Избранное. Компиляция. Книги 1-14

— Не могла же она разжиться таким хозяйством, занимаясь гимнастикой. Интересно, а как бы парню к ней подъехать?

— Ну, говорят, это довольно просто. Если не врут — а с чего бы им врать, — достаточно сделать ей старое доброе предложение.

— Да? Это какое же, а?

— А говорят, надо просто сказать ей: «Так как насчет этого, пупсик?» — и можно доставать свою лопату.

Он кивнул и снова подмигнул мне.

Я забрал свою сдачу — каждый чертов пенни — и уехал.

Поездил вокруг, выпил кофе и съел пригоршню мятных леденцов. Настало время возвращаться в магазин, и я поехал туда, чтобы отметиться. Стейплз встретил меня без особого ликования, но зато и цепляться не стал. Похоже, он собирался с кем-то поужинать, а может, просто решил, что сегодня ему вынюхивать нечего. В любом случае он быстро со мной разобрался, и я поехал домой.

Все было почти так же, как прошлым вечером. Хороший ужин. Джойс была мила и любезна, хотя и беспокоилась из-за денег. Я не нашел особой темы для разговора, а потому позволил Джойс болтать в свое удовольствие. В какой-то момент я почему-то нахмурился, разглядывая комнату. Я нахмурился невольно, вовсе не думая о комнате, но Джойс решила иначе.

— Прости, дорогой, — извинилась она. — Я хотела прибрать в доме снизу доверху, но была так… впрочем, не важно. Завтра утром первым же делом этим займусь. Ты не узнаешь этот дом, когда вернешься.

— Да черт с ним, — сказал я. — Забудь об этом. По-моему, все нормально.

— Нет, — возразила она. — Я собираюсь прибраться. Это поможет мне отвлечься от… от…

Она не договорила.

Следующий день был четверг. Как и все другие дни с тех пор, как Джойс вернулась, начался он отменно. Когда я встал, меня ждал завтрак. Джойс держалась молодцом. В утренних газетах не было ни слова об уби… о том случае.

Я подумал: что ж, если все идет так хорошо, то проклятый Стейплз, наверное, попробует испортить мне жизнь. Но я оказался чертовски неправ. Я был первым, кого он отметил сегодня, не потратив на это и минуты лишней.

Я вернулся за угол и сел в машину. Отъехал от поребрика и…

Не знаю, где она пряталась, ждала. Наверное, у какого-то входа. В общем, внезапно появилась она — Мона, — запрыгнула ко мне в машину. Она была так испугана, что совсем заикалась. Испугана настолько, что я с трудом понимал ее речь.

— Ч-что-то не т-так, Д-Долли! 3-за мной с-следит п-полиция…

17

Полиция! Боже всемогущий, за ней — хвост, и она привела копов прямо ко мне!

Моя нога соскользнула со сцепления, и машина рванула вперед. Я вдавил педаль газа. Через два квартала я уже делал семьдесят миль в час, прямо сквозь утреннее скопление машин, и, боже, я не знаю, как меня не зажали и как я в кого-нибудь не врезался. Потом я снова задумался и притормозил. Но не остановился.

Подумать только: за ней следит полиция! Да я же прекрасно знал, что ни черта не следит. Но я хотел увезти Мону подальше от магазина. Если Стейплз увидит нас вместе, это будет ничуть не лучше полицейского хвоста.

— Ну и в чем же дело? — спросил я наконец, выехав за город. — Я знаю, что никакая полиция за тобой не следит. Знаю, понимаешь?

Я рассказал Моне про вчерашний день, объяснил, что хотел видеть ее, но, мол, эмоциям не поддался. Самое важное было позаботиться о ней, убедиться, что с ней все в порядке. Поэтому я оторвался от работы, не побоялся неприятностей, и все ради нее.

— Н-но это не днем, Долли. Т-только вечером. Во вторник вечером и вчера вечером. Я боялась позвонить тебе или п-прийти к тебе домой, и я знала, что тебя не будет там днем, п-поэтому…

Что ж, это радовало. Вот сюрприз был бы, если бы она ворвалась в дом, когда мы там были с Джойс.

— Не важно, — сказал я едва ли не с отвращением. — К черту эти мелочи. Значит, полиция следит за тобой? А откуда ты знаешь, что это полиция?

— Н-ну, я… — Она запнулась. — Я н-не знаю, но я думала…

— Расскажи мне, что произошло. Начни со вторника.

— Ну, я… я просто вышла прогуляться, Долли. Этот дом… В нем теперь так страшно. Я почти не сплю с тех пор, к-как…

— Проклятье, это все не важно. Просто расскажи мне, что произошло.

— Эта машина. Она стояла на углу. Прямо там, где они — кем бы они ни были — могли бы следить за домом. И как только я подошла к машине, они включили фары. Я проходила мимо, а они завелись… т-то есть машина завелась. Она развернулась и поехала за мной. Я прошла пять или шесть кварталов, и машина следовала за мной, пока я не повернула обратно.

— Ну? — поторопил я ее.

— Ну… — Мона посмотрела на меня с таким видом, словно я уже должен был в ужасе закрутить сальто. — Ну, потом я снова вышла гулять, вчера вечером, и та машина опять меня ждала. Теперь они уже были на другой стороне улицы и не включали фары, а я… я пошла очень быстро, поэтому не слышала, как они завелись. Но уже через квартал…

— Да, конечно, — сказал я. — Ну конечно. И машина опять следовала за тобой до угла?

— Да. То есть нет, не совсем. Понимаешь, там проезжало несколько машин и…

— Понятно, — перебил я ее.

Как же я хотел ей вмазать! Она чертовски испугала меня — приперлась к магазину, где Стейплз мог ее увидеть!

— Ты хоть уверена, что это та же самая машина? Кстати, что за машина-то?

— Я… я н-не знаю. Я н-не разбираюсь в машинах. Думаю, это была та же самая.

— Думаешь, да? А ты хоть знаешь, сколько таких машин на дороге? Не знаешь? Так я тебе скажу. Миллионов, наверно, восемь!

— Значит, ты думаешь, это н-не?..

Я тряхнул головой и ничего не ответил — во избежание. Мона уловила мой настрой и тоже заткнулась.

Дура. Это же какой дурой надо быть, а? Мало того что она оказалась шлюхой, так при этом еще и дурой.

В той части города немало студентов. Один из них — или просто какой-то парень — попытался ее подцепить. Он видит, что хорошенькая девчонка гуляет одна поздно вечером, и едет за ней, думая, что она даст ему от ворот поворот. А ведь ему только и нужно было что сказать: «Так как насчет этого, пупсик?» — и, может, она тут же прыгнула бы к нему в машину. Но он этого не знал, вот и…

В общем, как-то так дело и было. Так или иначе. Конечно же, Мона чертовски переволновалась — она ведь и так напугана, терзается совестью, да еще ей приходится жить в доме, где произошло такое. И все же ей не стоило так себя вести. Она поступила чертовски глупо.

Я отъезжал все дальше от города и старался успокоиться. Постепенно мне становилось ее жалко, и я подумал: не стоит винить ее в том, что она потеряла голову. Случившееся потрясло бы любого, окажись кто на ее месте. Даже меня — а уж я-то привык держать удар.