Избранное. Том 1

9

Итак, я постучался в ворота железным кольцом, просунутым в пасть какого-то зверя. Долго не было ответа, но, наконец, я различил легкие шаги.

Еще час назад я думал, что все мое серебро и все умение придется истратить здесь, чтобы смастерить украшения и обменять их на ковер «карчар». Но теперь я ловил себя на мысли, что, может быть, понравился чарахской мастерице и она просто подарит мне ковер?

Щелкнул замок, и ворота отворились.

Надеюсь, читатели, что я успел хоть сколько-нибудь расположить вас к себе и вам тоже хотелось бы, чтобы передо мной предстала таинственная красавица. Но, увы, наши мечты часто мечтами и остаются! Передо мной стоял грозного вида мужчина с глубоко посаженными, подслеповатыми глазами на лице, украшенном крючковатым носом. Мгновение я даже думал, что это девушка так смешно загримировалась, но носач сердито спросил, вглядываясь в темноту:

— Кто это бродит здесь так поздно? Ходят всякие, беспокоят людей по пустякам. Отвечай, кто ты?

— Человек! — Я не нашел более исчерпывающего ответа, до того был смущен его появлением.

— Да уж вижу, что не козел ворота бодает. Что, и тебе приспичило узнать, когда тебя мать на свет родила?

— Нет, — смутился я, догадываясь, что девушка привела меня в тот дом, куда отправились разрешать свой спор Хасан и Хусейн.

— Тогда зачем тебе секретарь сельсовета?

— Я хочу предоставить тебе возможность пригласить в саклю гостя, — отвечал я как можно витиеватее.

— Спасибо за великую честь! — не без иронии отвечал старик. — Ну заходи, раз уж ты решил предоставить мне такую возможность. Но знай, что я люблю во всем порядок, и гостю положено являться вовремя.

— Такого объявления я не видал еще ни в одном ауле.

— Ничего, мы у себя скоро вывесим.

Другой на моем месте повернулся бы и ушел, не говоря ни слова, но я остался, потому что знал: ради достойного подарка я должен жертвовать многим, уступать в том, в чем никогда бы не уступил. А кроме того, меня одолевало и любопытство — я должен был еще раз взглянуть на девушку, которая так таинственно привела меня к этим воротам. Это если уж не говорить о том, что мне не хотелось возвращаться на гудекан, чтобы провести там ночь, разглядывая звезды и их несчастливое для меня расположение.

Шурша домашними шлепанцами, мой хозяин повел меня в гостиную, украшенную великолепными коврами. Он достал раскладушку, показал на постель в нише и удалился, пожелав мне спокойной ночи. Об ужине он и словом не обмолвился, так что пожелание это было чистой формальностью — какой уж сон на голодный желудок! Или мой хозяин придерживался совета врачей, считающих, что на ночь есть вредно? Не знаю, но я не мог с этим согласиться и долго еще ворочался на раскладушке, вспоминая все яства, которые мне пришлось и не пришлось вкусить.

Не помню, заснул ли я в ту ночь, но когда на рассвете мой чуткий нос уловил запах шашлыка с луком, я вскочил, оделся, убрал постель и вышел на террасу. Здесь меня ждал блестящий медный таз и кувшин с водой. Я стал шумно умываться, чтобы привлечь внимание хозяев, завтракавших в соседней комнате.

— Ну вот и наш гость проснулся, — сказал хозяин, появляясь на пороге. — Надеюсь, хорошо спал?

— Очень хорошо… — ответил я.

— Ну идем, позавтракаешь с нами, — пригласил он и в этот миг показался мне человеком редкой доброты.

Я вошел в комнату. За столом сидела девушка, которая привела меня в эту саклю.

— Внучка, поухаживай-ка за нашим гостем. Сначала познакомься.

— Бахадур, — сказал я, протягивая ей руку.

— Зульфи, — ответила она, потупившись, и слабо пожала мою ладонь.

На столе стояла сковородка с добрыми кусками мяса, поджаренного с луком. За завтраком мы разговорились, и я объяснил хозяевам, зачем появился в ауле Чарах. Но стоило мне упомянуть, что я племянник Даян-Дулдурума, как мой хозяин подскочил на месте. — Даян-Дулдурум — твой дядя?

— Да.

— Так почему же ты еще вчера ночью мне об этом не сказал?

— А что бы от этого изменилось?

— Все! Все бы изменилось! Я просто ворота захлопнул бы перед твоим носом!

— Чем же это мой дядя вам не угодил?

— И он еще спрашивает!

— Конечно, спрашиваю. Моего дядю все уважают.

— Уважают! Да попадись он мне… — Хозяин бросил вилку, вышел в смежную комнату и возвратился, таща за собой — что бы вы думали? — еще не высохшую, пахнущую сыромятиной шкуру нашей несчастной коровы. Бросив эту шкуру передо мной и состроив ехидную усмешку, он спросил:

— Что это такое, как ты думаешь?

— Это? — Я был удивлен не столько его странным вопросом, сколько тем, что шкура нашей бывшей коровы попала в саклю секретаря Чарахского сельсовета. Как это сумел мой почтенный дядя Даян-Дулдурум опередить меня? Не на шкуре же прилетел как на ковре-самолете!

— Да, вот это? Что это?

— Шкура.

— Но чья шкура?

— А как она сюда попала?

— Но об этом речь… Ты скажи-ка, похожа она чем-нибудь на медвежью шкуру, а?

— На медвежью? Может, тем, что у нее нет хвоста?

— Вот именно!

— Неужели Даян-Дулдурум побывал здесь?

— А ты как будто не знаешь!

— Откуда мне знать? А где он теперь?

— Это он один ведает! И что за напасть такая! Сначала Даян-Дулдурум, потом его племянник! Может, и ты хочешь, как твой дядя, обвести меня вокруг пальца? Где мой единственный ковер «забраб»?

— Но я-то тут при чем?

— Говори, говори! Знаю я вас! На яблоне инжир не растет…

— Что же мне делать? Где дядя?

— Убирайся на все четыре стороны! — сказал секретарь сельсовета, направляясь к двери. — Поторопись-ка, внучка, на работу.

— Хорошо, деда, — кротко отвечала Зульфи. Выждав, когда дедушка ушел со двора, она обратилась ко мне:

— Ты не сердись на него, такой уж характер. Поэтому я и была осторожной. Если бы дед догадался, что это я тебя привела, он не только перед тобой, но и передо мной закрыл бы ворота. Вообще-то он добрый, но иногда на него находит…

— Понятно, понятно… — прервал я ее оправдания.

Запив еду родниковой водой, я начал разговор о том, как бы мне приобрести здесь ковер для подарка. В ответ Зульфи повела меня в комнату, больше похожую на музей: ковры здесь висели на стенах, лежали на полу в несколько слоев, так что глаза разбегались. А на коврах будто рассыпалось множество радуг. Девушка выбрала великолепный «карчар» и спросила:

— Вот такой тебя бы устроил?

— Да, да! — торопливо воскликнул я. — Это не ковер, а мечта! Неужели это ты сама соткала?

— Конечно! А ты, наверное, ищешь подарок для невесты? — В голосе ее мне послышалось нечто такое, что я предпочел солгать:

— Нет, это мой брат женится.

— Так почему же он не отправился за подарком сам, а послал тебя?

— Он не разбирается в таких тонкостях.

— Почему?

— Потому что он слепой, — ответил я, желая прекратить этот неприятный разговор.