Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
После обеда (или ужина (или завтрака)) бабушка вновь напоила меня отваром, и я отключился.
Проснулся, когда было утро. В тот момент Баба Яга уже хлопотала надо мной — мыла, убирала, жопу вытирала и так далее. А после вновь исцеляла.
Исцеление, как оказалось… было не самым приятным. Мои обрубки дико чесались, но ещё хуже стало, когда оттуда начали расти конечности. Это было… блять, это было странно. Я был словно Ник Вуйчич, только вместо ступни у меня росли маленькие ножки и ручки. Это выглядело настолько ущербно, что мне хотелось удавиться.
Но едва ли я мог сделать даже это.
Поэтому мне ничего
И каждый день этот кошмар продолжался.
Единственное, что меня радовало, так это отсутствие стеснения к Бабе Яге. Вообще плевать, так как она явно уже была не того возраста, которого я бы стал стесняться.
— Слушай, а как тебе Эвелина? Ну, та девушка, которую к тебе привёз какой-то мужик.
— Мёртвая девушка? — уточнила Баба Яга, исцеляя мою конечность. — Хорошая девушка. Не одарённая, но ты знаешь толк в девках. Хорошая деваха была бы, будь живой.
— Получается, ты её научила всему, что она умеет?
— Да, как узнала, что твоя девка, так решила помочь.
— А почему ты отказалась поучаствовать в той войне? Ведь как Эви попала к тебе, так сразу герои попёрли за тобой. Разве не было повода возненавидеть их?
— А чего ненавидеть недалёких, внучок? — пожала она плечами. — Глупые люди пошли. Да и не дело старушке, как я, в деяниях сие участвовать. Молодых то удел. Теперь покой да тишина мне нужны.
— Но ты бы могла…
— Помочь ей? И чем же старушка с избушкой поможет девице бледнолицей? Прошло моё время, внучок, прошли те дни, когда меня мужички портили, и я была бабёнкой хоть куда, что могла поучаствовать в этом. Спасибо ей, что скрасила старухе жизнь. Как дочь была мне. Да и её подружка, озабоченная дурнушка тоже повеселила, хоть и не люблю я таких.
— А… у тебя были дети, Баба Яга? — спросил я, понимая, что вступаю на довольно зыбкую почву.
— Детишки? Были, конечно, — вздохнула она. — Но давно были, внучок, очень давно. Тогда и косточки мои были куда крепче, и силушки куда больше.
— А где они?
— Выросли. И умерли. Колесо крутанулось и пошло дальше, антигерой. Я старая уже женщина. Я многое повидала, многое знавала и многое схоронила. Потому пережила я всех. Их правнуки живы где-то там, но неведомо мне, где и кто они. Одна осталась, сказать уж теперь-то можно.
— Слушай, а помнишь ты говорила про равновесие? Каким оно было?
— Каким было? Да неспокойным, как и всегда. Были злые, были добрые. Но всегда сохраняли свою сторону. А сейчас и зло не зло, и добро не то. Того глядишь и не отличишь одно от другого. Наверное, прошло время, когда нас можно было так делить.
— Жалеешь об этом?
— О старом не жалеют, — вздохнула Баба Яга. — Жила я при времени том и счастлива была, но глядишь, и прошло оно, время то. Теперь времена новые, необузданные. Возможно, и к лучшему оно. Ведь не стоит всё на месте-то одном, внучок. Живёт, движется, растёт. Хочется верить, что ко всему хорошему придёт.
— А как ты считаешь, может ли добро стать одним целым? — спросил я осторожно.
— Одним целым? Кто знает, кто знает… Но мне бы век свой дожить в спокойствии, без таких потрясений, внучок, — усмехнулась она. —
Хватит с меня этих противостояний. Ведь на словах они только. Добро и зло, но мужики и девки ко мне бегали за зельями, позабыв, что бабка я скверная, и скушать могу. Это лишь значит… что значит, знаешь?— Добро и зло в нашей голове только?
— Верно, — улыбнулась она, показав мне свои кривые зубы. — В наших головах. Оно выгодно только тем, кто власть имеет над этим всем, а люду-то и плевать на это.
— Но ты говоришь, что жила збогойно при добре и зле.
— Жила, — не стала отрицать она. — И не трогали меня. Но ничего и не изменится, объединись они, верно?
Верно или неверно, я сказать не могу, но мысль, что добро и зло только в наших головах, была верной. Это всё взгляд, по сути, откуда смотришь, так и выглядит.
Шли дни, мои ноги и руки постепенно вырастали и крепчали, становясь всё более пропорциональнее телу. Единственной неприятной вещью было то, что они чесались. Чудовищно чесались, словно по коже, да и под кожей пробегало множество муравьёв, прорывая всё новые и новые ходы. Не менее неприятно было то, что мышцы и связки от такого роста дико болели. Тянулись, едва ли не рвались и болели как в детстве, когда ты набегаешься и потом охуеваешь от боли ногах.
А бабка всё приговаривала:
— Терпи, сынок, антигероем будешь.
— Я уже антигерой.
— Значит будешь ещё более сильным антигероем, правду молвлю.
— Да куда уж сильнее. Я после недели пыток кроме Клирии никого не боюсь.
— Клирия? Что за деваха такая? Суженная небось, — покосилась на меня Баба Яга с хитрой улыбкой, типа ага, кто-то девку продырявил.
— Случайно залетела, — признался я.
— Бывает. А как деваха выглядит? Знатной бабой должна быть: сиськи побольше, таз шире, чтоб рожать было хорошо, и дитятки богатырями выросли. И помни: больше жирка, здоровее будут детки, да и девка тоже.
— Худая как стебель.
— У-у-у-у-у… облезлую козу ты выбрал. Глядишь и подоить-то нечего. Так зачем тебе такая ветка, сынок? Там гляди, и ухватиться-то не за что.
— Говорю же, по случайке вышло, — стыдливо пробормотал я.
— Глупый ты. Не говорили, что нельзя членом во всё подряд тыкать? — вздохнула бабушка. — Ещё самому учиться и учиться…
— Я пьяный был.
— Вот она, молодёжь, по пьяни. Выросли, называется. А как выглядит хотя бы деваха? Личиком красным как вышла? Хорошенькая? Здоровенькая? За щёки румяные подёргать можно? Носик большой? Умная-разумная? Послушная? Хозяйственная?
Мне было что рассказать о Клирии. Много чего. Говном не поливал, но и не сильно утаивал о ней что-либо. Естественно, кто она на самом деле, я не сказал, но вот характер…
— Так чего нос воротишь? Иль не нравится? Сам же говоришь, послушная. Скажешь лечь — ляжет, скажешь встать — встанет. Хозяйственная, не может — научится, слова «не хочу» не знает. И мужика чтит, и сама знает, что правильно, дурную голову направит, если что. Ну строгая, зато хозяйство вести будет. Уже дитятку носит под сердцем твою. А аура — это дело приходящее. Сегодня есть, завтра свыкнешься, притрёшься, и уже как родная будет. Иль я по-твоему по любви шоле? Ха, просто мужик хорошим был, хозяйственным. А как слёг на покой, так перед другим легла. Любовь, как дурь в голове от поганок — а по расчёту уже знаешь, чего ждать.