Избранное

Если захочешь прослыть кабальеро и идальго, хотя бы и будучи на самом деле евреем или мавром, то пиши каракулями, разговаривай отрывисто и грубо, езди верхом, много задалживай, а главное, отправляйся туда, где тебя не знают, – и прослывешь благородным сеньором.

Если хочешь сделаться юристом из тех зеленых и незрелых, от коих тяжбам тяжко и кои защитительной речью добьются для подсудимого галер, то выучи наизусть названия книг, два параграфа и два текста, и применяй их ко всем делам, хотя бы они к ним совсем не подходили. На все возражения отвечай, что существует особый закон, согласно которому то-то и то-то. Выступая адвокатом в суде, громко кричи и веди себя вызывающе, – ибо в судопроизводстве бывает прав тот, кто больше кричит и более дерзок. Всем своим клиентам говори, что правота на их стороне, хотя бы они требовали вздора. И знай точно, что нет нынче в этом столь огромном мире такой нелепицы, для которой не нашлось бы закона, ее поддерживающего. Так, например, нет большей глупости, как не пить вина и не есть свинины, а существует закон Магомета, запрещающий именно это делать. Коли не уразумеешь ты сути дел, тебе предлагаемых, скажи, что тебе уж надоело и прискучило вопить об этом на всех заседаниях суда Не забывай про свод законов, писанный на нашем языке, и помни про Панормитана [256] и Абада. Можешь ссылаться на некоего законоведа и подкреплять свои речи пословицами, ибо они все равно что евангельские тексты, только короче. А главное, держи в своем рабочем кабинете огромные томы, хотя бы это были рыцарские романы или еще какой-нибудь вздор, только бы брали они размерами. Если будешь что-нибудь утверждать, а к тебе пристанут, чтобы ты сказал, из какого это взято автора, отвечай, что из Карла Молинео еще до того, как он был запрещен и изъят из употребления; раз он изъят, тебя не смогут проверить; или просто выдумай какого-нибудь автора-законника, поскольку ежедневно появляются все новые. И не забывай носить остроносые туфли, берет и плащ с капюшоном, – так сам бог велел.

256

Панормитан – Джеронимо Панормитано (ум. 1570), монах-доминиканец, автор трудов по богословию. Абад – по-видимому, Джакомо Аббати, итальянский монах-цистерцианец, живший в XIII веке, автор комментариев к книгам Исайи, Иеремии и к Апокалипсису, а также пророчеств, составленных в туманных выражениях.

Если хочешь быть алхимиком и из камней, трав, навоза и воды делать золото, то заделайся аптекарем и травознатцем и будешь поучать золото из любой дряни, какую только будешь продавать. И поостерегись плавить металлы, дабы извлечь из них квинтэссенцию, ибо в этом случае будешь золото обращать в навоз, а не золото добывать из навоза.

И если захочешь стать автором книг по алхимии, делай то же, что делали все в подобных случаях и что очень легко: пиши вздор. Например: «Возьми светлое и умертви, и воскреси черным. Idem, посредством светлого возьми то, что внизу, и возвысь и опусти то, что вверху, соедини их и получишь верхнее». А чтобы узнать, трудно ли сделать философский камень, заметь себе, что прежде всего для этого нужно добыть солнце, что чрезвычайно трудно, потому что оно находится очень высоко. Сделайся торговцем – и получишь золото из шелка; сделайся разносчиком – и получишь его из ниток, иголок, оливкового масла и уксуса; книгопродавцев – и будешь получать золото из бумаги; портным – из сукна; сапожником – из кожи и подметок; пекарем – из теста; врачом – и будешь добывать золото из нечистот: цирюльником – и будешь добывать его из волос и крови. А говоря по правде, нынче одни лишь чиновники делают золото по-настоящему, они истинные алхимики, потому что все остальные не делают зелота, а только разделывают и расходуют его.

Кто хочет стать тореадором и при этом не знать ни расходов, ни неудач, пусть возьмет лошадь в долг, чтобы страшно было не тореадору, а ее владельцу; на арену пусть въедет с одним-единственным слугою, чтобы хоть по этому поводу сказали, что он единственный в своем роде; по арене пусть гарцует подальше от быка; если услышит, что он, мол, не злоупотребляет верониками, пусть скажет, что слишком чтит святую Веронику. Пусть поглядывает на ложи, где сидят дамы, тут нет никакой опасности. Если придется пикадору спешить ему на выручку, пусть сделает вид, что не заметил того и сам себя выручил. Если начнется на арене толчея и он скопытится среди мулов и пикаро, пусть сделает выпад шпагой и скажет: «Чернь меня не любит», и с такими словами пусть ретируется, говоря про себя: «И на том спасибо». И таким образом сможет тореадорствовать, не сходясь с быком и не рискуя конем.

Если ты хочешь, даже будучи птенцом желторотым, заслужить уважение как храбрец, ходи вразвалку, говори хриплым басом, сутуль спину, косолапь ноги, носи бородищу в виде крюка, а усищи – в виде рукояти шпаги; коли беседуешь с кем-то, лежа в постели, пусть разит от тебя, точно из винной бочки. Будь немногословен – ныне храбрецами почитаются лишь молчуны. Когда все тело твое скрыто одеждою, говори, что ты покрыт тысячею рубцов и шрамов. На пирах пей за упокой души Пантохи и в честь Эскамильи и Роа. Будь благоразумен в стычках и безрассуден на пирах, являй темперамент холерический во время затишья и флегматический – в деле; время от времени распространяй среди друзей слух, что такому-то и такому-то пустил кровь ты, хотя бы ранили их совсем другие. И ты заслужишь такую славу душегубца, что сама гнилая горячка позавидует.

РУКОВОДСТВО ДЛЯ ЖЕЛАЮЩИХ СТАТЬ ПОЭТАМИ-КУЛЬТИСТАМИ С РЕЦЕПТОМ, ПОЗВОЛЯЮЩИМ В ОДИН ДЕНЬ НАКРОПАТЬ «ОДИНОЧЕСТВА», [257] С ОПИСАНИЕМ СТАРОЙ ГАРДЕРОБНОЙ УТРЕННИХ И ВЕЧЕРНИХ ЗОРЬ И ЮВЕЛИРНОЙ МАСТЕРСКОЙ ДЛЯ ПОЧИНКИ ПОТРЕПАННЫХ РОМАНСОВ

Рецепт

Кто за день лишь захочет научитьсяЖар… – в истинно культистском вкусе —…гону,Пусть вызубрит: лазури небосклона;Крылатость; пурпур; нега; багряница;Лелеет; тщится; уповает; мнится;Феб стреломечущий; бог златотронный;Заклать; и – вопиять; и – неуклонно;Огнь; пламенность; и алость; и юница;И – многоликость; и еще – мерцанья;Звездообразье; древле; увенчанье;Дремотный; огнедышащий; туманность;Вставляй повсюду: пилигрим, текучий,Добавь, где нужно, ночи, тучи, кручи,Да не забудь про гроты и песчаность,И эдаким манером,Довольствуясь премудрым сим примером,По всей Испании строчат поэтыЗаумно тарабарские сонеты,И неучи, ламанчские мужланы,Нажравшись чеснока и лука спьяна,Науке сей сподобясь понаслышке,Культистские стихи пекут, как пышки.

257

«Одиночества» – известная поэма Луиса де Гонгоры (1561–1627), одного из основателей литературного направления культизм (см. с. 531). Поэма написана в 1612–1613 годах.

Пример

романс на романско-тарабарском наречии

Перлы в клаузулах дремлют,Катаклизмы миновали.Но в династии мерцанийПозабудутся едва ли;Блеск хризобериллов скуден,И карбункулы тускнеют,Портики и стилобатыВоздвигаются и мреют,Но душа, что ореолыОбрести стремится всуе,Тирский пурпур отвергает,По хиосскому тоскуя. [258]

258

Перевод А. Косе.

И когда культист-подмастерье победит в себе здравый смысл и будет всюду пихать философский камень, фениксов, аврору, пеликанов и всяческие маскароны-страшилища, у него получится романс, достойный уст самой рьяной приверженки культизма.

Все это легче, чем просить взаймы. И поскольку культисты пишут главным образом про рассветы и сумерки, то прежде всего следует отправиться в гардеробную солнца, где имеется огромное количество утренних и вечерних зорь с их перламутром, пурпуром и багрянцем, розовых колыбелей и золотистых плащей для рождающегося дня, бисера и жемчугов для слез розы:

Цветов рыданья, слезы трав(Их нежно солнце целовало).Облекся в траур небосвод.Багряная гробница – запад.В ней солнца труп златой лежит.Хоронят свет – обряд печальный.Тускнеет ясность бирюзы.Мир овдовел, хранит молчанье.На опустевший небосклонВзошла дремотная Диана.

В ювелирной мастерской культистов изготовляется текучий хрусталь для ручейков и хрусталь застывший для морской пены, сапфирные ковры для морской глади, изумрудные скатерти для лужаек. Для женской красы там заготовлены шеи из полированного серебра, золотые нити для волос, коралловые и рубиновые губы для физиономий, руки из слоновой кости для лап, дыхание амбры для пыхтения, алмазная крепость для груди, сверкающие звезды для глаз и огромное количество перламутра для щек; поэты-садоводы предпочитают это изготовлять из зелени: у них припасена для губ гвоздика, розы и лилии – для щек, аромат жасмина – для дыхания. Еще существуют поэты-мороженщики [259] – они все изготовляют изо льда и снега; круглые сутки не прекращается у них снегопад, и к женщинам в их стихах нельзя приблизиться иначе, как на санях, предварительно облекшись в шубу и теплые сапоги: руки, лоб, шея, груди – все ледяное и снежное, ни дать ни взять Монкайо.

259

Позты-мороженщики. В подлиннике поэты-чаркиасы (poetas charquias); Пабло Чаркиас, современник Кеведо, придумал колодец-ледник, в котором вода была холодной даже в жару.

Усвой себе вышеизложенное, и станешь настоящим культистом. Пиши заумным языком разный вздор, вставляя куда попало возможно больше латинских слов из словаря Калепино.

Да сохранит и да помилует всевышний кастильский язык и да научит нас Лопе де Вега прозрачной ясности своей поэзии!

Чтоб оберечь кастильского ПегасаОт культского. бреда и смрада,На благовоья сжечь нам надоЛист за листом поэзию Гарсиласо. [260]

260

Гарсиласо – то есть Гарсиласо де ла Вега, знаменитый испанский поэт-лирик.

Час воздаяния, или Разумная Фортуна {6}

Перевод Н. Фарфель

Под редакцией И. Лихачева

Разыгралась однажды у Юпитера желчь, и поднял он крик, да такой, что земле жарко стало; ибо нехитрая штука задать жару небесам, коли самолично на них восседаешь.

Пришлось всем богам, хочешь не хочешь, плестись по его велению на совет. Марс, сей донкихот небожителей, меча громы и молнии, явился в шлеме, при оружии и с символом виноградаря – копьем [261] наперевес, а бок о бок с ним Бахус, придурковатое божество: на голове – колтун виноградных листьев, глаза заплыли, из пасти – винная отрыжка, язык не слушается, ноги выписывают кренделя, мозги задурманены вином.

261

…С символом виноградаря – копьем… – По-испански «виноградарь» и «сторож виноградника» – одно и то же слово.

С другого конца приковылял колченогий Сатурн – бука и детоед, тот самый, что уплетает собственных отпрысков за обе щеки. За ним притащился водянистый бог Нептун, мокрый, хоть выжимай, держа заместо скипетра стариковскую челюсть (в просторечии трезубец), бог, заляпанный илом, опутанный водорослями, насквозь провонявший рыбой и прочей постной дрянью, а сточные воды с него так и льют, мешаются с угольной пылью Плутона, который плетется позади.

Сей бог, издавна обернувшийся чертом, столь густо перемазался копотью и смолой, столь крепко прокурился порохом и серой, столь плотно окутал себя непроницаемой темнотою сочинений модных стихотворцев, [262] что его не могла прошибить даже ярая сила Солнца, идущего ему вослед, сияя медным ликом и бородой сусального золота. Это красное бродячее светило, мотающее пряжу нашей жизни, [263] любимец цирюльников, [264] охотник до гитар и переплясов, нижет и вяжет день ко дню, век за веком и с помощью житейских невзгод и чрезмерно обильных ужинов спроваживает нас на кладбище.

262

…темнотою сочинений модных стихотворцев… – Выпад против Гонгоры и его школы.

263

…мотающее пряжу нашей жизни… – По солнцу отсчитывается время.

264

Любимец цирюльников. – Цирюльники занимались врачеванием, а в античной мифологии Аполлон-Гелиос (Солнце) считался покровителем врачевателей.