Избранное. Компиляция. Книги 1-14

Вот я и попалась. Он все ходил вокруг да около, весь из себя вежливый и улыбающийся, но теперь он сделает то, что задумал. Что-нибудь подлое. Что-нибудь злое. Так и будет, потому что другого ничего и быть не может. Разве от него можно ждать чего-нибудь другого? Я ни о чем другом и не думала. Ни о чем, кроме замочной скважины.

Я не знала, как быть. Дом стоит на отшибе, так что, закричи я даже во все горло, никто не услышит. Бесполезно кричать. Да я и не могла бы — оцепенела от страха. Ничего не могла — просто ждала. Ждала и надеялась, что он не будет слишком жестоким. Не больше, чем я смогу выдержать.

Я даже пошевелиться не могла. Как будто заледенела — такая была холодная и окостеневшая. И почти ничего не видела, только какая-то белая пелена качалась перед глазами и надвигалась на лицо. Потом и она исчезла. И я почувствовала что-то мягкое и теплое на лбу.

Я с трудом открыла глаза и увидела, что он все еще стоит рядом.

— Спокойной ночи, мама. Желаю тебе хорошенько выспаться, и не переживай. Нам не о чем волноваться.

Он стоял и улыбался — ему удалось подловить меня. Он долго подбирался, но ему удалось попасть в самую точку. Никогда в жизни я так не пугалась, так что ему удалось меня подловить.

Он повернулся и вышел. И вежливо закрыл за собой дверь. Только меня не одурачишь, ему не удастся выманить меня наружу. Наверняка он спрятался там и поджидает, когда я выйду. Чтобы наброситься на меня.

Зачем он все это затеял? Зачем завел со мной этот разговор? Зачем он продолжает называть меня мамой и ведет себя таким паинькой? Зачем он поцеловал меня и пожелал спокойной ночи?

Ну, я-то знаю, что он за тип. Я-то знаю, что он давным-давно весь пропитался злобой. Знаю, что он вбил себе в голову добраться до меня.

Я услышала, как открылась входная дверь. Потом — как она захлопнулась.

Услышала, как завелась его машина. Потом — как она отъехала.

И только тогда я упала вниз лицом и заплакала. Потому что он ничего мне не сделал. И не собирался. Ни он, ни кто-нибудь другой.

Это было невозможно.

Просто невозможно.

Глава 8 Луана Девор

Это случилось в понедельник вечером. Дансинг был в тот день закрыт, но Ральфу все равно нужно было идти на работу. Впрочем, я не уверена, может, он пошел куда-нибудь еще.

Было начало девятого, как раз стемнело. И я услышала, как тихонько открылась входная дверь.

Я не слышала, как подъехала машина, но все равно решила, что это Ральф. Дом хорошо изолирован, и если бы он подъехал по старой дорожке за домом — а он частенько так и делал, — то я могла и не слышать.

Я заворочалась в постели. Выждала, прислушалась и окликнула:

— Ральф?

Ответа не было. Я снова окликнула, и снова никто не отозвался. Я заставила себя улыбнуться, чтобы голос звучал весело.

Знаете, Ральф такой выдумщик — вечно устраивает какие-то розыгрыши. Ему нравится, когда люди смеются. Я знаю, многие считают его глуповатым и примитивным, но на самом деле он очень веселый человек. Ужасно милый, знаете, как маленький щенок. Даже когда смеешься над его шутками, все равно чувствуешь ком в горле — так и хочется схватить его, и ласкать, и тискать.

О, я отлично понимаю, как он должен нравиться женщинам! И не только потому, что он красив и молод. Просто рядом с ним приятно находиться. Такой он нежный, милый, искренний...

— Ральф, — снова позвала я. — Отвечай, поганец. Не то Луана ужасно рассердится.

Он и на этот раз не ответил. Он — кто бы это ни был — молчал.

Но я слышала, как поскрипывают половицы. Звук приближался — кто-то поднимался по лестнице.

Шагов я не различала, только поскрипывание половиц. Только этот звук, и ничего больше.

Я позвала еще раз. Потом выпростала ноги из-под одеяла и... села в постели, не в силах пошевелиться. Страх парализовал меня, и без того беззащитную.

Телефон не работал. И он — этот человек — несомненно знал об этом. Кричать бесполезно. Даже ухитрись я запереть дверь, он выломал бы ее. К тому же в своей загроможденной всяким хламом комнате я оказалась бы как в ловушке. И это ненамного увеличило бы мои шансы на спасение.

Я встала и неуверенно шагнула к двери. Нерешительно огляделась. И вдруг совершенно успокоилась.

«Спастись, — думала я. — Только бы спастись».

И теперь я знала, что делать.

* * *

Косси заезжал ко мне в первое воскресенье сезона. Я позвонила ему и дала понять, что хотела бы обсудить с ним кое-какие вопросы, когда у него будет время, — в общем, строго на его условиях. Он тут же примчался. Не из-за меня, конечно. Такие, как он, ничего не делают бесплатно. Может, он думал застать дома Ральфа и рассчитывал получить овощи и свежие яйца.

Впрочем, это я преувеличиваю. К деньгам Косси относится спокойно; он будет обращаться с вами одинаково, независимо от того, заплатите вы ему солидную сумму или вообще ничего не дадите. Наверное, после моего звонка он решил, что у меня срочное дело. И все же...

И все же — еще бы он стал беспокоиться о деньгах! Будь у меня столько денег, я тоже не стала бы о них беспокоиться. Как у него язык повернулся упрекать меня — бедную, беспомощную, больную старуху — за то, что я не сумела скрыть свое волнение, когда говорила с ним.

Он повел себя самым наглым и оскорбительным образом. Правда, это его обычная манера. Но как только я удостоверилась, что мне нечего опасаться, то немедля приказала ему убираться из моего дома. Давно следовало это сделать — мне уже не раз приходилось слышать об этом человеке весьма неприятные истории. Как ловко он обманывал людей, просто до нитки раздевал их. Не помню, кто рассказал мне, но это всему городу известно. А дыма без огня не бывает.

Как бы там ни было, дело не только в его поведении. Советы, которые он мне давал, тоже никуда не годились. Потому что у меня все-таки были причины для беспокойства! А он пытался заставить меня считать, причем вопреки моему желанию, что таких причин у меня нет. Но я-то лучше знаю. Уже через два дня с начала сезона я стала замечать перемены в Ральфе — в его поведении, в словах, в том, как он выглядел. И это было только начало.

В тот день он пришел домой поздно. Даже очень поздно, ведь он всегда работал допоздна, до тех пор, пока ему подворачивалась какая-нибудь работа. Я поспала днем, поэтому долго не ложилась.