Избранная огнём

Иду от противного, понимая, что именно воспоминания о НЁМ заставили гореть не только мои внутренности, но и тело. Я не видела, как огонь выходит из рук, или из чего он там должен появляться, но Тоннеля показала, как бывает, а значит…

Зажмурившись, я визуализировала Его образ. Вот сейчас, снова должно накатить чувство, которое я испытывала тысячи раз до этого, но ничего подобного не произошло. Я просто видела образ, моя любовь никуда не делась, но невыносимая боль ушла. Я резко открыла глаза, во мне явно что-то изменилось. Так долго ждала этого, но теперь чувствую себя странно, словно предаю память близкого человека. Я опять закрыла глаза и выуживала из памяти воспоминания, способные вывести меня на сильные чувства. Воспоминания с Ним. Но сейчас они вызывали только улыбку, я была благодарна ему за все, что он сделал, воспоминания оказались приятными, я смотрела на них, как на счастливое прошлое, а не устрашающее настоящее, где больше не суждено испытать подобное.

Удивительно, как все поменялось во мне, я не закрыла внутри ящик, который нельзя открывать, а спокойно отставила его в сторону, оставив возможность заглядывать туда каждый раз, когда захочется. Черный перекрасился в белый, и это не предательство, это мое право быть счастливой. Я обхватила руку с татуировкой ладонью, и она отозвалась приятным теплом, словно дав осознать, что мы теперь единое целое.

— Как же ты работаешь? — рассматривала я ее после самокопания, немного потерла предплечье, вряд ли во мне есть кнопка, включающая огонь. Потом положила несколько листьев на лису, но ничего не произошло. А чего я ждала, что они воспламенятся? Стряхнув листья, я принялась их гипнотизировать, но это тоже не сработало, тогда встала и пошла к остальным.

Глава 10

Виталик сидел на веранде, приканчивая вторую бутылку.

— Запрещенка, — указала я на содержимое, — мы же договаривались.

С тех пор как каждый из нас переступил порог «Возрождения», дали зарок поддерживать друг друга. Легче сорваться, когда видишь перед глазами запретный плод, потому задачей каждого из нас было следить, чтобы на горизонте не маячила причина, по которой мы там оказались. И вот сейчас Виталик сидел и спокойно искушал некоторых из нас.

— Держи себя в руках, детка, — сказал он и чмокнул воздух, словно поцеловал. — Это единственное, по чему я скучал. Неужели Витале нельзя расслабиться?

Последнее слово моментально стряхнуло с него всю одежду в моем сознании, ну, или почти всю, обнажая красивое тело, верх которого я несколько раз видела воочию. Я оглянулась, убеждаясь, что никто не подсматривает мои мысли, ведь с некоторых пор и эта информация не могла быть конфиденциальной.

— Где девчонки?

— Уже там, — кивнул он в сторону бани, — так что поторопись или придется составить нам со Слепым компанию. Я бы предпочел, конечно, твою, а не его, только ему не говори, — прошептал он мне секрет и сам рассмеялся над шуткой.

Валера был в доме, он лежал на кровати и был поход на спящего. Если раньше все было понятно: закрыты глаза или открыты — он не видит, то теперь все было с точностью до наоборот. Только сейчас я заметила, что на его предплечье тоже прорисовалась сова. Я с удивлением обнаружила, что она почти вся разукрашена. Посмотрела на свою и поняла, нам лишь предстоит познать себя, а Валера в конце пути. Наверное, он был готов больше нас, или же дело в отсутствии пятого чувства.

— Когда ты им скажешь? — я легла на свою кровать и уставилась в днище верхнего яруса.

— Хочу, чтобы ты была рядом.

— Зачем?

— Потому что ты веришь мне.

Я задумалась над его словами. Скажи он Юле то, что говорил мне, она будет до последнего отпираться и включать Фому. Виталик довольно скептичен, а Тами. Эта девочка настолько закрыта, что потребуется таран пробить в ее сердце место для тотема.

— Хорошо, — вздохнула я. — Только сделай по возможности быстрее, это не очень честно по отношению к ним.

Я поднялась с кровати, взяла чистую одежду и собиралась выйти.

— А ты? — снова подал он голос.

— Что я?

— Когда ты собиралась сказать, что твоя стихия — огонь?

Я застыла в дверях, ощущая неловкость момента, словно школьница, которую застали за гаражами.

Валера уже сидел на кровати со спокойным выражением лица. Откуда он знает? Но ответ был слишком очевидным, чтобы задавать вопрос вслух.

— Я узнала об этом несколько минут назад, — оправдывалась я, разводя руками, а он молча смотрел в упор.

— Хорошо, — сдалась я, — ты прав: расскажем вместе.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что умеешь хранить секреты.

Я хмыкнула и вышла. Раньше в обычной жизни фора была у нас, теперь у него, в обоих случаях он не был виноват в этом. Не он выбирал свою участь, что тогда, что теперь. Но надо отдать должное: Валера старался быть тактичным. Попади подобный дар к Виталику или, не дай Бог, Тоннеле, была бы катастрофа.

Вошла в предбанник и разулась. Шпингалета внутри не было по неясным причинам, но мы взрослые люди, поэтому чувствовали себя довольно расслабленно, не опасаясь, как бы мужчинам не захотелось подсмотреть. Раньше Валеру я в расчет не брала, но теперь, чувствую, никакие замки и двери не помогут.

Сбросив грязную одежду, я завернулась в полотенце, прижимая к себе руку так, чтобы ненароком не выдать, и зашла в горячую парилку. Я дала слово Валере, а потому не имела права его подвести. Тамуна и Юля лежали на полках по бокам, наслаждаясь жаром. Бросив взгляд на руку Тоннели, лежавшую рисунком вниз, и оценив безмолвие, пришла к выводу, что Юля не распространялась. Оно и к лучшему. Я заняла свободное место и растянулась на втором ярусе, там, где пожарче.

Наверное, я уснула, потому что меня кто-то толкал в бок.

— Прием, Цветная, ты жива? — Тоннеля тормошила меня, склонив свое потное лицо.

— Я уснула? — привстала я на локте.

— Да ты тут уже час, мы выходили и заходили, а ты все валяешься. Тут такая жара, вылазь уже.

Я прислушалась к себе, но жары не чувствовала, просто было довольно тепло. Градусник показывал 140. Раньше я еле выдерживала при такой температуре до десяти минут.

— Горячая штучка, — шлепнула меня Тоннеля по оголенной ноге, подмигивая.

— Юль, — позвала я. — Думаю, это всех касается. Мы должны рассказать им об этом, — я показала лису.

— Это, как давать списывать, — не согласилась Тоннеля. — Пусть сами доходят.

— А если бы ты была на их месте? Представь, что мы с Тамуной что-то от тебя скрывали, — выжидательно смотрела я на нее, понимая, что ударила по больному. Она бы обязательно устроила скандал. — Мы же команда.

Тоннеля закатила глаза и покачала головой, но я поняла, что она согласна. Мы проникались какой-то иной связью, где все было ясно без слов.

Тамуна уже одевалась, когда я намыливалась и смывала с себя грязь. В дверь постучали, напоминая, что мы не одни.