Избранное. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
– А что за подарок, он не уточнил?
– Никак нет, сэр. Я его поздравил, и мы стали готовиться к вылету.
Бедекер закрывает блокнот и протягивает руку:
– Спасибо за помощь, Китт. Вспомните еще что-то, майор Мунсен знает, где меня найти.
– Вас понял. – Толивер собирается уходить, но вдруг останавливается. – Полковник, было еще кое-что странное, я докладывал комитету. Может, вы уже слышали, но мало ли.
– Что именно?
– Ну, я убирал трап и, как всегда, пожелал конгрессмену Малдорфу удачного полета, а он ухмыльнулся и говорит: «Спасибо, сержант. Будем надеяться. Как-никак последний раз лечу». Тогда я значения
– Не знаю, – отвечает Бедекер.
Толивер кивает, но уходить не спешит.
– Вас понял, сэр! А вы хорошо его знали?
Бедекер задумывается.
– Теперь уже сомневаюсь. Дальше видно будет.
– Ну я и нажрался, пардон за выражение, – объявил Дейв.
– Так точно, – подтвердил Бедекер.
Все утро они рубили дрова на холмах за Лоунроком. Бедекер с энтузиазмом махал топором, чувствуя, как испаряется пот на прохладном воздухе. Потом дрова загрузили в пикап, перекусили огромными сэндвичами с солониной и морем горчицы, запив их двумя банками пива из сумки-холодильника. По дороге до Лоунрока успели уговорить еще пару-тройку банок, потом сложили дрова в поленницу за домом, снова хлебнули пивка и отогнали пикап Кинку. Выпили с ним по баночке, а вернувшись, устроились на крыльце с пивом.
Часа в четыре Дейв объявил, что нажрался.
– С ума сойти. Наклюкаться с пива! Детский сад, скажи, Ричард?
– Так точно.
– Знаешь, что мы забыли? Мы забыли напомнить тебе, чтобы ты напомнил мне заехать на отцовское ранчо.
– Угу. Напомни, чтобы я напомнил тебе завтра.
– Чего тянуть! Двинем прямо сейчас.
Бедекер потащился вслед за Дейвом, наблюдая, как тот швыряет вещи в джип, после забрался на переднее сиденье, стараясь не расплескать пиво.
– Ты чего там набрал? Мы переезжаем?
– Нет, едем на пикник. – Дейв уложил багаж и сел за руль. – Предстартовый отсчет начинай!
– Есть, – отозвался Бедекер, поворачиваясь к нагромождению на заднем сиденье.
– Сумка-холодильник?
– Есть.
– Пиво?
– Есть.
– Мангал?
– Есть.
– Гамбургеры?
– Есть.
– Булки?
– Есть… нет, погоди. Красный свет по пункту… А, все в порядке, они под мешком с углем.
– Мешок с углем?
– Есть.
– Жидкость для розжига?
– Есть.
– Фонарик?
– Есть.
– Винчестер?
– Есть. А на фига?
– Отстреливаться от гремучих змей, – пояснил Дейв. – Их в этом году море. Осень выдалась теплая, вот результат. Никак не угомонятся, твари.
– Ясно.
– Наполнение баков горючего и окислителя, система подачи топлива?
– Есть. – Бедекер откупорил банку пива и передал ее Дейву.
– Зажигание! – Джип дал задний ход, развернулся в облаке пыли и рванул на север по главной улице Лоунрока мимо ржавой брошенной бензоколонки. – Хьюстон, есть взлет! – доложил Дейв.
– Принято.
Дейв свернул по узкой дороге на северо-восток, в каньон. Проскакав по рытвинам с четверть мили, джип выехал на ровную дорогу.
– Тангаж и рыскание в норме, – отрапортовал Дейв. – Ожидаем режим Один-Чарли.
– Есть Один-Чарли.
Колеса прогрохотали по решетке над ямой у ворот пастбища, кусок угля выскочил из мешка и исчез в туче пыли позади.
– Внутренний двигатель отключился по расписанию. Переходим к отделению ступени. – Правое колесо подпрыгнуло на булыжнике, кепка с надписью
«Борт номер полтора» слетела с головы Дейва и закатилась под мангал. – Отстрел произведен.– Принято.
За крутым поворотом начинался подъем в гору. Дейв переключился на вторую скорость, затем на первую.
– Готовность к отделению второй ступени. – Дорога превратилась в узкую полоску. С одной стороны были огромные валуны, с другой – отвесный обрыв.
– Принято, – ответил Бедекер. – ГБТ.
– ГБТ, – подтвердил Дейв.
Миль шесть они катили вдоль голых каменистых гребней, спускались в каньон и снова взбирались на плоские горные плато. Через полчаса Дейв свернул с тропы на дорогу из гравия, впереди показалось ранчо. Проехав пустой выгон для скота, джип продрался через заросли кустарника и остановился перед заброшенным деревянным строением, за которым виднелись амбар и несколько хозяйственных построек поменьше.
Бедекер вылез из машины и пошел вслед за Дейвом, осторожно ступая по хрустящей траве и высматривая змей. Выбитые окна, лестница без перил, обвалившаяся терраса – дом стоял необитаемым целую вечность, хотя строился с любовью и знанием дела. Террасу, уцелевшую по трем сторонам, украшала деревянная резьба, внутренняя отделка поражала тщательностью, а центральный камин был аккуратно сложен из больших камней.
– Давно тут никого? – спросил Бедекер, переступая на кухне через кучу осыпавшейся штукатурки.
– Папаша скончался в пятьдесят шестом, – ответил Дейв. – Потом тут еще раза два менялись хозяева, но ни у кого дело не пошло. Земли маловато… Отец так и не решил, кем ему быть – фермером или скотоводом. Для фермы не хватает воды, а для нормального ранчо – пастбищ.
– А тебе сколько было, когда он умер?
Дейв отхлебнул пива, глядя в кухонное окно.
– Семнадцать. Это было первое лето, когда я не приехал, у меня уже была девушка и работа в Талсе, не до того стало. – Он швырнул пустую банку в раковину. – Пошли выйдем, покажу кое-что.
Сарай тоже строился основательно. Бедекер разглядел на чугунных петлях дверей клеймо: «Лебанон, Пенсильвания, 1906 год». За амбаром и сарайчиками начиналось поле, и Бедекер снова вспомнил о змеях, но Дейв вскоре остановился и показал на обширную круглую впадину посреди пастбища.
– Озеро Кут-Лейк, – усмехнулся он.
Присмотревшись, Бедекер понял, что холмик, на который они поднялись, когда-то был частью восточного берега. Гнилые доски под ногами выстилали желоб оросительной канавы, а у высохшей промоины виднелись остатки запруды. Еще одно старое русло начиналось у западного конца впадины, где над бывшим берегом, заросшим сорняками, нависали ветви тополей.
– Ричард, ты когда-нибудь задумывался, какую часть жизни мы тратим, чтобы оправдать ожидания умерших?
Бедекер глотнул пива, глядя на друга. Тот присел на камень, сорвал стебелек подлиннее и сунул в рот.
– Мы даже не представляем себе, сколько усилий тратим, чтобы их порадовать, – продолжал Дейв. – Не осознаем. – Он кивнул на заросли кустарника. – Вон там мы привязывали наш старый плот. Глубина в том месте была всего семь-восемь футов, но купаться на южной стороне мне не разрешалось, потому что там легко было запутаться в водорослях. Папаша расчищал дно каждый год, но к лету все зарастало снова. Еще до моего рождения там утонула одна из его охотничьих собак. И вот однажды, мне тогда было лет девять, мой пес прыгнул в воду, чтобы забраться на плот, и тоже запутался.