Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16

Я понимал всё это, понимал настолько хорошо, что мог разложить все его действия по полочкам, будто вместе с этим медальоном с памятью вернулась та часть Тэйлона, что когда-то занимала это тело.

И в первый раз мне было жалко самого себя. В первый раз я чувствовал страх неотвратимого.

— И… это всё?.. — негромко спросил я в пустой зал. — Ради этого я был создан? Ради того, чтобы сгинуть в аду?

Ответа не было.

Я почувствовал одиночество. Будто остался совсем один, на этот раз по-настоящему. Люди вокруг, что были снаружи, теперь они казались совсем далёкими. Никто не мог понять меня, никто не мог дать совета, в котором я нуждался, наверное, впервые.

Ирония судьбы ведь: я так мечтал поскорее закончить всё это, просто умереть, а под конец выяснил, что единственное будущее для меня — вечно томиться в аду без возможности наконец обрести покой.

— Бред… — покачал я головой. — Это какой-то бред… ЭТОГО, БЛЯТЬ, ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Я рявкнул так, что воздух завибрировал. Вспышка, и алтарь пошёл трещинами, когда я со всей дури шмальнул в него со злости энергией.

— ДА КАК, МАТЬ ВАШУ, ТАК?!

Второй удар, и уже заметная трещина прошла по алтарю.

— ДА ИДИТЕ ВЫ ВСЕ НАХУЙ СО СВОИМ МИРОМ!!!

Третий удар, и алтарь раскололся пополам. Теперь прямо посередине шла трещина, в которую можно было даже просунуть палец. Я тяжело дышал, глядя на сломанный алтарь, и, выпустив немного энергии, чувствовал себя намного лучше.

Нет… Нет-нет-нет… так не пойдёт… не ради этого я рвал жопу и прошёл неисчислимое количество миров, чтобы обречь себя на то, чего боялся всё это время.

Это была действительно не миссия, это было желание Тэйлона, стать жертвенной овечкой, которая всех спасёт. А значит, в этом дурдоме меня уже ничего не держит, никто не скажет мне, что я что-то там должен и кому-то чем-то обязан. Поэтому у меня был отличный способ покинуть этот мир до того, как его сожрёт ад.

В голове практически сразу нарисовался образ револьвера, который можно приставить к виску. Всего одно движение пальцем, которое я неоднократно делал во множестве миров, если ситуация вынуждала, и я буду свободен. Раз и навсегда свободен наконец-то от всего этого кошмара.

Пусть они сами разбираются со своими проблемами. Пусть сюда скачет Организация и пытается спасти всех, мне плевать. Это не моя война и не мои проблемы, я выполнил свою работу и не собираюсь ещё чем-то заниматься поверх неё, особенно когда сам рискую попасть в ад. Я уже бывал там и хочу сказать, что мне там очень не понравилось. Второй раз я туда возвращаться не собираюсь.

Да, застрелюсь, выйду из этого мира, и пусть все сами разбираются со своими проблемами. Устал я расхлёбывать чужое дерьмо. Не хватало заниматься какими-то безумными мечтами маленького придурка, который обрёк нас на этот пиздец.

Преисполненный решимостью поставить в собственном путешествии точку, я твёрдым шагом направился к выходу, когда…

— И ты просто уйдёшь?

…за моей спиной раздался негромкий и очень знакомый голос, заставивший меня замереть на месте.

Я медленно обернулся обратно к алтарю, уже предполагая, что увижу там.

Передо мной стоял Тэйлон.

Поправка, стояла то ли галлюцинация, то ли дух Тэйлона, который был точь-в-точь как тот из воспоминаний, пока его лицо не изменилось уже благодаря мне. Скорее всего это была всё же галлюцинация, обычная галлюцинация, вызванная использованием банка памяти. Такое действительно могло быть, пусть я и не встречался с подобным…

— Даже если я галлюцинация, это что-то меняет? — негромко спросил он.

Я не стал отвечать и провоцировать собственные мозги поддерживать эту иллюзию дальше. Обернулся… и увидел его прямо перед собой. Ровно такой, каким рисовала его память, рисовало моё воображение. Обычный молодой подросток смазливой внешности, который не имел ничего общего с тем, кем был я.

— Так всё и закончится? Все наши старания?

— Да, так всё и закончится, — прошёл я прямо сквозь него. Тот, словно дымка, исчез, стоило мне пройти его насквозь. — Плевал я на этот мир и на тебя в частности, уёбок.

Я направился к выходу.

У меня была ещё возможность спастись, и мне было плевать на других. Я слишком много отдал ради того, чтобы обрести свободу.

— И бросишь всех?

— Да.

— Даже тех, кто тебе так дорог?

— Нет здесь таких, — ответил я.

— Именно поэтому ты нашёл столько причин, чтобы вытащить Сильвию из того леса?

Его слова всего лишь на мгновение заставили замедлиться.

— Я не ты, Тэйлон. Мне плевать на других, особенно после того, как ты меня так подставил.

— Если бы тебе было плевать… меня бы здесь не было, верно?

Я промолчал. Не стал оборачиваться и пошёл дальше по каменной пещере к выходу, пока не достиг середины зала. Это была игра, ещё одна игра, где он пытался ударить меня по слабостям, заставить подчиниться.

— Разве не ты хотел остаться человеком? — негромко спросил меня в спину Тэйлон.

Снова бьёт по живому…

— Я не человек, — приостановился я, бросив за плечо. — Давно уже не человек. Душа, на которую накатали прошивку убийцы и бросили в полевые условия, чтобы та обучалась убивать. Я ИИ, машина, запрограммированный биоробот, но уже давно не человек, Тэйлон.

— Человек не тот, кто имеет личность, — негромко ответил он. — Человек определяется в поступках.

— Втирай эту дичь кому-нибудь другому, — поморщился я. — Все только и кричат, что человек — это тот, кто поступает по совести и так далее. Но это дешёвый бред для молодых и безмозглых идеалистов. Я уже видел, как под эти лозунги отправляли совсем молодых ребят на бойню. Как устраивали революции на доверчивых, втирая им, что они воюют за правое дело. Как тысячи вот таких добрых людей становились палачами.

— Почему выбрать правильный поступок стало дичью? — совсем уж тихо спросил он. — С каких пор делать добро стало чем-то плохим?

— Потому что…

— Потому что люди настолько отвыкли от того, что каждый добрый поступок может быть просто честным добрым поступком?

— Потому что за добро расплачиваются. Потому что добро делают, лишь когда это выгодно.

— Кто так сказал?

— Я, — ответил я не в силах скрыть обиду в голосе. — Ты хотел спасти этот мир, но кто-нибудь вообще об этом узнает? — развёл я руки в стороны. — Твоя Юнона, которая даже тебе не дала? Твои родители, которые тебя используют? Хоть кто-нибудь узнает, какую жертву ты принёс ради них? Нет. А знаешь почему? Всем будет похуй. Был Тэйлон и сгинул Тэйлон. Все поплачут и забудут, приняв реальность как данность. Потому что всем похуй. И ради таких людей ты хочешь вообще заточить себя в аду?

— Но мы пошли на это не ради признания…

— Ты! Ты пошёл на это! — рявкнул я. — Не надо, блять, меня приписывать к этому!

— Мы, — покачал он головой. — Ты до сих пор я, Тэйлон. Забывший себя, ожесточившийся и озлобленный, но всё же я. Именно поэтому тебя претит от бессмысленного насилия. Поэтому ты не стрелял там, где должен был выстрелить. Щадил там, где можно было перестраховаться и устранить. Люди видят в этом слабость, но я вижу в этом банальную человечность. Силу оставаться человеком, даже когда мир вокруг окончательно озверел. Ты такой же, каким и был, Тэйлон, просто ничего уже не помнишь…