"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
«31 декабря 1571 года.
Новый год… Пустая страница, после которой, возможно, у меня будет власть самой определять свою судьбу? Но что такое судьба? Может быть, это женщина в Лондоне? Я продолжаю писать Елизавете, но это бесполезное занятие. Она винит меня в «северном восстании» и в своем отлучении от церкви. Она перестала лично отвечать мне и пользуется услугами секретаря.
Сесил приезжал сюда осенью. Я встретилась с этим знаменитым человеком и моим противником. Он сформулировал некоторые предложения, которые могут привести к возвращению мне трона в Шотландии. Но эти условия были настолько жесткими,
Сесил держался очень любезно. Встреча с ним доставила мне удовольствие; он казался внимательным и непредвзятым. Я даже могла бы поверить, что нравлюсь ему, если бы мне не сообщили, что он пытался избежать встречи со мной, притворившись больным, и говорил обо мне как о женщине, которая «предлагает сладкие забавы, чтобы склонять людей на свою сторону». Я не предлагала ему ничего сладкого, когда он приехал в Шеффилд, но старалась вести себя с ним так же, как хотела бы, чтобы другие обращались со мной. Уехав отсюда, он направился в Бакстон, где есть целебные горячие источники; судя по всему, его беспокоит подагра. Мне самой хотелось бы отправиться туда, если боли в суставах не улягутся, но, разумеется, я не могу покинуть замок без письменного разрешения королевы Елизаветы.
Больше не упоминалось о том, что мне необходимо «очиститься» перед ней. Очевидно, этот план отправили в мусорную корзину, и это доказывает, что его использовали лишь как предлог для того, чтобы не встречаться со мной.
Почему она не хочет видеть меня? Я имею в виду настоящую причину. По-моему, такой причины не существует. Христианское сострадание и вопросы государственного управления требуют, чтобы она сделала это. Она встречалась с моими мятежными лордами, которые даже не имеют родственных связей с ней и тем более не являются помазанными монархами. Она встречалась с пиратами и головорезами, с лишенными сана священниками и ренегатами, с известными убийцами, такими, как Леннокс, убивший маленьких детей, которые были его заложниками во время войны 1547 года, до заключения мира между Англией и Шотландией. Мой дорогой лорд Хэррис, которому тогда было лишь семь лет, оказался единственным, кто избежал подобной участи. Говорят, Ленноксу снятся кошмары и он не хочет оставаться один по ночам. Тем не менее Елизавета встречается с ним. Она сделала его регентом Шотландии, а меня заставляет томиться в плену!
Она ненавидит меня и всегда ненавидела. Не может быть другого объяснения. Леннокс ежедневно призывает к моей экстрадиции и казни в Шотландии».
«15 марта 1571 года.
Наконец, после долгого обмена шифрованными сообщениями и трудных переговоров все планы готовы к исполнению. Ридольфи удалось получить подпись герцога Норфолкского на письме, где он соглашается перейти в католическую веру. Это было необходимо, чтобы убедить герцога Альбу и Филиппа приложить усилия к моему освобождению. Понятно, что они не хотели принимать участие в любых планах, которые могли бы привести на трон протестантского наследника престола или к моему браку с протестантом. Ридольфи собирается отплыть в Брюссель, чтобы лично представить этот план герцогу Альбе; потом он сообщит о наших намерениях при дворе испанского короля и в Риме. Чарльз Бейли, слуга епископа Лесли, встретится с ним на континенте, чтобы доставить письма для меня, Лесли и Норфолка. Бог ему в помощь!»
Мария заканчивала письмо герцогу Норфолкскому, написанное драгоценным
апельсиновым соком: «…на этом условии я приняла алмаз, который вы прислали через лорда Бойда, и буду носить его на шее под одеждой, пока не верну владельцу вместе с собою. Я откровенна с вами, так как вы рискнули всем ради моего выбора. Дайте мне знать, когда вы будете готовы…»Внезапно она поняла, что кто-то стоит в углу комнаты. Человек затаил дыхание, но она ощущала его присутствие. Мария накрыла тайное письмо листом обычной бумаги.
– Кто здесь? – спросила она.
– Это всего лишь я, – послышался тонкий голос Энтони Бабингтона. Он вышел из тени и приблизился к ней; на его миловидном, еще детском лице не отражалось никаких чувств. За несколько недель, которые он провел в ее свите, Мария ни разу не видела его улыбку. Он часто смотрел на нее, но никогда не улыбался.
– Я не знала, что ты здесь, Энтони. У тебя какое-то дело?
Мальчик выглядел странно; иногда казалось, что он гораздо старше своих лет из-за своей серьезности и сосредоточенности. У него до сих пор не было друзей или товарищей по играм.
– Да, мне велели убрать со стола зеленые скатерти, вынести их на улицы и вытряхнуть как следует.
– Тогда можешь заняться этим.
Но Энтони как будто не слышал. Он подошел к ее столу и замер, глядя на бумагу.
«Лучше бы он ушел, чтобы я смогла закончить письмо, – подумала Мария. – Скоро сюда придут другие слуги». Поскольку им не разрешалось покидать замок, они не задерживались на улице.
Мальчик продолжал смотреть на стол.
– Вы пишете тайное письмо, – наконец прошептал он и указал на маленькую чашку апельсинового сока. – Я чувствую по запаху.
«Теперь он расскажет графу Шрусбери, – подумала Мария. – Как убедить его, что этого не следует делать?»
– Я знаю кое-что получше апельсинового сока, – продолжал он. – Если хотите, могу показать.
– Зачем? – встревоженно спросила она. – Мне не нужно писать тайные письма. Я только… упражнялась на тот случай, если вдруг понадобится.
– Тогда вам лучше упражняться по моему методу. – Он серьезно посмотрел на нее из-под челки темных волос, ниспадавших на лоб.
– Нет. Если граф Шрусбери увидит, как я занимаюсь подобными вещами, он заподозрит что-нибудь плохое. Ты же знаешь, что любая тайная переписка считается плохим занятием. – Мария улыбнулась ребенку, пытаясь превратить разговор в игру, о которой можно забыть. Это становилось опасным.
– Тогда мы вместе будем плохими, – ответил он, и уголки его губ приподнялись в намеке на улыбку. – А способ такой: нужно пользоваться квасцами. Апельсиновый и лимонный соки имеют один недостаток – после того как бумагу нагревают и читают написанное, послание необходимо сжечь. Квасцы тоже будут невидимыми и проступят лишь после того, как бумагу или ткань увлажнят и поднесут к источнику тепла. Но буквы снова исчезнут, когда все высохнет. Этот способ позволяет пользоваться разными материалами для передачи сообщений, и потом их не нужно будет уничтожать.
Мария смотрела на мальчика, как на дьяволенка. Такие познания в его возрасте казались неестественными.
– Откуда ты это знаешь?
– Как сказал добрый граф Шрусбери, я люблю книжную премудрость, – ответил он. – Но я рассказал не весь рецепт. Есть кое-что еще.
– Что же ты хочешь получить взамен?
– Четки, освященные папой римским, – быстро ответил он. – Я слышал, что у вас есть несколько таких вещей, и мне бы очень хотелось получить одну из них.
Значит, он католик!
– Если ты пообещаешь, что будешь беречь их как зеницу ока, потому что я уже не смогу получить другие… по крайней мере в этой стране, – сказала Мария.
Может быть, он притворяется католиком, чтобы втереться к ней в доверие. А может быть, он еретик, намеренный осквернить священный предмет. Или балуется с колдовством и хочет получить четки для нечестивых обрядов?
– Вам не нужно бояться, – ответил Энтони, как будто читая ее мысли. Он продолжал ждать, и Мария поняла, что он хочет немедленно получить четки.