Избранница горца

И судорожно вздохнул, стягивая джинсы ниже, на лодыжки, но не дальше, чтобы ее ноги оказались спутанными.

— Ты хочешь почувствовать меня внутри, Джессика?

— Да!

— Медленно и плавно или жестко и быстро? Чего ты хочешь, Джессика?

— Да! — вскрикнула она.

Кейон рассмеялся. Он чувствовал себя триумфатором. Любой мужчина мечтал бы о безоговорочном «айе» от такой великолепной женщины.

Он приподнял ее бедра, заставляя Джесси принять позу, в которой он хотел ее взять. Он развел ее ноги, раздвинул бедра так, чтобы колени девушки слегка согнулись, шагнул вперед. И прижал ее спущенные джинсы ботинками, натягивая на лодыжках так, чтобы она оказалась беспомощной, в ловушке между его большим телом и столом.

Теперь, когда ее ноги были раздвинуты и обнимали его бедра, а попка была вдернута вверх, он мог добраться до самых сокровенных ее местечек. Лежа на животе, Джесси могла только принимать то, что он собирался ей дать. У нее не осталось возможности контролировать ситуацию. А если она все же попытается сделать это, ему достаточно дернуть ногой ее джинсы, чтобы лишить возможности двигаться.

Позже он позволит ей контролировать все, что она пожелает, — как бы это ни уязвляло его мужское самолюбие. Он позволит ей связать его хоть девятью разными способами, если она захочет, — но именно сейчас любая крупица ее контроля ослабила бы его контроль над собой, который и без того был изношен не хуже штанов, в которых он был в день своего пленения.

Они распались на лоскуты целую вечность назад.

Джесси ахнула, когда Кейон оказался между ее ног. Она была влажной и не могла бы пошевелить нижней частью тела, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Никогда раньше она не испытывала такого безграничного возбуждения, как сейчас, беспомощно распластавшись под ним.

Горец был сзади, ее большой, сильный, невероятно сексуальный горец, и она вдруг вспомнила, как впервые увидела его в кабинете профессора, жутковатой тенью чьего-то присутствия в зеркале. У Джесси мелькнула мысль, что уже в тот момент как-то предопределилась эта ситуация. Это было неизбежно. И не важно было, куда она пойдет, все равно в итоге она оказалась бы распластанной на столе и, затаив дыхание, ждала, когда он войдет в нее. Какое-то слово вертелось у нее на языке, что-то по поводу событий, которые складываются невероятным образом. Это была не «синергия» и не «совпадение», но слово начиналось на букву «с»…

А потом его большие ладони стянули ее свитер через голову, освобождая ее грудь, и у Джесси не осталось ни мыслей, ни слов. Кейон подхватил ее грудь ладонями, пощипывая и перекатывая соски между пальцами, потом завел ее руки вперед. Ее соски горели от прикосновения к холодному дереву.

— Держись за край стола, девочка. Пусть руки будут у тебя над головой, вот так.

Она сглотнула и вцепилась в край стола.

Одной рукой Кейон обхватил ее сзади за шею. Повернул ее голову, прижал щекой к столу. Перед глазами Джесси оказалась резьба из кельтских узлов, разделявшая две панели столешницы. Кейон положил ладонь ей на затылок, удерживая в таком положении.

А вторую руку горец опустил между ее ног, раздвигая ее мягкие складки.

Джесси беспомощно захныкала. Ширинка на его джинсах была уже расстегнута. Она сама ее расстегнула, когда он поцеловал ее во второй раз, в то время как остальные МакКелтары были в библиотеке. Она ждала, прикусив нижнюю губу, ждала первого обжигающего проникновения.

И содрогнулась всем телом, когда твердая толстая головка его члена коснулась ее входа. Кейон терся об нее, размазывая влагу, скользил, поддразнивая, но не входя. Джесси задергалась, отчаянно желая почувствовать его внутри, ощутить толчки, которые успокоят ее, выпустят это невероятное напряжение из ее тела. Кейон снова дернул ее за джинсы, сковывая лодыжки и вынуждая лежать смирно.

— Пожалуйста! — ахнула она, пытаясь прижаться к нему попкой, но в той позе, которую он заставил ее принять, у нее не получалось даже это.

— Ты хочешь именно этого? — промурлыкал Кейон хриплым глубоким голосом, двигая бедрами, чтобы снова почти войти в нее. Почти — он снова ее мучил, останавливаясь на полпути.

— Да, пожалуйста, Кейон! — закричала Джесси.

Он начал медленно продвигаться внутрь. Джесси так сильно вцепилась в край стола, что буквально почувствовала, как оставляет полукруглые лунки от ногтей на полированном дереве. Его член был таким большим, таким толстым. Ее тело никогда не испытывало ничего подобного, и внутренние мускулы напряглись, пытаясь сопротивляться мужскому вторжению, которого она так хотела. Джесси выгнулась, насколько могла, стараясь приспособиться к нему.

Кейон зашипел.

— Черт побери, Джессика, ты тугая!

— Может, потому, что я никогда… ах!., не делала этого раньше! — выдохнула она, задыхаясь от невероятных ощущений.

Он замер за ее спиной, так и не войдя.

— Скажи, что ты пошутила, — после долгой паузы произнес он.

— Кейон, — вскрикнула Джесси, — не смей останавливаться!

— Так ты дева? В твоем возрасте?

— Я не такая уж и старая. Двигайся, чтоб тебя!

— По меркам моего времени это немыслимо!

— По меркам моего тоже, — процедила она сквозь зубы. — Так что теперь, когда я решила расстаться с девственностью, мне бы не помешала п… омощь!

Он двинул бедрами, одним толчком преодолевая последний барьер.

И дал ей только миг, чтобы привыкнуть, приспособиться. Острая боль мгновенно исчезла, сменившись лихорадочным желанием.

Придерживая ее бедра своими большими ладонями, Кейон медленно входил в нее. Безжалостно заполняя ее собой, отвоевывая каждый дюйм ее сопротивляющегося тела.

— Ты можешь принять больше, Джессика? Я не вошел даже наполовину. Тебе больно?

— Нет! То есть да! То есть да, но нет! Да. Еще!

И он толкнулся еще, растягивая ее, наполняя, длинный, толстый и твердый.

Джесси всхлипнула, хватаясь за стол. Это было совершенно не похоже на все, что она себе представляла. Она была уверена, что ни за что не сможет принять его в себя целиком, но потом что-то внутри ее жарко подалось, и Джесси не только приняла и охватила его, но и жадно сжалась. Она была как бархатная перчатка, сшитая специально для горца. Она была создана для этого человека, подходила ему, как ножны подходят мечу.

Кейон вошел в нее финальным толчком, шелковистые волоски на его мускулистых бедрах коснулись ее попки, и Джесси закричала от полноты ощущений. Это была боль — и в то же время удовольствие. Она была заполнена им, ее тело обтекало его, удерживало, делало их единым целым. Это было ясно, примитивно и потрясающе.

А затем Кейон начал двигаться! Медленно, дюйм за дюймом он выходил, оставляя ее жаркой, пустой и жаждущей.

И так же медленно вернулся обратно, снова заполняя ее влажную и жаркую пустоту.

Кейон смотрел на изумительную попку Джесси, двигая бедрами вперед и назад. Черт побери, Джесси была такой тугой, влажной и жаркой!

И девственной. Он не мог в это поверить. Его ошеломил тот факт, что эта невероятно страстная, красивая, умная женщина никогда не спала с мужчинами. Он ни за что не догадался бы об этом. Сам-то он считал ее опытной.

Но Джессика такой не была. Она досталась ему нетронутой. И ему не важно было, как так вышло. Осознание того, что он стал ее первым мужчиной, что она выбрала именно его из бесчисленного множества тех, кто, несомненно, пытался пробраться туда, где сейчас находился он, наполняло горца триумфом и невероятным чувством собственничества.