Избранник тёмного бога

— Принес? — раздался глухой голос из — под капюшона. Худая бледная рука выпросталась из черного рукава. Ванир, сообразив, что от него хотят, кивнул и положил в ладонь перевозчику монету. Сигерих уже понял, куда попал, но страха почему-то не было.

— Садись, — перевозчик кивнул на нос лодки. Сигерих прошел к нему и встал, с любопытством вглядываясь в черную гладь. Позади послышался негромкий плеск — перевозчик достал со дна шест и, оттолкнувшись, направил лодку вперед.

Душные туманы поднимались от черных вод, окутывая и саму лодку и тех, кто был в ней. Море не было безжизненным — хотя вряд ли слово «жизнь» было тут уместным. Тем не менее, по воде расходились большие круги, несколько раз видел Сигерих и мелькавшие под днищем лодки призрачные белые тени.

— Всегда думал, что эта переправа занимает меньше времени, — ванир вполголоса нарушил тишину. — Говорили, что Стикс — это земное подобие.

— Для тех, кто переправляется путь и вправду недолог, — ответил голос за его спиной. — Но для тебя это не переправа.

Берег, с которого сел в лодку ванир давно исчез в туманной дымке, когда перевозчик остановил лодку.

— Дальше мне нельзя, — неожиданно ясным и громким голосом произнес он.

— Что? — Сигерих недоумевающе обернулся, чтобы увидеть пустую корму. Он был совершенно один посреди черного моря Смерти. Но одиночество это длилось недолго.

Туманы, поднимающиеся от воды, резко поменяли свой цвет, став угольно — черными и необычайно густыми. Мгновенно все вокруг заволокла непроглядная Тьма, сквозь которую не могли пробиться даже кошачьи глаза вампира. И в этот же миг северянин ощутил присутствие. Что-то одновременно видимое и невидимое появилось рядом с ним, сплетая огромные кольца. Нечто во Тьме смотрело на него сразу и с непостижимой высоты и из глубочайшей бездны. Нечто неизмеримо могущественное, древнее и злое.

Шипящий смех раздался не в ушах — в голове ванира.

«Сигерих, мой Избранник! Как долго мы оба ждали этой встречи.»

«Слишком долго, Йормунганд.»

«Тебе стоит привыкнуть к тому, как меня называют тут, — прошелестел в его мозгу бесплотный голос. — Если хочешь править в этой земле моим именем».

«Почему я?»

«Разве это не очевидно? Ты силен, отважен, жесток, за тобой идут люди и ты не боишься древних знаний. Именно такой человек мне и был нужен».

«Разве у тебя не нашлось Избранника здесь?»

«Увы, — вновь короткий смешок, — здешние людишки слишком выродились для того, чтобы сделать из них что-то путное. Пятьсот лет назад мой Противник избрал одного северного варвара — и преуспел в задуманном. Ныне я отплачу ему той же монетой».

Эхом отдавалось змеиное шипение в мозгу ванира.

«Я поделюсь своей силой, частично воплотившись в тебе. Однако эта плоть, став крепче после поцелуев королевы вампиров, все же слишком слаба, для того, чтобы удержать хотя бы часть моей сущности. Поэтому я дам тебе одну вещь».

В этот миг ванир почувствовал, как по его руке проползло что-то живое. Холодное, верткое тельце скользнуло по его ладони и свилось кольцом вокруг указательного пальца. Мгновение и Сигерих почувствовал твердость металла.

«Это поможет тебе, — вновь послышался бесплотный голос. — Когда все закончится ты должен снять кольцо. И не надевать без крайней в том нужды. А теперь начнем!».

Тьма вокруг северянина взбурлила, заиграла множеством оттенков. Шипение тысячи змей разом ударило в уши Сигериха, огромные крылья захлопали у него над головою. Какая-то неведомая сила сдавила тело варвара словно тисками. Ванир чувствовал себя так, словно сквозь него проходит огромная волна, или снежная лавина, или ураган, или все эти стихии вместе — только наделенные собственным разумом и волей, многократно превосходящими человеческие. Знание тысяч миров и тысяч эпох, открылось ваниру, самые сокровенные тайны мироздания больше не были для него загадкой. И он сливался с сознанием Бога Тьмы, чувствуя как свою его злую мудрость, неутолимый голод и, несравнимую ни с чем демоническую ненависть. Сигерих прочувствовал и безмолвное существование могильного червя и агонию умирающей звезды, поглощаемой черной бездной. Казалось, что еще немного и северянина разорвет на мельчайшие частицы бурлящая в нем невероятная сила, когда вдруг это ушло. Ушло — но не до конца. Какая-то часть этой силы впиталась в его плоть и кровь, затаилось в глубине его сущности, чтобы пробудиться в нужный момент.

Тьма вокруг рассеялась — Сигерих вновь увидел черную гладь моря и покачивающуюся на ней лодку. Что-то давило на палец Сигериха и он поднял руку к глазам. Вокруг безымянного пальца обвилось кольцо в виде медной змейки, ухватившей себя за хвост. Шрам на руке исчез бесследно.

Сигерих вспомнил слова бога и поспешно снял кольцо.

— Верное решение, — раздался за его спиной негромкий голос.

Сигерих обернулся — позади вновь возвышалась закутанная в черное фигура.

— Немногие севшие в эту лодку возвращались, — произнес переводчик, погружая шест в черную воду. — Только боги свободно странствуют туда и обратно. Нелегко быть с одним из них настолько близко?

— Да, — рассеяно произнес северянин, пряча кольцо в нагрудном кармане. — И впрямь нелегко.

X

Кеми гудел словно растревоженный улей: от дому к дому, на базарах, в дворцах и храмах говорили об одном: в город вошли войска Птахотепа. Несмотря на угрозу с юга, правитель Луксура все же рискнул отправить армию против нового врага под командованием генерала Текрема. Наместник Птарамес увидел в этом шанс уничтожить рыжебородых северян, а заодно поквитаться с жрецами Сета. Он еще загодя отправлял эмиссаров к военачальнику приближающейся армии, обговорив с ним план действий. И когда вожди ваниров вместе с частью воинов, по приглашению жрецов, отправились в Большой храм Сета, стигийские войска и городская стража, напали на тех, кто остался охранять корабли. Перебив их, они сожгли драккары, после чего стигийская конница устремилась к храму Сета. Дождавшись, когда пришельцы с севера выйдут из храма на площадь, они атаковали.

Хельгрим Бешеный умер быстро — копье одного из стигийских воинов пробило ему шею. Еще с десяток ваниров пали под градом стигийских стрел, остальные прикрываясь щитами отступили в храм, где и забаррикадировались. Несколько раз шли стигийцы на приступ, но каждый раз откатывались с большими потерями. Взбешенный военачальник был готов отдать приказ поджечь храм, но Птарамес отговорил его — в городе подобное святотатство могло вызвать возмущение народа. И без того по краям площади толпились лавочники, ремесленники, рыбаки и иной, не столь законопослушный люд. В городской черни, так же как и среди крестьян, вера в Великого Змея еще держалась крепко.

— Все равно они долго там не продержаться, господин Текрем, — убеждал Птарамес высокого генерала с гирканским разрезом глаз. — Они ведь тоже несут потери. Высунуться наружу они боятся, у них ведь почти нет луков, одни мечи. Это крысы загнанные в угол, которым не на что надеяться.

Как только небо начало темнеть Текрем начал готовить новую атаку. Наместник Птарамес показал несколько переулков, по которым можно было подойти незамеченным к храму. Стигиец вполголоса отдавал приказания, не забывая в то же время и подготавливать ложную лобовую атаку. За этим занятием он и услышал стук копыт, перекрывший разом и гомон взволнованных пехотинцев и ржание лошадей.

— Что это? — генерал обернулся к наместнику. Тот развел руками.

— Может кто-то с донесением? — предположил он.

Вдалеке среди улиц было появилось бледное сияние, приближавшееся к полю боя. Вскоре стало видно, что к площади подъезжает серебряная колесница, запряженная черными конями. Правил ею худой возница, закутанный в черное. Позади него сидели двое — ослепительно прекрасная женщина и могучий воин с развевающимися рыжими волосами. Именно от них и исходило мертвенно бледное сияние. Даже стигийские солдаты невольно расступилась перед пугающей колесницей, когда она въехала на площадь. Рыжебородый всадник устремил взгляд холодных глаз на Птарамеса.