурашки, и я не могу не зажмуриться, когда расстояние между нашими лицами сокращается.

Дыши.

Каждый дюйм моего тела чрезмерно осознает присутствие Луки, мои внутренности практически вибрируют от притяжения, которое я чувствую всякий раз, когда нахожусь рядом с ним.

Его губы касаются моей левой щеки, затем правой, когда его древесный лосьон после бритья окутывает меня с интенсивностью тысячи солнц.

Этот мужчина – единственный, у кого есть сила заставить меня чувствовать себя маленькой и никчемной. Это должно прекратиться.

Когда наши лица всего в дюйме друг от друга, я чувствую тепло его дыхания, уверенность, исходящую от него волнами, и магнетизм всего его существа. Все это ошеломляюще опьяняет.

— Лука, — вежливо шепчу я, когда он отстраняется от меня.

Наши взгляды на мгновение встречаются, и я чувствую удар в живот.

— С днем рождения, — бормочет он низким и глубоким тоном, прежде чем воздух вокруг меня остывает, когда жар его внимания покидает меня.

Он начинает отворачиваться от меня, и в отчаянной попытке удержать его внимание на себе еще на мгновение я говорю:

— Я удивлена, что ты пришел.

Он оглядывается на меня.

— Почему бы и нет?

Я пожимаю плечами, беря Вайолет под руку.

— Великий Лука Котрони всегда так занят. Я не думала, что ты придешь.

— Это твой день рождения. Я подумал, что у меня найдется десять минут, — бормочет он, прежде чем отвернуться и полностью переключить свое внимание на остальных.

Великолепный ублюдок.

Я увожу Вайолет подальше от Виктора и Луки, пока они начинают говорить о бизнесе.

— Почему ты всегда нервничаешь рядом с Лукой? — Спрашивает Вайолет.

— Ты знаешь почему.

— И все же, можно подумать, что после стольких лет этого танца с ним ты сдашься и найдешь кого-то другого, к кому можно испытывать вожделение. Меня бы это до смерти утомило.

— Я знаю, — бормочу я. — Если бы только это было так же просто, как щелкнуть выключателем. — Меняя тему, я спрашиваю. — Где Оливер?

Оливер и Вайолет недавно обручились, но они уже ведут себя как пожилая супружеская пара. Это мило.

Она бросает на меня извиняющийся взгляд.

— Он звонил десять минут назад, чтобы сказать, что у него сильная тошнота. Похоже, он подхватил одну из этих инфекций.

— О нет. — Я сжимаю ее руку, затем спрашиваю. — Ты все еще едешь в Вегас? Я пойму, если ты не сможешь. — Эгоистичная сторона меня надеется, что она все же поедет. Я с нетерпением ждала возможности танцевать с ней всю ночь напролет.

Многие гости поздравляют меня с днем рождения, и когда мы выходим на свежий летний воздух, я делаю глубокий вдох.

— Ты знаешь, как это бывает, — говорит Вайолет. — Мужчины всегда умирают, когда заболевают. Я заглажу свою вину перед тобой. Как только Оливеру станет лучше, мы сможем провести день в спа.

Я чувствую вспышку разочарования, но улыбаюсь Вайолет, не желая, чтобы она чувствовала себя плохо.

— Все в порядке.

С таким же успехом я могу отменить планы на Вегас. Я ни за что не смогу вытащить Виктора на танцпол. Кроме того, он занят работой и девушкой, которую похитил после нападения на сицилийцев. Единственная причина, по которой семья не сошла с ума из-за того, что Виктор держит в плену женщину, заключается в том, что мы знаем, что он не причинит ей вреда, а Розали некуда идти после того, как ее семья была уничтожена.