Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Ну конечно! Утром к нему приходила девушка, корреспондентка журнала «Плейбой», брала у него интервью. Как ее звали? Ирина… Нет, ее звали по-другому, но она была ужасно похожа на Ирину в юности. Он увидел ее и потерял голову, поплыл в теплой патоке воспоминаний. А потом вырубился. При ней или позже, когда она ушла?
В голове опять все запуталось, завертелось, словно какой-то упрямый механизм срабатывал в определенном месте воспоминаний и сознание зарастало туманом, дрожащей сеткой, как экран сломанного телевизора.
Вместе с девушкой приходил Карл Майнхофф.
Цитрус
Карл мог прийти только с этой девушкой. Он никогда раньше не бывал у Цитруса в гостях, не знал нового адреса.
До недавней встречи в Берне они виделись в последний раз три года назад в Дублине. Цитрус взял у Карла большое интервью для французской неонацистской газеты, с которой в то время сотрудничал. Потом посидели в баре, поболтали и разошлись. Там было несколько ребят из ИРА.
И между прочим, тогда, в Ирландии, они расстались довольно прохладно. У них зашел разговор о женщинах, Цитрус выдвинул свою обычную сентенцию, что все они суки и каждой нужен грубый сильный хозяин. Карл ответил, что Цитрусу просто не везло с женщинами.
– Можно подумать, тебе везло, – усмехнулся Цитрус, – глядя на твою Ингу, этого не скажешь. Слушай, неужели у тебя нет никого, кроме нее? Про тебя болтают, будто ты аскет, однолюб. Это совсем не вяжется с твоим имиджем. Ты не волнуйся, я не для газеты…
– Да, я однолюб, – хмуро кивнул Карл, – и мне плевать на имидж.
– Значит, Инга – твоя единственная женщина, любовь на всю жизнь?
– Нет, не Инга.
Цитрус стал приставать к нему, пытаясь выведать, кто же, если не белокурая бестия фрейлейн Циммер.
– Не отстану, пока не скажешь. Обещаю, это строго между нами.
– Она русская, – сказал наконец Карл, – ее зовут Алиса. Но мы расстались, не виделись много лет. Я даже хотел на ней жениться.
– Ты? Жениться? – захохотал Цитрус. – Так что же тебе помешало?
– У нее был больной отец, она не могла его бросить и уехать со мной… А теперь отвяжись, чертов папарацци. Как у вас, русских, принято говорить, это было давно и не правда. И вообще, с тобой, старый потаскун, я не собираюсь обсуждать свою единственную чистую любовь.
Как всегда, нельзя было понять, шутит Карл или говорит серьезно.
Они еще долго сидели в баре, и чем больше наливались пивом, тем значительней расходились их взгляды на жизнь вообще и любовь в частности. В итоге чуть не поссорились. Расстались довольно холодно.
На самом деле Цитрус даже испугался, когда с легкостью согласился выполнить поручение Азамата – встретиться с Карлом и передать предложение самого Подосинского. Сначала согласился, а потом испугался. Вдруг бернский связной телефон, который дал ему Карл тогда, в Дублине, давно уже недействителен? Вдруг Карла вообще нет в Швейцарии? Все-таки три года прошло.
Однако все получилось. Цитрус просьбу выполнил, Карла нашел, поручение передал. А вот Азамат, сволочь такая, крутит теперь, не хочет платить за опасную
работу. Оказывается, Карл уже в Москве. Иначе каким образом он мог попасть к Цитрусу домой? Все-таки был он здесь или нет? Почему так ясно стоит сейчас перед глазами светлоусое лицо?Опять в голове все спуталось. Однако из путаницы вдруг проступило имя девушки, корреспондентки журнала «Плейбой». Вероника Суркова.
На нижней полке в книжном шкафу в стопке журналов он разыскал номер «Плейбоя» за прошлый год. На последней странице были напечатаны телефонные номера. Сейчас только пять вечера. Он должен кого-то застать в редакции.
Звонить пришлось долго. Сначала болтал автоответчик, потом было занято. Наконец послышался живой приятный женский голос:
– Приемная главного редактора…
– Добрый вечер. Вас беспокоит писатель Авангард Цитрус.
– Здравствуйте. Я вас слушаю.
– Сегодня ко мне приходила ваша корреспондентка Вероника Суркова. Мне надо уточнить кое-что в тексте интервью. Скажите, как мне с ней связаться?
– Простите, но у нас нет такой корреспондентки.
– То есть как? А кто же ко мне приходил?
– Как вы сказали? Вероника Суркова? Я попробую узнать, возможно, она работает внештатно, по договору.
В трубке зазвучала приятная мелодия.
– Вы слушаете? – спросил мужской голос через несколько минут.
– Да-да, я здесь. Здравствуйте, – радостно откликнулся Цитрус.
– Заведующий отделом культуры Владимир Николаев. С кем имею честь? Авангард Цитрус.
– Очень приятно. Чем обязан?
Цитрус еще раз повторил свой вопрос.
– Нет. У нас не работает корреспондентка Вероника Суркова и никогда не печатался автор с таким именем. Так что вас кто-то ввел в заблуждение.
Цитрус откашлялся, нервно хохотнул.
– Интересные дела… Что же мне теперь делать?
– Сочувствую, но ничем помочь не могу. Если вас это так беспокоит, обратитесь в милицию.
– Спасибо за совет. Я подумаю об этом, – он смущенно хохотнул. – Кстати, а вы не хотите и правда взять у меня интервью? Ну, хотя бы в качестве компенсации за неприятности.
– Простите, это не входит в наши планы, – ответили ему холодно и серьезно.
– А почему, можно узнать? Я все-таки достаточно известный человек, и вы могли бы…
– Да, вы известный человек. Но наших читателей интересуют люди несколько другого плана. Извините.
Москва, ноябрь 1986 года
Алиса открыла дверь и услышала громкий папин голос:
– Кто ты такой? Нет, скажи мне, кто ты такой? Специалист-кинолог? Или человековед? Ты расист, самый настоящий! Ты делишь людей на породы, как собак! Но и у собак нет лучших и худших пород. Между прочим, дворняги бывают умней и благородней породистых, элитных! А потроха у всех одинаковые! Это я тебе как врач говорю. Никакой голубой крови нет! Все это мерзкая фашистская чушь!
Алиса сняла пальто и сапоги, сунула ноги в тапочки, вошла на кухню. За столом сидел Карл. Год назад они окончательно расстались. Даже КГБ не сомневалось в этом. Ее оставили в покое.