Избранное 2009-2012
Шрифт:
Но с ними ты – герой, хозяин, мачо: могуч, суров, решителен и крепок... И вот вокруг – пелёнки и котлеты, дела, счета и супчик подогретый... И взгляд коровий и коровья жвачка. В её шкафах не спрятаны скелеты. И с ней тебе удобней однозначно, и ты её, дружок, цени за это...
А та, другая, взбалмошна и стрёмна, сильна, непредсказуема, строптива, безбашенна, нахальна, неуёмна, худа и зла, горда, нетерпелива...
Ты с ней совсем замучился, несчастный, – и то не так, и это не по нраву... И ты решил однажды – хватит, баста, к чертям любовь и прочие забавы. Простился и простил, слезинку выжал – пусть видит, что тебе взгрустнулось тоже! Она и без тебя сумеет выжить, она и не такое ещё может...
И ты теперь спокоен и семеен, не куришь, не блудишь, пример для прочих...
Но
А жизнь идёт размеченным порядком – работа, дом, детишки, телевизор. Всё вроде шито-крыто, чисто-гладко, без всплесков, без эмоций, без сюрпризов.
Но, трахая безжизненную тушку супруги, опротивевшей до колик, ты взмолишься: "О, Господи, доколе?.."
А тот ответит ласково: "Соколик, не плачь, а вспомни, милый мой, получше: ты выбрал – сам – не волю, а неволю...".
И свечку догоревшую потушит.
последнее
...и веришь в приворотный порошок, и в то, что если лучше, то моложе... услышишь: милый, секс на посошок?.. и туго желваки натянут кожу...
"Ажурное..." – Татьяна Пешкова
=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=
...ну что, согласен – секс на посошок? а то – взаймы. отдашь, когда захочешь... да хватит – хорошо, нехорошо... последний сладкий лакомый кусочек последний раз... а там – гори огнём, вернёмся невредимыми из плена... боль захрустит разбитым хрусталём – случайность не считается изменой, и о любви – ни слова, ни глотка... пустых речей сейчас не стерпит глотка. а жизнь опять валяет дурака – не мачеха – чужая злая тётка... бесплотность дней, бесчинство перспектив – за две недели высохшие скулы... наверно, я должна сказать: "прости за то, что я тебя не обманула, за то, что рву и позволяю рвать по тёплому, поджившему, родному...", рождённые отчаяньем слова меня толкнут к кому-нибудь другому... и будет всё, как сто шагов назад – удобно, невтерпёж, суицидально... заложники предательства – глаза, заложники обязанностей – спальни... давай, родной, нам нечего терять... подумаешь – постель, велико дело. ни слова о любви не говоря, друг с другом попрощаемся умело, да так, чтоб жарко стало небесам – не дети ж, не святоши, не монахи... в записке можно будет написать: "проклятая любовь, иди ты на хер. пошла, пошла... вали отсюда вон – ты не нужна ни мне, ни одиссею...", пускай узнает, сука, каково, когда тебя из плена гонят в шею...
...я отвлеклась – ну что, мой милый, – deal? поможешь эпитафию закончить? ведь дальше – я одна и ты один – в кругу уже ненужных многоточий... друг другу отдадим последний долг, не комильфо расстаться по-английски... привычных поцелуев промедол плюс наш с тобой любимый тёмный виски – и будет нам заплакать недосуг, и будут ни к чему слова и просьбы... "пособие для очень грустных сук" поможет мне тебя сегодня бросить.
потому что
за окном седые лохмы незадёрнутых дождей
мне сегодня надо сдохнуть – не влияет как и где
не влияет что и сколько кто куда почём зачем
потому что слишком скользко в мире сломанных ключей
потому что слишком сладко на плече у палача
потому что шоколадки в тёмном воздухе горчат
потому что сохнет шёпот в уголках кофейных губ
потому что пенелопой я остаться не смогу
потому что одиссею надо вовремя домой
потому что воскресенья – нереальное дерьмо
потому что издалёка боль высматривает боль
потому что сны и сроки мне назначены тобой
потому что я не стану по щекам любимых бить
потому что я святая? или дура, может быть?
влажное **
Слушай, Анни,
твое дыханье,
трепет рук
и изгибы губ,
и волос твоих колыханье,
я, как давний сон, берегу.
Николай Асеев
________________________
Влажный трепет нежных листьев –
дождь на улице сильнее.
Влажный трепет губ желанных...
"Влажный трепет нежных листьев"
docking the mad dog
_____________________
С огромной симпатией к обоим Николаям *-)))
...конечно "влажный" и конечно "трепет"... без влаготрепетанья хули ж делать! поэт очередной шыдевыр лепит из вытертой до дыр "свечи горелой"... ах, эта влажность – душно, как в майами... потей, поэт, пиши других не хуже: про губы вла... (итить же вашу маму!), про сети из сплетённых нежных кружев, про лунный свет, с небес ночных достатый, про рук касанье (или некасанье), про даты, платы, латы и утраты, про бденье, обладанье и дыханье, про сочность губ и плеч её изгибы, про дивный запах кос и душ пушистость, про "я бы", "мы бы", "где бы" и "могли бы", про взгляд призывный, чистый и лучистый, про чувства, неподвластные измене, про зимы, вёсны, осени и лета, про долбаных собак на блядском сене, про ночи, дни, закаты и рассветы, про муки одиночества и боли, про рдеющие чем-нибудь бокалы, про "я пишу, чего же, типа, боле...", про снег хрустящий, синий, алый, талый, про страсти и страдания, и муки, про солнце, сушь, дожди или туманы, про эти... как их?... горькие разлуки, про травы, страны, раны и обманы, про розы, грозы, слёзы и угрозы, про птичий пой (с), соловушкины трели, про рощи из калинок и берёзок, про знойный жар горячечной постели... поэт-трудяга корчится и млеет, мозги кипят, уже горелым пахнет...
Ты так совсем задрочишься, земеля.
Иди-ка в мир и просто бабу трахни...
может быть
Последний неприступный бастион рассыпется на мириады терций, а мы, два оголтелых иноверца, возьмёмся строить новый Вавилон, вмуровывая каждый по пол-сердца в изъеденный разлуками бетон.
"Темпоральное" – Альфа Люм
________________________
О чём же поболтаем, братка Люм?..
О линии огня и иноверцах? О том, что полу-сердцу не согреться? О глупом и истерзанном "люблю"? Как скажешь.
С другом мило поболтать – что может быть приятней зимней ночью. В просветах и прорывах междустрочий отсеется, быть может, суета, и страх уйти – занудлив, зол и прочен – отступит за пределы блокпоста...
Ты хочешь строить – почему бы нет... Прощения попросим и – получим. По гладкому пути случайных случек так весело идётся нынче мне... Не поздно ли? Да нет. Ведь эшафот построен мне задолго до цунами, и цены обозначены словами, и кто-то новый – милый сумасброд – всецело завладеет бастионом, и в ночи замуровывая стоны, я выну боль из раны под ребром, залью цемент в подвалы Вавилона и, может быть, начну творить добро... Смешно звучит? Я знаю, милый, знаю. Я многого сейчас не понимаю... Поставив всё, что было на зеро, я выживших в бою опять спасаю – совсем не милосердною сестрой...