Избранное

— Да, — не открывая глаз, подтвердил Павлик, — это у меня такой бред…

— Хороший у тебя бред, Павлик. И главное — очень по делу. Вставай. Тетя Наташа придет скоро, а нам еще убраться надо как следует. У меня там чайник стоит на маленьком газу. Наверно, уже булочная открылась, я за хлебом сбегаю…

— Спокойно, Фирсова. За хлебом сбегаю я, тем более что…

Он не успел закончить фразу. Раздался телефонный звонок — громкий и длинный, так звонит междугородная. Павлик схватил трубку и, дурачась, сказал:

— Але! Коротеев на проводе!..

Услышав ответ, он изменился в лице.

— Да, она здесь. Сейчас передам трубку. Тебя…

Надя взяла трубку:

— Алло!.. — Она подняла ладонь, что означало — тише, предстоит непростой разговор. — Бабуля, это ты?

— Нет, это не я. Это артист Вячеслав Тихонов. Наденька, я получила твою телеграмму. В чем дело? Куда я сейчас звоню?

— Ты… мне звонишь…

— Чей это номер телефона? Ты где, в гостинице? В общежитии? Где ты?

— Я… у тети Наташи…

— У какой тети Наташи?

— Ты ее… пока не знаешь… — ответила Надя.

Бабушка была явно встревожена.

— А ты откуда ее знаешь?

— Может, тебе что-нибудь нужно сказать ей по секрету? — спросил Павлик.

— Никаких у меня нет секретов, — на мгновение прикрыв трубку, ответила Надя.

«Жаль, — подумал Павлик, — возможно, если б меня сейчас не было рядом, она бы сказала: «Бабуля, в моей жизни произошло большое событие, я встретила человека, в которого сразу влюбилась».

Надя слушала и молчала. В трубке рокотал женский голос, и даже на расстоянии Павлик понял, что на другом конце провода выражается неудовольствие.

— Ты подожди… Подожди! — взывала к бабушке Надя. — Ты меня выслушай…

Она безнадежно махнула рукой, и этот ее жест обозначал: «Теперь завелась, уже не остановишь».

— Бабуля, ты не даешь мне сказать. Слушай, и ты все поймешь… Слушай!.. Был такой Герой Советского Союза Павел Коротеев. У него есть внук, тоже Павел. Он мой ровесник. Мы с ним ночевали у его тети, раньше она была стюардессой, а вчера она ушла дежурить на всю ночь…

В ответ из трубки грянула грозная скороговорка.

«Во дает! Как радиокомментатор, когда свалка у ворот», — подумал Павлик и отошел в сторонку.

— Надя! — кричала из трубки бабушка, потом началась длинная фраза без пауз, в которую просто невозможно было вставить хотя бы одно слово. — Подумай, что ты говоришь!.. Ты приехала в чужой город, отец с матерью в экспедиции, они сейчас бог знает где. А ты? Ты подумай! Я несу перед твоими родителями полную ответственность за твое здоровье, за твою нравственность, узнаю, что ты, оказывается, проводишь ночь у какой-то стюардессы в обществе какого-то Павла. Надя, мне не тридцать лет, я прожила длинную и не такую уж легкую жизнь, наконец, я прошла всю войну…

Павлик почесал в затылке. Лучше бы ему не присутствовать при этом разговоре. Он посмотрел на Надю и с удивлением увидел на ее глазах слезы.

И тогда он принял решение.

— Ну-ка, дай мне трубку!..

Он боялся, что Надя откажет ему, скажет: «Не вмешивайся», но Надя, не сказав ни слова, протянула ему трубку.

— Здравствуйте, бабушка! Разрешите мне доложить обстановку…

— Я не командир дивизии, а вы не командир полка, — сказала бабушка. — Я вас не знаю. Передайте трубку Наде!..

— Надя не будет… Надя не может с вами говорить. Она плачет. Почему? Потому что вы ее обидели и зря на нее накричали. Какая разница, сколько мне лет? Столько же, сколько и Наде. Она хорошая девушка, и не надо с нее стружку снимать. Я говорю — не надо снимать с нее стружку!.. Ну, это есть такое выражение на производстве. Токари так говорят. Бабушка, сегодня мы подадим заявление…

В трубке раздалось какое-то бормотание.

— Вы слышите? — сказал Павлик. — Сегодня подадим заявление и документы в ПТУ и поедем домой. Приходите завтра на вокзал нас встречать.

Он долго слушал и молча кивал.

— Что она говорит? — спросила Надя.

— Подожди. — Захватив инициативу, Павлик почувствовал себя значительно уверенней. — Я вас слушаю… Как? Мария Владимировна? Слушаю вас, Мария Владимировна… Между прочим, я про вас тоже кое-что знаю. Имею точные сведения о вашем героическом прошлом. Да, от Нади. В общем, вы не беспокойтесь. Что? Передам! Привет!

Он положил трубку и ладонью вытер Наде глаза. Но это он сделал так, для порядка. Слезы высохли сами. Надя улыбалась Павлику, радостно удивляясь тому, как спокойно, по-мужски закончил он этот нелегкий разговор.

— Вот и все! — улыбнулся в ответ Павлик. — Поставил твою бабулю на место.

Снова зазвонил телефон.

— Неужели опять она? — всплеснула руками Надя.

Павлик снял трубку и строго сказал:

— Коротеев слушает.

Из трубки раздался простуженный недовольный голос:

— Автобаза?.. Долго вы нам будете голову морочить? Если через час не пришлете машину, вы за это дело ответите!..

— А нам уже ничего не страшно! — весело сказал Павлик. — Вы не туда попали.

Он быстро оделся, умылся, сказал с порога:

— Пока! Я пошел за хлебом.

10

Девушка из приемной комиссии не спеша просматривала документы. Лицо у нее было строгое и усталое. Интересно, с чего это она устала, когда еще только утро?

Пришли бы они чуть пораньше и были бы первыми, а так им придется немного подождать. Рюкзак и Надин чемоданчик остались дома у тети Наташи. Сейчас в руках у Павлика был журнал «Знание — сила», который заменял ему портфель. В журнале лежали конверты с документами, в одном — его, в другом — Надины.

Девушка тем временем исполняла этюд на тему — крайняя степень занятости.

Надя достала «шарик» и написала на обложке журнала: «Очень она воображает». Павлик прочитал и кивнул — точно!

Перед девушкой сидел рыжий паренек. У него были румяные пухлые щеки и брови домиком.

— У вас все в порядке, Букин. Можете быть свободны. Начало занятий первого сентября.

— Ясно. — Букин встал, надел свою белую шапочку с пластмассовым козырьком и, уходя, вспомнил: — Общий привет!

— Подходящая у парнишки комплекция, — заметил Павлик. — Как говорится, рожден для вашего дела.