Избранное
Шрифт:
Анна Николаевна. Что ты делаешь, Иван?
Таланов. Освобождаю место, Аня. Здесь предполагается обезьянник.
Анна Николаевна закутывает голову шерстяным платком.
Далеко собралась?
Анна Николаевна(с досадой). И ведь запретила из дому выходить. Солдаты шляются по городу, трезвые хуже пьяных… Аниска пропала, Иван.
Войдя через заднюю дверь, Ольга
Хоть Ольга-то вернулась, слава богу. (Громко.) Оля, к тебе два каких-то товарища пришли по школьным делам.
Ольга. Ничего, подождут.
Анна Николаевна ушла.
Таланов. Что у тебя в школе, Ольга?
Ольга(Почти беспечно). Как всегда, мама оказалась права. Из ребят никто не явился. (Она вышла, взяла хлеб со стола.) Ужасно проголодалась.
Таланов. Что же ты делала в школе?
Ольга. Заглянула в класс. Пустой, неприбранный… И только сквозняк Африку на стенке шевелит. Там окно разбито.
Таланов. Одно разбито… или несколько?
Опустив руку с хлебом, Ольга пристально смотрит на отца.
Мы жили дружно, Оля. И у тебя никогда не было от нас секретов. Но вот приходят испытания, и ты выдумываешь разбитое окно… и целую Африку, как могильный камень, нагромождаешь на нашу дружбу. Ты рассеянная. Ты даже не заметила, что школа-то сгорела, Оля.
Ольга(ловя руки отца). Милый, я не могла иначе. Я не имею права. Ты же сам требуешь, чтоб я дралась с ними… мысленно требуешь. Кого же мы, Фёдора туда пошлём? (Нежно и горько.) И я уже не твоя, папа. И если пожалеешь меня — уйду. (И сквозь слёзы ещё неизвестная Таланову нотка зазвучала в её голосе.) Ах, как я ненавижу их… Речь их, походку, всё. Мы им дадим, мы им дадим урок скромности! И если пушек не станет и ногти сорвут, пусть кровь моя станет ядом для того, кто в ней промочит ноги!
Таланов. Вот ты какая выросла у меня. Но разве я упрекаю или отговариваю тебя, Ольга... Оленька!
Ольга. И не бойся за меня. Я сильная… и страшная сейчас. В чужую жалобу не поверю, но и сама не пожалуюсь.
Таланов. Вытри слёзы, мать увидит. Я пока взгляну, чт'o она, а ты прими своих гостей. (С полдороги, не обернувшись.) Фаюнин обмолвился, что вечером намечается облава. Так что, если соберёшься в школу…
Ольга(без выражения). Спасибо. Я буду осторожна.
Отец ушел. Ольга отворила дверь на кухню. Она не произносит ни слова. Так же молча входят Егоров , рябоватый, в крестьянском армяке; и другой, тощий, с живыми чёрными глазами, — Татаров , в перешитом из шинели пальтишке. Говорят быстро, негромко, без ударений и стоя.
Кто из вас придумал назваться школьными работниками? На себя-то посмотрите! А что в доме живёт врач и вы могли порознь притти к нему на приём, это и в голову не пришло?
Татаров. Верно. Сноровки ещё нет. Учимся, Ольга Ивановна.
Егоров. Ничего. Ненависть научит. Мужики-то как порох, стали, только спичку поднесть. (Передавая свёрток в мешковине.) Старик Шарапов велел свининки Ивану Тихоновичу передать: жену лечил у него… Видела Андрея?
Ольга. Да. Он очень недоволен. В Прудках разбили колунами сельскохозяйственные машины. Зачем? В Германию увезут или стрелять из молотилок станут? Паника. А в Ратном пшеницу семенную пожгли. Прятать нужно было.
Егоров. Не успели, Ольга Ивановна.
Татаров(зло). А свою успели?
Ольга. И все забывают непрерывность действия. Чтоб каждую минуту чувствовали нас. Выбывает один — немедля, с тем же именем заменять другим. Партизан не умирает… Это — гнев народа!
Дверь распахнулась. Ничего не понять сперва: шум, плач, чей-то востренький смешок. Не замечая посторонних, вбежала Анна Николаевна.
Анна Николаевна. Быстро, дай что-нибудь тёплое… юбку, одеяло, всё равно!
Ольга. Что случилось?.. с папой? Ты вся дрожишь, мама!
С силой, непривычной для женщины, Анна Николаевна выдернула из-под кровати чемодан Ольги и наспех выхватывает вещи. Ольга выглянула в прихожую.
Она под машину попала, мама?
Анна Николаевна(убегая с ворохом вещей). Самовар поставь… и корыто железное из чулана сюда!
Ольга(гостям). На кухню. Там договорим.
Егоров и Ольга уходят. Татаров задержался: ему видна прихожая. По его осуровевшему лицу можно прочесть о происходящем там.
Голос Таланова. Я подержу под руки пока… Освободи диван, Демидьевна!
Голос Анны Николаевны. Ничего, милочка, ничего. Здесь их нету… успокойся.
Пятясь и не сводя глаз с Аниски, которую сейчас введут в комнаты, появляется Демидьевна.
Демидьевна(причитая). Махонька ты моя, звё-оздочка, потушили тебя злые во-ороги…
Горе её бесконечно.
Конец первой картины
Картина вторая
И вот переселение состоялось. Теперь жилище Таланова ограничено пределами одной комнаты, заваленной вещами: ещё не успели разобраться. Вдоль стен наспех расставлены кровати; одна из них, видимо, спрятана и за ширмой. Весёленькая ситцевая занавеска протянута от шкафа к окну, закрытому фанерой. В углу, рядом со всякой хозяйственно-обиходной мелочью — щётка, самовар, ещё не прибитая вешалка, — стоит разбитый, вверх ногами, портрет мальчика Феди. Поздний, по военному времени, час. У Фаюнина передвигают мебель, натирают полы: торопятся устроиться до ночи… Только что закончилось чаепитие на новом месте. Присев на тюк возле стола, Анна Николаевна моет посуду. Таланов склонился над книжкой журнала.