Избранное

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.

— Да, Лусио.

— Правда, ты меня немножко любишь?

— Немножко.

— А ты довольна?

— Гм.

— Не довольна?

— Гм.

— Гм, — сказал Лусио и поцеловал ее в волосы.

Бармен посмотрел на них осуждающе, но все же поспешил накрыть столик, за которым только что завтракало семейство Трехо. Лусио подождал, пока Нора усядется, и затем подошел Медрано, который ввел его в курс событий. Когда Лусио сообщил обо всем Норе, она отказалась верить. Вообще женщины были возмущены больше мужчин, словно каждая из них заранее составила свой собственный маршрут, который теперь, с самого начала, был безжалостно нарушен. Паула и Клаудиа, стоя на палубе, растерянно разглядывали индустриальный пейзаж на берегу.

— Подумать только, отсюда можно вернуться домой на автобусе, — сказала Паула.

— Я начинаю думать, что это совсем неплохая мысль, — рассмеялась Клаудиа. — Но есть тут и комическая сторона. Забавно. Теперь нам только не хватает сесть на мель поблизости острова Масьель.

— А Рауль воображал, что не пройдет и месяца, как мы будем на Маркизских островах.

— А Хорхе готовился ступить на земли, открытые его любимым капитаном Гаттерасом.

— Какой у вас прелестный мальчик, — сказала Паула. — Мы с ним уже большие друзья.

— Я рада, потому что Хорхе трудный ребенок. Уж если кто не придется ему по вкусу… Весь в меня, я этого боюсь. А вы довольны, что пустились в это путешествие?

— Довольна — не совсем то слово, — сказала Паула моргая, точно ей в глаз попала песчинка. — Скорее, я надеялась. Я думала, мне необходимо немного изменить образ жизни, так же как Раулю, и поэтому мы решили отправиться в это путешествие. По-видимому, почти у всех были подобные намерения.

— Но это не первое ваше путешествие?

— Да, я была в Европе шесть лет назад, и, по правде говоря, не слишком удачно.

— Что ж, бывает, — сказала Клаудиа. — Европа — это не только Уффици и Плас-де-ла-Конкорд. Для меня, правда, она такая и есть — ведь я живу в фантастическом мире, созданном литературой. И вероятно, мое разочарование будет куда сильнее, чем можно себе представить.

— Со мной случилось совсем другое, — сказала Паула. — Откровенно говоря, я совершенно неспособна играть роль, которую уготовила мне судьба. Я выросла в атмосфере постоянных иллюзий, веры в успех, но для меня все кончалось крахом. Стоя против Кильмеса, посреди этой реки цвета детского поноса, можно придумать целую кучу оправданий. Но наступает День, когда начинаешь сравнивать себя с древними, например с греческими, монументами… и видишь, что ты еще более ничтожен. Меня удивляет, — добавила она, доставая сигареты, — как это некоторые путешествия не кончаются нулей в лоб.

Клаудиа взяла сигарету и увидела, что к ним приближаются семейство Трехо и Персио, который приветствовал ее энергичными жестами. Начинало припекать солнце.

— Теперь я понимаю, почему Хорхе тянется к вам, — сказала Клаудиа, — не говоря уже о том, что он любит зеленые глаза. Хотя цитаты вышли из моды, вспомните фразу одного из персонажей Мальро: жизнь ничего не стоит, но ничто стоит жизни.

— А интересно, чем кончил этот герой, — сказала Паула, и Клаудиа почувствовала, как у нее дрогнул голос. Она положила Пауле руку на плечо.

— Я не помню, — сказала она. — Возможно, пулей в лоб. Но кажется, стрелял кто-то другой.

Медрано взглянул на часы.

— По правде говоря, это начинает надоедать, — сказал он. — Раз мы остались вроде одни, не послать ли нам кого-нибудь позондировать почву и попытаться разрушить эту стену молчания?

Лопес и Фелипе согласились с ним, однако Рауль предложил отправиться разыскивать офицера всем вместе. На палубе они встретили двух светловолосых матросов, которые только покивали им головой да выдавили из себя две-три фразы на каком-то непонятном языке — не то норвежском, не то финском. Лопес и Фелипе прошли весь правый коридор, не встретив больше ни души. Дверь в каюту Медрано была приоткрыта, и стюард приветствовал их на ломаном испанском языке. Лучше, если они обратятся к метрдотелю, который распоряжается в столовой насчет обеда. Нет, на корму пройти нельзя, а почему, он сказать не может… Да, капитан у них Ловатт. Как, уже не Ловатт? До вчерашнего дня был он. И еще одно предупреждение: господ пассажиров просят запирать каюты на ключ. Особенно если у них есть что-нибудь цепное…

— Пойдем поищем этого знаменитого метрдотеля, — сказал Лопес тоскливо.

Они неохотно вернулись в бар, где встретили Лусио и Атилио Пресутти, которые обсуждали причины остановки «Малькольма». Из бара можно было пройти в читальный зал, где зловеще поблескивал скандинавский рояль, а также в столовую, при виде которой Рауль восхищений свистнул. Метрдотель (это, несомненно, был он, ибо улыбался, как метрдотель, и, как метрдотель, отдавал распоряжения угрюмому официанту) расставлял цветы и раскладывал салфетки. Когда Лусио с Лопесом подошли к нему, он приподнял седые брови и поздоровался учтиво, но с явным холодком.

— Послушайте, — сказал Лопес, — мы, эти сеньоры и я, несколько удивлены. Уже десять часов утра, а мы до сих пор не имеем ни малейшего представления о маршруте путешествия.

— А-а, сведения о путешествии, — сказал метрдотель. — Кажется, вам вручат справочники и проспекты. Я сам не очень-то в курсе дела.

— Все здесь не в курсе дела, — заметил Лусио, повысив тон. — По-вашему, это вежливо держать нас в… неведении?! — заключил он и покраснел, не находя слов, чтобы продолжать разговор.

— Сеньоры, приношу вам свои извинения. Я не думал, что за утро… У нас было очень много работы, — добавил он. — Но обед будет подан ровно в одиннадцать, а ужин в восемь вечера. Чай, как всегда, в пять часов в баре. Господа, желающие отобедать у себя в каютах…

— Уж если говорить о наших желаниях, — сказал Рауль, — мне хотелось бы знать, почему нельзя проходить на корму парохода?

— Technical reasons [61] , — поспешно проговорил метрдотель и тут же перевел фразу на испанский.

61

По техническим причинам (англ.).

— На «Малькольме» авария?

— О нет.

— Почему же тогда мы все утро стоим?

— Сейчас снимаемся с якоря, сеньор.

— Куда, в каком направлении?

— Не знаю, сеньор. Предполагаю, что все это будет указано в проспекте.

— А можно поговорить с кем-нибудь из начальства?

— Мне сообщили, что штурман придет к обеду, чтобы приветствовать вас.

— А нельзя ли дать телеграмму? — спросил Лусио, чтобы извлечь хоть какую-то практическую пользу из разговора.

— Куда, сеньор, — спросил метрдотель.

— Как куда? Домой, — сказал Пушок, — узнать, как себя чувствуют родные. У меня, например, двоюродная сестра лежит с аппендицитом.

— Бедняжка, — посочувствовал Рауль. — Ну что ж, подождем, когда вместе с hors-d’oeuvre [62] явится оракул. А я пока пойду полюбуюсь берегом Кильмеса, отчизной Викторио Камполо и прочих великих людей.

— Любопытно, — сказал Медрано Раулю, когда они немного растерянные выходили из столовой. — Меня ни на миг не покидает чувство, что мы влипли в пренеприятную историю. Все это забавно, разумеется, но пока не известно, до какой степени. А вам как все это представляется?

62

Закуской (франц.).