Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16

Мы сидели внизу уже около часа, разговаривая о том, о сём. Именно так и проводят хорошо время, разговаривая о мелочах и радуя себя хорошей компанией. Что ещё надо для тёплой и доброй атмосферы, которая запомнится тебе надолго. В основном спрашивали меня про тот мир, и я рассказывал, стараясь упускать некоторые шокирующие, странные или не очень приятные подробности.

Но время наше подходило к концу и наставал момент распрощаться. Как это не печально, но всё хорошее всегда заканчивается. Сказал бы я, потому что на смену приходит что-то другое хорошее, но увы, не у меня. Моя стихия, как показала практика, это разрушения.

Но даже так, это было приятное и счастливое время. Эти несколько дней и особенно несколько часов. Я сохраню это в своих воспоминаниях и поставлю в рамочке на отдельном пьедестале, чтоб каждый раз этим моментом любоваться.

— Нет, боюсь, что нам надо спешить, иначе… — я сделал глубокий вдох. — Иначе потом уже не сможем выбраться. Был бы у меня выбор и возможность, я бы выбрал вас, но… у меня возможности такой нет.

Это было правда лишь отчасти.

— Но там же опасно, — сказала Роза.

— Там мои люди, которым я нужен. Я очень люблю свою мать, Роза, люблю её сильнее всех, потому что… да ты и сама видела, какая она заботливая. Она мне дала очень много чего, и мне бы хотелось сказать ей спасибо напоследок и поцеловать, обнять и просто почувствовать её запах. Но я не могу. Сделаю как хочу и погибнут люди. Поверь, мне тоже хочется… и остаться… и повидаться с ней. Я не смогу остаться, а если ма увидит меня…

Роза молчала. Как молчала и Мишель, которая сидела за столом и болтала ногами. Они обе поняли, почему я не могу увидеть и обнять маму. Это была основная причина, почему я ухожу раньше. И отчего мне так же тяжело.

— Наверное… ты прав. Ты прав, Патрик. Ставить свои интересы выше жизни других… это слишком, — попыталась найти оправдание этому Роза, поддержав меня. — Просто мы бы могли жить вместе, могли бы… быть семьёй, — но смутилась, понимая, как сыпет соль на рану. — Прости.

— Мы и так семья. И этого ничто не изменит, — улыбнулся я и взъерошил ей волосы.

— Ты прав. Даже в другом мире ты останешься нашей семьёй, — у Мишель глаза были на мокром месте. — Жаль, что я познакомилась только-только с крутым братцем, но уже надо расставаться.

— И мы будем знать, что наш брат крутой засранец, который сможет поставить на уши всю страну, — поддакнула Роза кивнув.

Мы обнялись. Ещё раз. А потом ещё раз. А потом сопливые и мокрые от слёз сёстры меня заслюнявили, расцеловывая и обнимая. Маленькая счастливая семейная кучка мала. Моя единственная семья, которой я всегда рад, и которая всегда рада мне.

Отпустив меня, мои сёстры проводили до выхода.

— Мы будем скучать по тебе, — чуть ли не одновременно сказали они, потом переглянулись и рассмеялись. И тут же хором добавили. — Правду молвим.

— Я тоже буду скучать по вам, мои любимые сестрёнки, — кивнул я улыбаясь.

Знаете, а мне плакать хочется. Просто плакать. И непонятно, отчего. То ли от грусти, что покидаю их, то ли от радости, что с ними теперь всё будет хорошо, то ли оттого, что я больше не увижу свою семью.

Но я не буду плакать. Нельзя. Дам волю, потом будет поток соплей как от них, так и от меня. А ещё Юи тут молчит, наблюдает за мной, следит. Нельзя значит нельзя!

Я напоследок обнял их, вдохнув полной грудью запах что одной, что другой. Хотелось бы запомнить, как они пахнут, но я знаю, что в будущем не вспомню, даже если захочу. Мне бы хотелось их обнимать так долго, на сколько только хватит. Чувствовать тепло, дыхание и прочие телячье нежности, но…

Я знаю, что если сейчас не оторву их от себя, то уже никогда не смогу оторвать. А потом приедет ма, и у меня не найдётся ни сил, ни смелости разбить ей повторно сердце.

— Ладно девчата, — я вытащил четыре золотые монеты, что привёз из того мира. — Держите. На память о том, что мы встретились.

А эти плачут обе. Блин, харе, я сейчас тоже плакать буду.

— Мы будем хранить их, — улыбнулись они, вновь потянулись и чмокнули меня обе в щёки. Одна в одну, другая в другую. — Мы будем тебе всегда рады. Ты знаешь, где наш дом. И мы будем всегда помнить о тебе, что бы не случилось. О том, что ты для нас сделал.

— Я люблю вас, милые сестрёнки.

Я сейчас расплачусь. Серьёзно, без шуток. Поэтому отвернулся и зашагал по дорожке к тротуару, после чего повернул по направлению к машине. Не оборачивался, пока не дошёл до угла.

И здесь всё же обернулся.

Они заметили это и хором крикнули.

— Мы любим тебя и всегда будем любить, братик.

Это было очень мило. Так мило и трогательно, что я даже не хочу материться, чтоб не осквернять этот момент. Я поднял руку и пробормотал:

— Я тоже. Всегда. Потому что вы моя семья.

И скрылся за забором.

Это было больно. Я покидал свою семью на этот раз навсегда. А впереди меня ждала только смерть и разрушения. Но всё же я схитрю. Один раз схитрю, чтоб повидать абсолютно всех. Поэтому свернул на улицу и дворами пробрался на противоположную сторону, чтоб меня видно не было.

Так из-за дома между кустов встал и стал наблюдать.

И ждать мне пришлось недолго.

Вскоре к дому подъехала довольно неплохая машина. Мне хватало зрения даже разглядеть номер на ней. Речи о том, чтоб увидеть лицо женщины вообще был не вопрос.

Я лишь и смог что поджать губы.

Мама… Ма… я так скучал… я столько прошёл…

И вот я снова могу увидеть тебя, пусть и из кустов, как бы смешно это не звучало.

Она обернулась, словно что-то почувствовав, как чувствуют только мамы. Её взгляд скользнул по округе, но меня она так и не заметила. А через секунду ей было не до этого.

Дверь в дом распахнулась и ей на встречу выскочила Роза. Вся в слезах. Пулей пронеслась к матери и прыгнула ей на шею. Мать даже не дрогнула, поймала спокойно её. А через секунду к маме уже бросилась Мишель. И моя стальная ма поймала ту второй рукой. Силачка.

Их плач я слышал даже отсюда. Слышал, как Роза просила прощения, как Мишель просто плакала. Как плакала ма и как их отец, довольно цивильный и образованный на вид дядька, который смахивал на профессора, обнял их.

Они буквально расцеловывали друг друга. Уверен, что ма уже поняла, что Мишель здорова, на то она и мать. Да и та что-то говорила, по любому сказала, что с ней всё в порядке, и она чувствует себя отлично. И они гурьбой так и просидели вместе несколько минут, дружно плача. Только после этого они такой дружной кучей отправились домой, оставляя меня на улице.