Избранное. Логика мифа
Шрифт:
Такова хотя бы речь Смердякова в сцене «За коньячком», в сцене, где устами Ивана и Алеши Карамазовых так обнаженно поставлена четвертая антиномия чистого разума: тезис и антитезис Канта о высшем существе.
Читателям «Размышления» следует помнить, что эта работа носит заголовок «Достоевский и Кант», а не «Кант и Достоевский», что речь в ней идет не о воздействии на Достоевского целокупного учения Канта, а только о «Критике чистого разума» и о писателе-мыслителе Достоевском, как о читателе этого труда Канта, — именно о том, как читал Канта Достоевский.
Последнее обстоятельство здесь особенно важно, ибо так психологически проницательно, как читал Достоевский «Критику чистого разума» Канта, особенно его «Антитетику», написанную в формально-логическом плане, мог читать только такой ум, как Достоевский, снимающий этот формально-логический план, как пустую игру
И тут же Достоевский усматривает своим психологическим глазом подноготную всей этой Кантовой антиномической концепции, глубоко понимая роковое для Канта умолчание о совести интеллекта, столь хорошо знакомой каждому подлинному ученому, особенно там, где речь идет о высших идеях разума. Для Достоевского «научность» как одна только формально-логическая постановка вопроса, без участия нравственного переживания, была пустым делом, прикрытием непостижения сути подлинной истины. Математическая истина — не для него. Даже Митя высмеивал такую «научность». Ее даже Смердяков разоблачил… без участия Ивана Федоровича.
При своей тончайшей, не лишенной контроверз (при всех попытках их сгладить), интерпретации антиномического спора pro и contra, Кант давал психологу Достоевскому немало поводов для психологического «подгляда» под его, Кантову, эристику, обнаруживая себя даже отдельными словечками, за которые Достоевский тотчас ухватился. Достоевский тонко понимал значение тайнописи словаря писателя, в данном случае Канта-сочинителя. Он понимал, как надо эту тайнопись расшифровывать и что она под собой скрывает в области «познания». А ведь у Канта вся суть — именно в области познания. В познании также вся суть героя романа, мыслителя Ивана Карамазова, которому не миллион нужен, «а надобно мысль разрешить», по слову автора романа. Поэтому Достоевский и сделал Ивана «диалектическим героем» Кантовых антиномий. Не случайно в романе имеются разделы и главы под заголовками «Pro и contra», «Контроверза», а также выражения, взятые из «Критики чистого разума», и иные Кантовы словечки, которые Достоевский обыгрывает, подобно тому, как сатирова драма обыгрывала у древних греков трагедию. Вот отчасти почему первоначально «Размышления читателя» имели подзаголовок — «Засекреченный секрет». Достоевский рассекречивает Канта. Автору «Размышления» пришлось рассекречивать Достоевского. Перед нами любопытный случай: что можно увидеть в книге, во многом определившей на столетие пути мировой философии, если читать ее глазом такого писателя, как Достоевский. Об этой особенности читательского глаза Достоевского следует помнить и читателю книги «Достоевский и Кант».
Примечания
I. Кто убил старика Карамазова?
1 9, 105.
2 9,589.
3 Здесь и везде ниже разрядка в цитатах дана автором настоящей работы. — Ред.
4 9,593.
5 10,114.
6 10,117–118.
7 10,118.
8 9, 606.
9 10, 144.
10 10, 144–145.
11 10,291.
12 10, 145.
13 10, 147.
14 10, 150.
15 10, 170.
16 10, 155.
II. Убийца-дублер
1 10, 138.
2 10,231.
3 10, 126.
4 10, 145.
5 10,155.
6 10,168.
7
Есмь «и ничто человеческое…» (лат.). 10, 166.8 10, 126, 127.
9 10, 136.
10 10, 138.
11 10, 157.
12 10, 178.
13 9,346.
14 10, 184.
15 10, 164.
16 10, 178.
17 10, 146.
18 10, 184.
19 10, 151.
20 10, 178–179.
21 10, 147.
22 10, 179.
23 9,91.
24 10, 156.
25 10, 157.
26 Там же.
27 Разгадка (франц.).
28 10, 186.
29 10, 176.
30 Вовсе не существует (франц.).
31 Мы различаем авторский план романа, т. е. смысловой, и читательский,т. е. фабульный. По авторскому плану романа убийца старика Карамазова — чёрт, а не Смердяков.
III. Словечки «секрет» и «тайна»
1 9, 133, 154, 155.
2 9, 143.
3 9,610.
4 9,202.
5 Этот «таинственный посетитель-убийца», как нам кажется, был сам Зосима (до своего старчества). Его рассказ — исповедь Зосимы.
6 490.
7 10, 111.
8 Там же.
9 10, 184.
10 10, 111.
11 10, 105. Тема «дите» связана почти со всеми главными героями романа: «дите», приснившееся Мите; сам Митя, покинутый в детстве; неповинно замученные дети в исповеди Ивана; мальчик с отрезанными пальчиками — Лизы Хохлаковой; Илюша-страдалец и др.
12 10, 101.
13 10, 102.
14 10, 162–163.
15 А на суде Иван завопил: «Р-рожи!» (Не отсюда ли «рожи» Леонида Андреева в его трагедии «Савва»?).
16 10, 164.
17 10, 164, 170, 178.
18 10, 183–184.
19 Термин «контроверза» (противоречие) взят Достоевским из «Критики чистого разума» Канта.
IV. Неназванные в романе герои — Тезис и Антитезис.
1 Текст Канта (с. 266–285):
Антиномии чистого разума
Противоположность трансцендентальных идеи
Тезис (догматизм)
1. Мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве.
2. Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей и вообще существует только простое и то, что сложено из простого.
3. Причинность, согласно законам природы, есть не единственная причинность, из которой могут быть выведены все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность.
4. К миру принадлежит, или как часть его, или как его причина, безусловно необходимое существо.
Антитезис (эмпиризм)
1. Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен как во времени, так и в пространстве.
2. Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей и вообще в мире нет ничего простого.
3. Не существует никакой свободы, но все совершается в мире только согласно законам природы.
4. Нет никакого абсолютно необходимого существа ни в мире, ни вне мира, как его причины.