Избранницы Рахмана

Джамиля смотрела на него смеющимися глазами, но позволила себе покорно склонить голову, соглашаясь и дальше играть в эту колдовскую игру.

– А теперь одним пальчиком коснись той чувствительной жемчужины, что скрывается в твоем тайничке, Джамиля.

Он наблюдал за тем, как она, поначалу робко, а затем, осознав, на что способна сама, все более смело ласкала себя. Когда тайник увлажнился и стал сочиться жемчужной влагой, он схватил тонкое запястье.

– Твой сок такой пряный, моя пери…

У нее перехватило дыхание, но он улыбнулся ей своей обезоруживающей улыбкой, от которой сердце ее бешено забилось. Она почувствовала, что вот-вот лишится чувств. Тут он оседлал ее, оказавшись поверх нежной груди.

– Теперь заложи руки за голову, – скомандовал он.

– Зачем? – Вся ее показная покорность тотчас же улетучилась. Нет, она, конечно же, хотела довериться ему, но ее напускное невежество рождало панический страх.

– Просто это исходная позиция для следующего упражнения, мое сокровище. И не нужно бояться, – терпеливо объяснил он.

Склонившись над нею, он подпер плечи девушки подушками. Затем, приподняв свой изумительный жезл страсти – Джамиля заметила, что он несколько увеличился в размерах, – сказал:

– Открой рот, Джамиля, и прими его. Ты станешь пользоваться язычком, чтобы возбудить меня, но держи зубки подальше: ты ни в коем случае не должна сделать властелину больно! Я скажу тебе, когда остановиться.

Девушка отчаянно замотала головой.

– Не могу… – прошептала она, пораженная, но вместе с тем и зачарованная таким необыкновенным уроком. В мыслях ее промелькнуло: «О Аллах, но я ведь на миг и впрямь превратилась в девочку, которая первый раз видит обнаженного мужчину…» И мысль эта была ей сладка.

– Можешь, – тихо, но твердо возразил он. – А теперь принимайся нежно ощупывать меня язычком, мой цветочек. Нет, не убирай руки. Помни: покорность, покорность и еще раз покорность!

Казалось, она целую вечность лежала в оцепенении, ощущая у себя во рту ЭТО и не зная, как с ЭТИМ обойтись… Затем любопытство победило, и язычок, до поры забившийся вглубь, принялся ощупывать нежную плоть. Он наблюдал за ней из-под полуопущенных век, чуть дыша. Это было трудное испытание… Она робко лизнула. Потом снова. Глаза их встретились.

Рахман кивнул, воодушевляя ученицу:

– Так, так, мое сокровище! Не робей! Язычок твой не причинит мне боли. А теперь проведи им вокруг.

Во вкусе, который ощутила Джамиля, не было ничего отталкивающего. Чуть солоновато – и только. Страх понемногу уходил. Теперь язычок принялся путешествовать вкруговую.

Девушка почувствовала, что орган постепенно становится больше…

– Теперь попробуй пососать, – напряженно скомандовал Рахман.

Она повиновалась и неожиданно обнаружила, что происходящее захватило ее. Рахман приглушенно застонал, Джамиля обеспокоенно взглянула ему в лицо. Глаза учителя были закрыты, черты слегка искажены… Он изнывает от страсти и наслаждения! Девушка с удовольствием осознала, что сейчас она хозяйка положения. Она, а вовсе не Рахман! И это сознание, сознание сладкой своей власти, подарило ей прилив бодрости и сил.

– Остановись! – прозвучал приказ.

– Я что-то сделала не так? Тебе неприятно?

Она вновь заволновалась.

– Нет. – Он тяжело рухнул на постель рядом с нею и принялся согревать ее тело лобзаниями. Она вздохнула с облегчением, и тело ее выгнулось ему навстречу, когда он сомкнул губы вокруг ее соска. Он слегка посасывал его, покусывал, а затем поцеловал. Одна его рука скользнула по шелковистому животу и оказалась между ногами девушки.

Палец нашел чувствительную жемчужину и принялся поддразнивать ее.

– Я хочу тебя, – сказал он. Пальцы его постепенно углублялись в ее тело. – Ты юна и невежественна, мой цветочек, но ты разжигаешь душу и даришь прекрасное чувство!

Прикосновения пальцев воспламенили ее кровь, она изнывала от желания вновь ощутить его в себе. Он нежно и страстно мучил ее, и жемчужный сок любви тек по его пальцам.

Губы его прильнули к ее рту горячим поцелуем, которому, казалось, не будет конца. А рука не прекращала движений… и ей показалось, что она вот-вот неудержимо закричит. Все тело горело и томилось желанием. Она чувствовала какую-то тяжесть в животе и груди: казалось, они вот-вот лопнут, и наружу брызнет сладкий густой сок, словно из надломленного граната…

– Пожалуйста! – в полубеспамятстве бормотала она.

Повинуясь мольбам, он накрыл ее своим телом и глубоко вошел в нее, издав сладкий стон. Крик восторга, вырвавшийся из груди девушки, увенчал его усилия. Казалось, он заполнил ее до отказа – внутри у нее все пульсировало. Она задыхалась…

– О-о-о, мой господин, ты убьешь меня своими ласками… – простонала она.

– Чудесно, мое сокровище! – похвалил он ее.

Она крепко опоясала его ногами. Стройные руки обвили шею.

– Не останавливайся! – умоляла она. – Как это сладко! А-а-а-ах, я умираю!

– Ты спешишь, Джамиля. Опять торопишься… Ты должна вновь воспламениться, ведь я еще не удовлетворен. Помни, сперва твой господин должен вкусить наслаждения, и только потом ты сама.

– Я не могу… – голос ее звучал слабо.

– Нет, можешь! – настаивал он, и вновь стал безумствовать над ее телом.

– Нет! Нет! – Она попробовала освободиться из железных объятий, но вдруг тело ее выгнулось и соски прижались к его груди:

– А-а-а-ах! А-а-а-а-ах! – рыдала она, это повторялось вновь – к ее невероятному изумлению. И ощущение было даже сильнее, нежели минуту назад. Ногти впились в спину мужчины, волна страстного желания захлестнула ее снова.

– Маленькая волшебница… – прошептал он ей на ухо и, склонив голову, впился в ее грудь обжигающим поцелуем.

Он был почти на вершине, но она преградила ему путь, ее вожделение заставляло его вновь подниматься вверх, словно мифического Сизифа… Он с силой проникал в нее все глубже и глубже, до тех пор, пока движения его не превратились в яростные отрывистые толчки…