Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

Между прочим, через несколько лет светило оказался в американской тюрьме. Ему было предъявлено обвинение в изнасиловании беременной. Вероятно, он испытывал новые оригинальные способы раскрытия чакр и вывода в астрал. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что никто не знает, каких именно наук он профессор, и даже диплома о высшем образовании у него нет.

Зоя отступала осторожно и умно. Ей не хотелось отказываться от знаменитой «теории Астаховой». Это был ее хлеб, это была вся ее жизнь. С водных родов она потихоньку переключилась на более безопасную тему и сосредоточила свое научное внимание на здоровом образе жизни, правильном питании, борьбе с алкоголем и табакокурением.

Отступление проходило довольно гладко, «духовные акушеры» продолжали свою активную деятельность, однако доктор Астахова имела к этому все более косвенное отношение.

Лекции о правильном питании пользовались неизменным успехом, в две группы, которые она вела в Доме культуры «Большевик», выстроилась очередь. Желающих поправить здоровье, обрести молодость, красоту и уверенность в себе не убывало. Проводила она также индивидуальные консультации, и тоже была очередь, хотя деньги доктор Астахова брала немаленькие. Конечно, ни о каких водных родах речи уже не шло.

Людмила умерла, тихо сгорела от своих привычных хворей и от слез по сыну. Антон продолжал присылать письма из колонии. Зоя отправляла ему изредка посылки. Жизнь ее была полна и содержательна. Она еще раз, по-настоящему, на европейском уровне, отремонтировала квартиру, купила новую шикарную мебель, потом автомобиль «Жигули» и, разумеется, гараж к нему, потом хорошую дачу в тихом поселке. В общем, время для Зои Анатольевны летело незаметно. И когда однажды, холодным ноябрьским вечером, на пороге ее красивой квартиры появился худой беззубый мужик в телогрейке, она страшно удивилась, узнав в нем любимого племянника.

Он плакал, по-детски размазывая слезы. Она представила, что будет, когда обнаружится у доктора Астаховой такой вот родственничек. Она, воплощение физического и психического здоровья, источник жизненной энергии, – родная тетя убийцы, да не просто убийцы, а с сексуальной патологией. Завистники с радостью обнародуют интересную новость. Желающих попасть к ней в группу, получить консультацию, послушать лекцию, станет значительно меньше.

Сначала она решила дать денег и отправить его назад в Поваровку. Пусть живет там тихо, если понадобится материальная помощь, она готова, по мере сил…

– Тетя, я хочу с тобой жить, – заливался слезами Антон, – я не могу там, дома. Все время вижу Ксению.

– Кого? Ах, ну да, конечно…

– Бабки на лавочке замолкают, когда мимо иду, шепчутся за спиной, никто не здоровается. Все помнят, каждая распоследняя собака в деревне косится на меня… Не могу, возьми меня к себе.

– Ладно, Антоша, я подумаю.

Антоша плакал уже беззвучно, уронив голову на руки, только плечи вздрагивали. «Он не отстанет, – думала Зоя, поглаживая его обритую голову, – он не захочет тихо жить в Поваровке».

Она вдруг вспомнила, как переступали кривенькие ножки по вытертому половику, как вскинулось вверх бледное, измазанное кашей личико, растянулся беззубый ротик в улыбке.

– Зезя! – Он поздно начал ходить и говорить, отставал в развитии, но такой был хорошенький, а главное, любил ее, Зою, больше всех. Больше матери своей Людки.

Зоя Анатольевна неожиданно для себя всхлипнула отерла скупую слезу, вспомнила, что, кроме Антона нет у нее ни одной родной души на свете.

– Я сниму тебе квартиру, буду деньги давать. Только ты уж смотри, не подведи меня. Я ведь человек известный.

Он понял, радостно закивал в ответ. И в сердце ее жалобно, мелодично звякнула какая-то тоненькая незнакомая струнка. Даже в носу защекотало от этого неведомого звука. Зоя шумно высморкалась в платочек.

Знать бы заранее, во что выльются те умильные слезы, как придется потом платить за то, что пустила в свою здоровую душу ненужное подлое чувство, не просто пожалела племянника, а привязалась к нему, засранцу, накрепко. Своих-то детей не было, а материнский инстинкт, он и у волчицы имеется.

Знать бы заранее, не сидела бы сейчас на грязной кухне, пьяная, злая, беспомощная. Одну только слабость позволила себе за всю жизнь, одну бескорыстную живую привязанность. Вот, пожалуйста…

– Почему? Ну почему? – бормотала она, вытирая кулаком злые слезы. – По какому, собственно, праву?

Вопросы эти были обращены в пустоту, в теплую тишину майской ночи. В ответ шуршали свежие влажные листья тополей. Зоя Анатольевна уронила голову на стол, провалилась в тяжелое пьяное забытье и не слышала, как тихонько открылась железная дверь ее квартиры.

Глава 23

Восьмидесятилетняя сухонькая бодрая старушка Надежда Семеновна Гущина была готова принять Леонтьева в любое удобное время. Хоть прямо сейчас.

Она нисколько не удивилась звонку, не стала спрашивать, зачем да почему.

– Вы тот высокий капитан, который был на опознании? Леонтьев ваша фамилия? Я вас отлично помню. Приходите, буду рада.

Надежда Семеновна аккуратно собирала все, что печаталось в периодической прессе о творчестве ее питомца. Она тут же выложила на стол солидную стопку журналов и газет.

– Но только из дома я это не разрешу выносить. Читайте здесь. Есть еще кассеты с записями теле – и радиопередач. Если нужно, я могу вам поставить.

– У вас есть видеомагнитофон? – удивился капитан.

– А как же! Никита подарил на восьмидесятилетие японскую технику и кассеты с моими любимыми старыми фильмами, – гордо сообщила бывшая няня.

– Он часто бывал у вас? – спросил капитан прежде, чем углубиться в чтение.

– Раз в неделю обязательно. Он ведь у меня единственный. Своих никого нет, ни детей, ни внуков. Я и Юру, папу его, вынянчила с пеленок.

– Когда он был у вас в последний раз?

– Да вот перед майскими. Забежал на двадцать минут.

– Вы не могли бы вспомнить, о чем вы говорили, какое у него было настроение?

– Он был усталый и немного раздраженный, сказал, что должен закончить одну неприятную халтуру, но для этого ему надо немного отдохнуть. Собрался в Анталью на неделю.

– Да, – кивнул капитан, – про Анталью я уже знаю. А вот халтура – это что-то новенькое. Какая у писателя может быть халтура?

– Да, я тоже удивляюсь. У него так хорошо шли дела, он приличные деньги стал получать за свои книги. И вместо того чтобы сесть за новый роман, занялся непонятно чем.