Избранное
Шрифт:
Это был час надежд, когда Джованни выдумывал всякие героические истории, которым, по-видимому, никогда не суждено сбыться, но которые так скрашивают жизнь. Иногда Дрого довольствовался гораздо более скромными фантазиями: пусть не он один окажется героем, пусть не будет раны и даже короля, благодарящего его за отвагу. Пусть будет обыкновенное сражение, одно-единственное, но тяжелое: он идет по всей форме в атаку и с хладнокровной улыбкой бросается навстречу каменным лицам врагов. Одна только битва, но и она, вероятно, могла бы сделать его счастливым на всю оставшуюся жизнь.
В
Было уже восемь часов, все небо затянуло облаками, и тут Дрого показалось, что на равнине, справа, как раз под Редутом, движется небольшое черное пятно. Наверно, глаза у меня устали, подумал он. Да, я слишком долго вглядывался, вот глаза и устали, и теперь мне мерещатся какие-то пятна. Такое уже с ним случалось, когда он мальчишкой сидел по ночам над учебниками.
Дрого попробовал на несколько мгновений закрыть глаза, потом перевести взгляд на предметы, находившиеся поблизости: на ведро для мытья террасы, на железный крюк в стене, потом на скамейку, на которой, очевидно, сидел сменившийся офицер. И только через несколько минут снова посмотрел вниз, туда, где ему померещилось черное пятно. Оно не исчезло и все так же медленно двигалось.
— Тронк! — взволнованно крикнул Дрого.
— Слушаю, господин лейтенант! — мгновенно откликнулся тот, и голос его прозвучал так неожиданно близко, что Джованни даже вздрогнул.
— А, вы здесь? — сказал он, приободрившись. — Тронк, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется… Мне кажется, что там, внизу, движется какой-то предмет.
— Так точно, господин лейтенант, — ответил Тронк уставным тоном. — Я уже несколько минут за ним наблюдаю.
— Как?! — воскликнул Дрого. — И вы заметили? Что же вы видите?
— Тот самый движущийся предмет, господин лейтенант.
Дрого почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Ну вот, начинается, подумал он, начисто забыв о своих героических фантазиях, именно со мной это должно было случиться. Теперь жди какой-нибудь неприятности.
— Ах, стало быть, вы тоже видите? — переспросил он в тщетной надежде, что Тронк ответит отрицательно.
— Да, господин лейтенант, — отозвался Тронк. — Уже минут десять. Я ходил вниз, проверять, как чистят пушки, потом поднялся сюда и увидел…
Оба немного помолчали; должно быть, и для Тронка все было тревожно и непонятно.
— Как по-вашему, Тронк, что бы это могло быть?
— Не могу взять в толк. Слишком медленно оно движется.
— Как это — слишком медленно?
— Да, сначала я подумал, что это метелки тростника.
— Метелки? Что еще за метелки?
— Там внизу, подальше, есть заросли тростника, — сказал Тронк, указывая рукой куда-то вправо, хотя жест этот не имел смысла, поскольку в темноте ничего не было видно. — В это время года на тростнике появляются черные метелки. Иногда ветер обрывает их — они же легкие — и гонит по земле, как клубы дыма… Но здесь что-то другое, — добавил он после паузы. — Метелки бы катились быстрее.
— Так что же это может быть?
—
Никак не пойму, — повторил Тронк. — На людей не похоже, они бы подошли с другой стороны. И потом, оно продолжает двигаться. Непонятно.— Тревога! Тревога!
Это крикнул часовой, находившийся поблизости. За ним закричал другой, третий… Они тоже увидели черное пятно. Потом его заметили солдаты, отдыхавшие в караулке. Все сгрудились у бруствера и смотрели вниз с любопытством, к которому примешивался и страх.
— Ты что, не видишь? — говорил один. — Ну вон же, прямо под нами. Вот, остановилось.
— Наверно, это туман, — предполагал другой. — В тумане бывают просветы, и тогда видно, что' там, под ним. Вроде бы что-то шевелится, а на самом деле это дыры в тумане.
— Да-да, теперь и я вижу, — послышался еще один голос. — Но эта темная штуковина стоит на одном и том же месте, похоже, что там просто черный валун, вот и все.
— Какой еще валун! Разве не видишь, оно двигается? Ты что, ослеп?
— А я говорю — валун. Я его давно приметил, черный валун, похожий на монашку.
Кто-то засмеялся.
— Пошли, пошли отсюда. Сейчас же все в помещение, — вмешался Тронк, опередив лейтенанта, которого эти разговоры встревожили еще больше.
Солдаты неохотно возвратились в караулку, и опять стало тихо.
— Тронк, — спросил Дрого, не отваживавшийся на самостоятельное решение, — вы не думаете, что надо объявить тревогу?
— В смысле — сообщить в Крепость? В смысле — пальнуть в воздух, господин лейтенант?
— Да я и сам не знаю. Как по-вашему, стоит поднимать тревогу?
Тронк покачал головой.
— Я бы подождал, когда развиднеется. Если выстрелим, всю Крепость поднимем на ноги. А окажется, что там ничего и нет.
— Пожалуй, — согласился Дрого.
— К тому же, — добавил Тронк, — это было бы не по уставу. В уставе сказано, что тревогу можно объявлять лишь в случае опасности, прямо так и говорится: «В случае опасности, при появлении вооруженного противника и если подозрительные лица приблизятся к пограничной стене на расстояние, не превышающее ста метров». Вот что говорится в уставе.
— В общем, да, — сказал Дрого, — а тут, наверное, побольше ста метров будет, правда?
— Я тоже так думаю, — кивнул Тронк. — И потом, мы ведь не уверены, что это человек.
— А что же, по-вашему? — возразил Дрого несколько раздраженно. — Привидение?
Тронк ничего не ответил.
В нерешительности, дожидаясь, когда пройдет эта бесконечная ночь, Дрого и Тронк стояли, опершись о парапет, и напряженно смотрели вниз, туда, где начиналась Татарская пустыня. Загадочное темное существо вроде бы остановилось, уснуло, и Джованни понемногу стал успокаиваться, думая, что там и впрямь ничего нет — просто черный валун, по очертаниям напоминающий монахиню, или это обман зрения, нелепая галлюцинация — все от усталости. Теперь он даже испытывал смутное разочарование: так бывает, когда самые важные часы жизни проносятся мимо, не задев нас, и их грохот затихает вдали, а мы остаемся в одиночестве среди взвихренных сухих листьев, сожалея о том, что упустили опасный, но славный момент.