Избранница
Шрифт:
Когда совет закончился, Талма подозвала к себе Ариэну.
— Не хочу ни в чём тебя обвинять, дитя моё, но, по-моему, отвечая на один вопрос, ты не сказала правды, хотя и не солгала. Ты сказала, что не можешь объяснить, почему девушка на картине оказалась копией Элы. Ты не можешь ответить, потому что не знаешь ответа, или потому что считаешь необходимым скрывать правду?
— Хорошо, можешь ничего не говорить, — сказала она, заметив, как смутилась Ариэна. — Каждый человек имеет право на тайну. Я верю, что ты не желала никому зла. Другое дело, что зло — такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как и добро, и человек не виноват, если видит больше других.
Глава 7. Тревожное лето.
Тенне всё же удалось этим летом выйти замуж. Примерно через месяц после
"Знала 6ы ты, что довелось пережить мне, — думала иногда Ариэна. — Но я же ни на кого не бросаюсь".
Заступничество Талмы спасло её от травли, которая уже начиналась 6лагoдаря стараниям Дамары и Лоя, и всё же 6ольшинство о6итателей Зелёного Ура относились к Ариэне настороженно. Но это было ещё полбеды. Однажды утром она как обычно пришла к молочнице Релии с пустым кувшином и парой салидов — мелких медных монет.
— Можешь весь месяц 6рать молоко бесплатно, — сказала Релия, — только ответь — я смогу за6еременеть?
— Лучше сходи к гадалке А6е, — посоветовала Ариэна, едва ли не насильно всунув Релии деньги. — Ур-Давир совсем близко. Только никому не говори, зачем ты туда ходила. Ты же знаешь, как наш аранхит относится в гадалкам. И не он один.
Релия посмотрела на неё с упрёком — как смотрят на человека, который не соглашается оказать пустяковую, ничего ему не стоящую услугу.
"Я уже вздрагиваю, когда меня о чём-нибудь спрашивают — пожаловалась Ариэна своей мудрой подруге. — Боюсь, что меня опять начнут мучить картины, которые я не хочу видеть".
"Не бойся. Главное — не 6ерись за пророческие полотна. Никакие видения не будут тебя мучить, если ты отказалась дать ответ".
Дни стояли жаркие. Ариэна изредка вы6иралась в лес за ягодами и хаффой — земляными клубнями, которые она обычно готовила с мясом и зеленью. Охоту она в последнее время разлюбила. Зная, что скоро ей предстоит переезд в Ур-Маттар, она решила привести в порядок своё имущество. Часть её полотен Талма увезла в столицу — вместе с работами других старших учениц. Должно быть, она уже показала их аранхинам-наставницам, и теперь они решали, какая из претенденток достойна учиться в школе при Главном Святилище. Считалось, что каждый ур может ежегодно претендовать только на одно место в столичной школе. Из Зелёного Ура там уже года четыре как никто не учился, зато этим летом претенденток, имеющих реальные шансы попасть в урматтарскую школу, было целых две. Все говорили, что Зии там место уже обеспечено, но Ариэну это нисколько не волновало. Она не сомневалась, что тоже поедет в Ур-Маттар. Не сомневалась уже хотя бы потому, что, заглядывая в паутину, часто видела картины этого города. Перед ней проплывали лица Тамрана, Ниссы, Тирина, ещё чьи-то — знакомые и незнакомые. Правда, узнать о своём будущем что-то более или менее определённое ей так и не удалось.
"Ничем не могу помочь, — сказала ей однажды Дамея. — Твоя судьба не умещается в моей паутине. И я ведь уже говорила — увидеть будущее очень трудно".
"А если попробовать сделать пророческую картину для себя?" — подумала Ариэна.
Она долго сидела над чистым полотном, потом попыталась нарисовать Тамрана. Она вспомнила, как он улыбнулся во сне на освещённой утренней зарёй поляне, но это безмятежно-красивое лицо тут же растаяло в золотисто-розовых лучах, и вместо него Ариэна отчётливо увидела другое — застывшее, как маска, с огромными остекленевшими глазами, которые пугали своей бездонной, беспросветной чернотой. Она как будто снова ощутила на своём лице жаркое пьяное дыхание и тяжёлые, словно камень, руки на своих плечах… У неё было такое чувство, что она пытается нарисовать кого-то одного, а позируют ей двое, и соединить этих двоих она не могла. Ариэна старалась думать о нём 6ез обиды и злости. Из золотой монеты, которую он ей дал в тот вечер, она сделала кулон. Когда она попросила ювелира Салана просверлить в монете отверстие для шнурка, мастер удивился, но спрашивать ничего не стал. Ювелир Салан относился к числу тех немногих людей, которых не раздражают
чужие странности.В середине лета в 3елёном Уре разразился скандал, заставивший померкнуть даже историю со счастливыми полотнами. Несколько семейных пар, в том числе Рауд и Эла, которые, не имея права заключить брачный союз, упорно называли себя мужем женой, отказались платить ежегодный налог. К ним присоединились большинство молодых охотников и Ариэна. Писцы-распорядители, которые должны были в сопровождении небольшого отряда отвозить собранные деньги в Ур-Маттар, не знали, что делать. Лой срочно собрал Совет общины. Так называли собрание всех совершеннолетних жителей ура.
— Что вы себе позволяете, нечестивцы! — негодовал аранхит. — Вы хотите, чтобы сюда прибыли распорядители из столицы? Учтите, они могут явиться с войском.
— Ну и пусть! — крикнул Умас. — Здесь тоже найдутся мужчины, которые умеют обращаться с оружием. В восточных землях целых два ура отказались платить этот дурацкий налог, а скоро вообще все откажутся. Почему я должен отдавать едва ли не большую часть того, что с трудом заработал? А многие только что семьи завели. Им едва на жизнь хватает…
— Не хватает — пусть не платят, — презрительно заявил сын богатого землевладельца Меран. — Слуги у нас, как известно, свободны от налогов. Не умеешь зарабатывать хорошо — значит те6е не место среди тех, кто умеет.
— А ты заткнись, бездельник! — разозлился Рауд. — Если я и стану слугой, то не раньше, чем на ваших полях водоросли вырастут! Ты-то сам сколько за свою жизнь заработал?
— Ну, допустим, я бездельник, — ухмыльнулся Меран. — Почему бы и не побездельничать, пока я не глава семьи? Отец ещё молод и прекрасно управляется с делами. Не пахать же мне землю вместе со слугами и наёмными работниками! У каждого своя судьба. Кто-то наверху, а кто-то внизу. Как уж выткано на полотне Аранхи… Правда, некоторые дураки сами себе всё портят. Кто тебе виноват, Рауд, что ты оказался в таком положении? Связался с теми, кто ниже, значит среди них тебе и место. Среди слуг! Каждый получает то, чего заслуживает…
— Вот ты сейчас и получишь!
Рауд в два прыжка оказался рядом с Мераном, и они яростно сцепились, повалив раму с полотном, на котором была выткана картина уборки урожая. Несколько мужчин кинулись их разнимать.
— Уймитесь, неразумные юнцы! — воздев свои пухлые руки, причитал Лой. — Сейчас не время для ссор! Рауд, Умас, Тарон, Иллихен! Опомнитесь! Я же знаю вас с детства. Да разве это дело — брать пример с тех, кто нарушает закон?! Ур-Керин и Ур-Гой отлучили от Святилища. Они больше не получат ни лучших сортов семян, ни новых лекарств! Аранха отвернулась от них! Теперь, что бы им ни грозило, она их больше не защитит! Дети мои, кто вас сбил с истинного пути? Рауд, с тех пор, как картина, сделанная при помощи злого колдовства, заставила тебя забыть о чести и бросить невесту, ты стал совсем другим человеком. Я не узнаю тебя! Я вас всех не узнаю! Может, теперь вместо пророческих картин Маттар вам нужны картины этой девчонки? Это она подбила вас на нечестивые поступки? Одумайтесь, пока не поздно!
— Ты бы хоть на этот раз не нарывалась, — упрекнула Ариэну Тоя, которая всегда искренне за неё переживала. — Месяца не можешь прожить, чтобы не попасть в историю. Если у тебя кончились деньги, я тебе дам. Потом вернёшь…
— Деньги у меня пока не кончились, но платить налог я не собираюсь, — решительно заявила Ариэна. — Пусть Лой не думает, что мы маленькие дети, которые сразу же испугались его угроз.
— Вы действительно дети, — покачала головой Тоя. — Глупые и упрямые. Сами не понимаете, что творите… Если скандал докатится до Главного Святилища, а это непременно случится, не видать тебе столичной школы. А вот если ты туда попадёшь, тебя освободят от налога на целых четыре года.
Учёба в школе при Главном Святилище продолжалась три года, и всё это время ученицы жили за счёт казны. Ещё год молодым мастерицам давался на то, чтобы они успели заработать и накопить денег. Впрочем, большинство девушек старались поскорей найти состоятельного жениха. Ну а те немногие, что становились аранхинами, могли больше вообще не заботиться о ежегодном налоге. Божественные ткачихи так же, как аранхиты, распорядители, воины, врачи и учителя, жили за счёт налогов, которые платили другие.