Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-22

Он скинул еще энергии – прежде, чем Скрипач успел возразить. Если скидываешь, пусть по чуть-чуть, сердце держится. Если не скидываешь… Сколько же в плевральной полости крови? Подумать страшно. Пол-литра точно есть. Кровь остановлена, но… если бы все было так просто.

– Дурак ты… все-таки… хотя… – Скрипач задумался. – Знаешь… вот ты это… и сделай… сам… обязательно сделай… Вернись… домой… и живи… как рассказал… ты хорошо сейчас… говорил… а меня… отпусти… посмотри правде… в глаза…

– Я и смотрю правде в глаза. – Ит снова прижал ладонь к его виску. – Один я все равно не стану этого делать.

– Станешь… если я тебя… попрошу… если ты мне… пообещаешь…

– Не стану я этого обещать. Рыжий, давай, ты поспишь? – предложил Ит. – Я тебя сейчас выключу на часок, хоть боль снимем. Давай. – Он просунул руку между своей грудью и спиной рыжего, прижал ладонь к лопаткам. – Поспишь, потом разбужу, и попробуем попить.

– Ит… не надо…

Он не договорил. Ит, все еще удерживая ладонь между лопаток, усадил Скрипача поудобнее. Плохо, что нет одеяла – его нужно согреть, ему холодно, при такой кровопотере не может быть не холодно. Он вспомнил, как когда-то, в каком-то небольшом деле, умудрился совершенно по-дурацки подставиться и около часа терял кровь, вытекло в результате больше литра. Пока ждал медика, замерз, как собака… хорошее вышло дело. Потому что можно было, подставившись, попросить помощи – и помощь приходила. Почти всегда… Можно было воспользоваться контроллером и снять боль, можно было потом получить по шее от Фэба за глупость, можно было выйти на связь с научным подразделением и спросить совета, можно… это была обычная работа. Обычная. А не так, как сейчас… Нет, та обычная работа вовсе не была гарантирована от смерти или увечья, она была гарантирована от другого – от ужасного чувства полной беспомощности.

Если бы это была штатная ситуация, Скрипач уже завтра… ну, послезавтра, оказался бы здоров. Здоров, зол и готов идти туда, где в него всадили пулю, чтобы, ласково взяв стрелявшего за какую-нибудь выступающую часть организма, популярно ему объяснить, что так поступать нехорошо. А еще через трое суток он бы вообще забыл, что его ранили, и вспомнил бы об этом только на ежегодном осмотре, под смех Эдри и кого-нибудь из медиков.

Господи, ну зачем – вот так? В чем мы перед тобой провинились…

Может, в том, что слишком хорошо знали, что такого, как сейчас, просто не бывает, потому что не может быть в принципе?

Или в том, что он это сделал… нарочно?

Ит зажмурился.

Этого действительно не могло случиться – с их-то реакцией. Что бы Скрипач ни говорил, что бы он, Ит, ни отвечал – они оба сейчас знали, что произошло на самом деле. Знали эту нелепую чудовищную правду.

Зачем?!

«А ведь я знаю ответ, – думал Ит. – Знаю… ответ, он ведь прямо тут. В этой комнате. Этот стол и вон та кровать – ответ. Господи… рыжий, что же мы наделали?..»

Темнота сгущалась. Ит сидел неподвижно, прижимая к себе безвольное тело и слушая частое слабое дыхание.

«Живи, – думал он. – Ты только живи, а я что-нибудь придумаю… если у меня хватит на это смелости».

* * *

Колонна пришла через четыре часа. Сначала возник вдалеке все нарастающий рев моторов, потом в окне мелькнул призрачный, ирреальный свет фар головной машины. Несколькими минутами позже в коридоре раздались торопливые шаги, и знакомый голос встревоженно позвал:

– Эй, вы где? Чего случилось?!

– Здесь! – отозвался Ит. – Коля, иди сюда, я не могу…

– Черт, а мы-то думали, почему коридор в крови… – Коля, а следом за ним еще трое водителей протиснулись через узкую дверь в комнату. – Ой, йооо… Рыжий, как же ты так?

Очнувшийся Скрипач посмотрел на Колю и, к удивлению Ита, внятно произнес:

– Так получилось.

– Блин. – Сергей протиснулся в комнату следом за Колей.

– Ит, что-то сделать можно? – не церемонясь, спросил караванный.

– Пункцию, – ответил Ит. – Можно попробовать.

– Не надо… – попросил Скрипач.

– Почему? – растерялся караванный.

– Поздно…

– Коль, не слушай, – попросил Ит. – Давайте за аптечками и набором, живо. Серый, скальпель, троакар, иглу и трубку для пункции – в спирт.

– Что еще надо? – Коля тут же перешел на деловой тон.

– Люди, чтобы его держать, и побольше света.

– Ит, будь человеком, не надо…

– Заткнись.

– Может, на стол посадим? – предложил Коля. – На полу небось неудобно будет.

Ит кивнул. Втроем они перенесли Скрипача на железный стол, усадили. Коля сдавленно охнул, когда Ит размотал пропитавшийся кровью бинт, – выходное отверстие и впрямь производило впечатление.

– Слушай, а его того… вылечить-то после такого получится? – понизив голос, с сомнением спросил он.

– Не знаю, – закусил губу Ит. – Сейчас надо зажать обе дырки, и покрепче.

Минут через пять все было готово – Коля сунул Иту в руку банку с троакаром, себе взял скальпель (на практике надрезы у него получались лучше, чем у всей группы), Сергей, у которого было отличное зрение, тихо матерясь, вдевал нитку в изогнутую хирургическую иглу.

Коля со скальпелем в руке подошел к Иту.

– Ну ты это, командуй, – попросил он. – Чего делаем теперь?

* * *

Теперь…

Агенты – пронеслось у Ита в голове.

Агенты.

Гермо.

Пушечное мясо.

Мясо, в которое выстрелили из пушки. В буквальном смысле этого слова. Вот что такое сейчас – Скрипач. Мясо, в которое выстрелили из пушки… Не просто выстрелили. Само подставилось, вот и попали. Два раза. Вполне хватит для смерти, просто дело времени.

Про агентов никто не знает. Никогда. И не узнает – это не ученые, не боевики, которые красиво приходят и «делают работу». Это не те, чьими именами потом называют открытия или удачные операции. Чаще всего агент вообще слеп, и, если вдуматься, он и в самом деле – мясо. Что он делает? Лезет в самое пекло, молча, и делает – что? Готовит плацдарм, снимает данные, информирует… и, если надо, ляжет там, где придется, и никто не узнает, что он там лег. Никто. И никогда. Нет, конечно, Официальная Служба своих не бросает, вот только проблема в том, что «свои» отлично понимают всю ничтожность собственной жизни перед величием задачи.

Как сказал тогда Микаэль Стовер? Гермо? Пушечное мясо?..

А ведь он был прав. Чертовски прав. Сам не понимая, в чем именно, но прав.

…Свет фонариков, лес рук… господи, сколько же там народу? Человек пять, что ли? Или больше? И все держат, вот так, как он, Ит, сказал – тампонируя чудовищную дырку на спине и меньшую, входную – в груди, поддерживая бессильно падающую голову, и левая рука на весу, и кто-то уже добросовестно возит марлей, намоченной спиртом, по перемазанной засохшей кровью бледно-серой в свете фонариков коже…